Ангелина аккуратно сложила бумаги, дракон, легонько стряхнув с ладони возмущенно присвистнувшего анодари, поднялся - и они направились к выходу. Во внутреннем дворе, где пахло теплой травой и бархатистыми розами, Владыка сменил ипостась, привычно подставил крыло для супруги - и Ани уже собралась подняться, как он гортанно и рычаще напомнил:
- Плащ, Ани-эна.
- Ты умеешь говорить в этом облике? - с изумлением поинтересовалась Ангелина, принимая из рук слуги теплый плащ.
- Умею, но не люблю, - пророкотал Нории. - Владыки могут генерировать звук магически, но это тяжело. Драконье тело плохо предназначено для речи.
- Значит, и Четери может?
- Он еще молодой Владыка, - рычаще проговорил огромный ящер, - сейчас не может, но со временем научится. Поднимайся, шари. Я отвечу на все вопросы, когда обернусь.
Они вдвоем направлялись в Лонкару на очередную встречу с Иппоталией. Собирались туда прилететь и Четери со Светланой. Так как телепортами пользоваться сейчас было опасно, царица со свитой прибыла в портовый город на корабле, а Владыки летели на своих крыльях. Встречал их там Мири, драконий бард, которому сначала пришлось взять на себя роль отца для молодых близнецов Марита и Дарита и юной драконицы Медиты, а затем и управление Лонкарой до того, как в городе появится свой Владыка.
Сейчас у Мири было полно хлопот: после брачного полета в Лонкару начали прилетать драконицы и занимать земли вдоль побережья. Воздух здесь был теплый и влажный круглый год, в море было достаточно крупной живности, чтобы прокормиться, не улетая далеко от кладки, и женщины драконьего народа рыли норы в холмах у моря, занимали пещеры в скалах, так что берег издалека казался изрытым гнездами гигантских ласточек. Драконицы очень нервно относились к чужакам на территории около кладки - поэтому пришлось запретить людям выходить на их берег и следить, чтобы никакой корабль не нарушил покоя нервных будущих матерей.
После переговоров с Иппоталией и ее министрами, когда на Лонкару начали опускаться сумерки, сильнее запахло морем и стало немного зябко, гостеприимный хозяин города позвал гостей на широкую террасу, на которой накрывали ужин. Терраса находилась высоко, и с нее открывался превосходный вид и на небо, на котором уже проступали звезды, и на красно-фиолетовую дугу горизонта с заходящим солнцем, и на спокойную водную гладь. Присутствующие, уставшие после долгих разговоров, сидели в плетеных креслах вокруг большого стола, умиротворенные красотой этого места, и тихо переговаривались.
Ангелина, прислушиваясь к разговору, вгляделась в небо - ей показалось, что среди легких облаков что-то движется, и прикоснулась к локтю Нории:
- Посмотри.
Далеко перед ними, мимо террасы, целеустремленно летел куда-то длинный и огромный клювастый змей. Перья, обрамляющие его голову, струились вдоль тела, крылья лениво двигались вверх-вниз, лапы были поджаты к брюху, а тело периодически легонько извивалось - и тогда змей чуть менял направление полета.
- Надо же, он уже здесь, - тепло произнесла царица Иппоталия.
- Кто это? - нетерпеливо поинтересовался Четери, разглядывая странное существо. Светлана, сидящая рядом с ним, выглядела испуганной. - Вижу, что сын Воздуха…
- Ты знаешь, Иппоталия? - Ани вопросительно глянула на царицу, снова на змея - тот, словно слыша их разговор, вдруг остановился, завис вертикально в воздухе, изогнувшись инляндской буквой S, завертел головой.
- Знаю, - кивнула Иппоталия - И ты его знаешь, Ангелина.
Змей закончил оглядываться и вдруг посмотрел прямо на них.
- Ауры почувствовал, - пророкотал рядом Нории. - Любопытно, что ему здесь нужно.
- А я догадываюсь, что, - сказала царица ласково.
- Сплошные загадки, - с любопытством проворчала Ани.
- Сейчас сама все увидишь, - пообещал Нории. Змей, зависший было в воздухе, двигался теперь к ним, увеличиваясь в размерах. И хорошо было видно, что в клюве у него что-то зажато.
Света ойкнула и вцепилась Чету в руку, с ужасом разглядывая огромное чудовище.
Змей же приблизился и некоторое время парил у террасы, разглядывая присутствующих огромными сияющими глазами с голубым зрачком. Затем вежливо склонил голову, потянулся к людям, хлопая крыльями, и аккуратно поставил на мраморный пол большой ящик, на котором было написано «Коньяк «Старый замок»».
Нории рассмеялся и сделал приглашающий знак рукой.
- Присоединяйся к нам, брат.
Чудище, радостно щелкнув клювом, засияло белым светом и превратилось в человека, который, улыбнувшись невозмутимой Ани, поклонился присутствующим.
- Приветствую вас, Владыка, Владычица, - он поцеловал бывшей невесте руку, усмехнулся каменному выражению ее лица, - царица, Владыка Четерии, госпожа Нойрентин, господин Мири… Прошу прощения за вторжение. Как удачно, что вы здесь - я как раз летел в Истаил… и, так как понятия не имел, как до него добраться, надеялся, что встречу кого-то из драконов и мне все объяснят.
- Ты как раз летел к берегу наших дракониц, - проворчал Мири, - они бы тебе действительно все объяснили. Летел бы оттуда быстрее ветра, если бы не разодрали.
- Мне последнее время удивительно везет на добрых женщин, - с изрядной долей юмора согласился гость.
Света разглядывала его недоверчиво и восторженно. Испуг из ее глаз уже ушел.
- Прошу за стол, лорд Дармоншир, - проговорила Ангелина.
Он опять усмехнулся, отодвигая стул.
- Сегодня днем я слышал те же слова от вашей сестры Василины. Забавный получился день: завтракал я в Инляндии, обедал у королевы Рудлога, а ужинаю у Владыки Песков.
Ани кивнула, показывая, что услышала и расспросит про сестер позже. Засуетились слуги, выкладывая дополнительные приборы, а Люк вдохнул теплый морской ветер и продолжил:
- Нории, как видите, я принес вам коньяк. Продолжаю раздавать долги.
- За этим ли только прилетел ты, брат? - с улыбкой спросил дракон.
- Нет, конечно, - Дармоншир мгновенно из расслабленного и наслаждающегося покоем человека превратился в собранного и серьезного. - Вы знаете, что на мою землю движутся враги, а я слишком мало умею, чтобы им противостоять. Ты сын Воздуха, прошу, научи меня управлять нашей стихией. Мне больше не к кому обратиться, я готов заплатить тем, чем скажешь. И, боюсь, придется просить тебя поторопиться, потому что на долгое ученичество у меня нет времени.
Нории какое-то время, чуть сощурившись, глядел то ли на него, то ли сквозь него, потом перевел вопросительный взгляд на Иппоталию, и та с усмешкой кивнула, отвечая на его немой вопрос.
- А что у тебя с аурой? - беззастенчиво поинтересовался менее деликатный Четери. - Я такую ещё никогда не видел. Как две одежки вместо одной.
Люк иронично-сокрушенно пожал плечами.
- Хотел бы я сам знать, Владыка.
- Узнаешь рано или поздно, - пророкотал Нории. - Я помогу тебе, хотя наши умения частью отличаются - у меня в предках не только Целитель, но и Богиня. Помогу безо всякой оплаты. Пусть это будет моим даром тебе.
Незваный гость хмыкнул, с удовольствием разглядывая поставленные перед ним кушанья, и снова втянул носом морской воздух.
- Как удачно, - сказал он, и в голосе его слышалось облегчение, - у меня как раз завтра день рождения. Благодарю, Владыка. От всего сердца благодарю.
Три дня спустя, Иоаннесбург, Василина
Королева Рудлога упорно отказывалась от еды уже третий день. А так как от всего остального, связанного с управлением страной, отказаться возможности не было, ее величество таяла на глазах.
Байдек, глядя на изможденную супругу, молча напоминал себе, что он не должен ни словом, ни взглядом подрывать ее уверенность. И порывы настоять на том, чтобы она поела, северянин давил в зародыше. Наверное, впервые он поставил что-то выше безопасности и здоровья супруги. Правда это «что-то» было прежде всего ее душевным спокойствием и верой в себя, и только потом - благополучием Рудлога.
Василина, отказываясь от пищи, все так же пыталась пить кровь, надеясь, что голод притушит рвотный рефлекс, но все так же ее выворачивало после первых глотков.
- Может, мне отказаться и от воды? - спросила она на второй день, когда отдышалась от тошноты. Глаза ее были совершенно серьезными. - Думаю, жажда заставит меня воспринимать кровь как благо.
- Возможно, - как можно спокойнее согласился Мариан. - Но для начала попробуй обойтись только голоданием, Василина.
Если бы только он мог пройти это вместо нее! Но такой возможности у него не было - и он делал то, что мог. Поддерживал ее.
Ночью на четвертые сутки Василина спала беспокойно. Тело ее было холодным, она ворочалась и прижималась к мужу, и Байдек сторожил ее, слушая неровное дыхание жены и тревожный стук ветра в окна. Ему почему-то было не по себе, будто предстояло что-то нехорошее.
Утром королева, позавтракавшая парой стаканов воды, посеревшая и тихая, пошла на очередное совещание. Глаза ее заметно посветлели, и Байдек, почти озверевший от тревоги и предчувствия, следовал за ней по пятам.
На совещании Василина, странно склоняя голову, обводила присутствующих взглядом все более светлеющих глаз, а в зале заметно холодало, и министры ежились. Не сразу отвечала на вопросы, отрешенно взирая прямо перед собой - и то и дело поворачивая голову к окну.
- …в результате мы можем сейчас перекинуть к Дармонширу всего семь установок залпового огня… - говорил министр обороны.
В окно вдруг раздался стук - то, увлекшись, погналась за какой-то мушкой малая пташка. Василина снова медленно повернула голову на звук - и в наступившей тишине все услышали, как утяжеляется ее дыхание. Полыхнул огонь в камине, лизнув лазурные изразцы фасада, и от королевы тоже повеяло жаром.
Мариан сделал знак министру обороны, но тот уже сам понял, что происходит что-то нестандартное. От королевы потихоньку отодвигались - только муж сидел рядом - она с силой сжимала его руку, но принц-консорт даже не морщился и не пытался отвлечь, понимая, что сейчас его не услышат.