ансированные, ароматные, с минеральными или кофейными оттенками. Изготавливают из винограда «неббьоло», но вкус совершенно разный. Или брунело ди монтальчино. Это Тоскана. Сильное вино со сложными полутонами. Хотя оно, возможно, покажется вам слишком танинным. Рекомендую также кьянти классико. Резерва. Это не то кислое, что в пузатых соломенных бутылках. Тосканское кьянти совсем другого рода. Видите, на горлышке эмблему? Черный петух на золотом поле, а не на красном, как у молодых вин. Значит, вино с очень хорошей выдержкой и танинов немного. Тосканские вина, пожалуй, наиболее подходят под ваш запрос. Кстати, Никита Михалков производит в Тоскане, а точнее в Маремме, свою «Ургу». Из санджовезе. Премиальное вино. Очень рекомендую авторское вино еще одного нашего соотечественника – Округина. Его винодельни находятся в Тоскане, а также в окрестностях Рима. Если ищете вино с округлым вкусом, то у Округина как раз такое. Полнотелое, с прекрасным носом.
Полина взяла бутылку и прочла внизу этикетки: «Винодельня Алексея Округина. Тоскана». Рядом с надписью – маленькое фото. Полина приблизила его к глазам. С фотографии на нее смотрел внук Макара Ивановича. И ехидно улыбался.
В это время чистый, свежий и вкусно пахнущий после душа Алексей как раз заканчивал сервировать стол. Доставленные из ресторана закуски и фрукты он с известной долей фантазии расставил на столе и отошел на пару шагов полюбоваться.
Получилось нарядно. Просто отлично все получилось! Полине понравится. Он скажет ей, что купил еду в кафе у метро. А что? Сейчас и там неплохо готовят. Роспотребнадзор не дремлет.
Полдня он потратил на решение проблем Оли и Олега. Далось это нелегко, но в результате все уладилось. По крайней мере ему обещали их не трогать, но приглядывать. Чтобы опять не вляпались куда-нибудь по глупости.
Звонок в дверь раздался в тот момент, когда он украшал рыбную нарезку веточкой розмарина.
– Полина, вы точны, как английская королева, – приветствовал он гостью и галантно поклонился.
Полина кивнула без улыбки. Что это она? Вроде не в духе? Злится?
Он сразу испугался и засуетился:
– Позвольте вашу сумочку. Вот зеркало, если надо. Руки можно помыть тут. Прошу в комнату. У меня все готово.
Полина отдала сумку, помыла руки и, пройдя в комнату, увидела, что он забежал за стол и стоит там, делая приглашающие жесты.
– Ах, как мило. Сам приготовил?
– Да нет, конечно, – скромно потупился он, – купил по пути. В кафе у станции метро. Нравится?
– Очень. Все просто великолепно, – ответила она, оглядывая стол.
Что-то в ее голосе настораживало. На всякий случай Округин переместился чуть влево. Поближе к выходу.
– Садись, я за тобой поухаживаю, – пригласил он и не сдвинулся с места.
– Сейчас, только подарок достану.
Она ушла к прихожую.
– Подарок? Но зачем? У меня ведь не день рождения!
Полина подошла к столу и выставила на стол бутылку вина.
– Вот мой подарок. Говорят, вино полнотелое, насыщенное и округлое. С длительным послевкусием.
Он оторвал взгляд от бутылки и посмотрел на Полину. Ее лицо не предвещало ничего хорошего.
– Полина…
– Полина? При чем тут Полина? Тут все дело в Алексее Округине, известном виноделе, обладателе бесчисленных гектаров виноградников в России, Италии, Португалии, Южной Америке и где еще? В Зимбабве?
– Новой Зеландии вообще-то…
– Прошу прощения. Конечно, в Новой Зеландии.
Она замолчала. Он тут же сделал новую попытку:
– Полина…
Собрался с духом и повторил уже тверже:
– Полина.
– Что-то ты заполошился совсем. Скажи лучше, зачем ты мне… нам всем врал? Зачем заявился в наш дом? Зачем прикидывался бедным родственником? Зачем втерся в доверие к моей семье?
Последнее утверждение про «втерся в доверие» его задело. Впрочем, «прикидывался бедным родственником» – тоже. Он разозлился.
– Я никем не прикидывался и ни к кому не втирался! – твердо заявил Округин и вышел из-за стола. – Я приехал попрощаться с дедом в то место, где он жил и умер. Я жалел, что не застал его. Чувствовал себя виноватым. Вы сами решили, что я… бедный. Приняли за казанскую сироту. Я просто не стал ничего объяснять.
– Почему? Почему ты не стал ничего объяснять?
Она отошла, встала у стены и глядела оттуда сверлящим взглядом.
– Да зачем? Я вас не знаю, вы меня не знаете! Что, я должен всем рассказывать свою биографию? Я собирался пробыть у вас день. Или два. Посмотреть, возможно, взять что-нибудь на память. Ну, я говорил… И все!
– Все? Отлично! Что же ты тогда остался? Зачем?
Затем, что моего деда убили. И убил кто-то из вас.
Он посмотрел на Полину. Она вся просто горела негодованием.
А, собственно, чего она так разгорячилась? Ну не рассказал он ей подробности своей жизни. И что? Она не ребенок, чтобы так убиваться из-за всякой ерунды. В конце концов, он оказался бизнесменом, а не серийным маньяком, которого разыскивает Интерпол. Кстати, он сразу сказал, что винодел. И если она не так поняла, то это ее внутреннее горе. Смотрит, словно испепелить собирается! Испугалась, что он вычислит убийцу и окажется, что это она?
Округин даже вздрогнул от такого предположения. Полина заметила его смятение и спросила с нажимом:
– Так почему ты остался?
Эх, была не была! Не может она быть убийцей. Кто угодно, только не Полина.
– Мой дед не умирал от сердечного приступа. Его убили.
Он ожидал какой-то реакции, но ее не было. Она просто смотрела. Алексей спокойно выдержал ее взгляд и повторил:
– Деда убили. Это точно. Поэтому я остался.
Она моргнула, уперлась в стену рукой, словно пытаясь удержать равновесие, и спросила, с трудом шевеля губами:
– Правильно ли я понимаю? Ты считаешь, что моя семья убила твоего дедушку?
Ну как ей объяснить?
– Не семья. Но кто-то из нее.
Она оторвалась от стены и шагнула вперед. Сейчас бросится и будет его убивать.
Она подошла к столу и села, сцепив руки. Они едва заметно дрожали.
– Полина.
Он хотел подойти, но она выставила ладонь.
– Подожди. Сядь, пожалуйста.
Он послушно сел напротив.
– Я понимаю, что ты говоришь серьезно.
Она замолчала, напряженно глядя на сырную нарезку. Он ожидал восклицаний типа «как ты можешь!» или «этого не может быть!», но она молчала.
Наконец Полина оторвала взгляд от тарелки и твердо сказала:
– Я хочу знать все. Рассказывай.
И он рассказал.
Она не задавала вопросов. Просто слушала, только всегда прямая спина словно подломилась под тяжестью страшных слов и согнулась. Она уперлась локтями в стол и руками подперла голову. Спрятала лицо.
Больше всего на свете ему хотелось пожалеть ее. Подойти, обнять, прижать к себе, погладить эту согнутую горюющую спину. Он подошел к телефону и набрал номер ресторана.
– Пожалуйста, кофе в четыреста второй. Да. Двойной. Все равно.
И обернулся, услышав бульканье. Полина налила почти полный бокал коньяку, посмотрела и выпила большими глотками. Он думал, она схватится за горло, начнет бурно дышать или кашлять. Но она просто повернулась к нему и спросила:
– Я тоже под подозрением?
Теперь нет, хотел сказать он. И не сказал. Не глядя на нее, подошел и пододвинул вазочку с фруктами. Она оглядела стол, взяла вилку и насадила на нее кусок буженины.
– Ты не ответил. Я подозреваемая?
Она жевала и смотрела прямо ему в глаза. Он не выдержал:
– Нет. Ты не подозреваемая.
– Интересно, почему?
Она расправилась с бужениной и полезла за мимолетом, любимым сыром Шарля де Голля, изысканным лакомством, которым он собирался ее поразить. Зацепила пару кусков и отправила в рот. Алексей смотрел молча. Она жевала, не отрывая от него требовательных глаз. Проглотила и… потянулась за форелью.
Он все же не справился с собой. Подошел, вытащил из ее руки вилку, поднял со стула и прижал к себе изо всех сил. На секунду подумал, что она начнет вырываться, но ошибся. Она затихла. Алексей поднял ее бледное лицо и поцеловал. Полина не открывала глаз. Он коснулся сомкнутых мягких губ. Сначала нежно, а потом по-настоящему. Сильно. Требовательно. Она ответила. Округин обхватил ее всю и приподнял. Она обняла его за шею и…
В номер постучали.
– Ваш кофе.
Алексей осторожно опустил свою ношу, она съехала с него, но рук не разжала.
– Войдите.
Официант был свеж, как утренняя роса, и преисполнен радости. Улыбаясь и светясь от счастья, он сгрузил на стол сверкающий кофейник, чашки, кувшинчик со сливками и вазочку с крошечными пирожными.
– Комплимент от шеф-повара, господин Округин.
Алексей кивнул, продолжая прижимать к себе Полину. Официант поклонился еще раз и, мягко ступая, вышел, продолжая источать паточный восторг.
Чего это он так расстарался? Чуть не растаял от удовольствия. Интересно, что его так осчастливило?
Двумя руками Алексей поднял голову Полины, лежащую на его плече. Неужели уснула?
Она открыла глаза и провела пальцами по его щеке.
– Какая колючая…
Больше всего на свете он хотел продолжения. Но вместо этого приподнял легкое тело, поднес к столу и усадил.
– Тебе нужно выпить кофе. Иначе заснешь через тридцать секунд.
Она послушно кивнула и потянулась за коньяком. Он осторожно отнял бокал и пододвинул чашку. Кофе пили молча. Алексей гадал, что последует за кофейной процедурой. Продолжит допрос или займется с ним любовью? Пожалуй, выберет допрос. А может, просто уснет?
Как обычно, он ошибся.
Почему он всегда ошибается насчет нее? Ждет одного, а она делает совершенно другое. Потерял нюх на женщин? Или просто такие ему не попадались?
Допив кофе и смолотив все пирожные, Полина встала и скомандовала:
– Мне надо прогуляться. Собирайся.
Ничего себе, мать-командирша!
От неожиданности он послушался беспрекословно. Давно ничьих команд не выполнял. Отвык сопротивляться.