— Он уже должен выступить.
— Со своим авангардом, не дожидаясь главный сил?
— С принцем Евгением следует спешить, как на пожар.
Вдруг грохот пушек прервал разговор.
— Господин маршал, бал начинается, я спешу туда! — воскликнул Поль.
Он достиг берегов Шельды в ту минуту, как батальоны под предводительством Монтескье и Шавайе осаждали Денен. Поль промчался в первые ряды и присоединился к Эктору.
В полдень Денен был взят, гарнизон пленен или уничтожен, все склады и запасы неприятеля с многочисленной артиллерией достались французской армии. Принц Евгений не мог атаковать крепость, где укрепился маршал Монтескье.
Этот первый успех, суливший важные последствия, вернул французской армии первоначальное мужество. Войска испускали тысячегласный крик восторга. Полки, отправленные тут же для взятия Маршьена, пошли в атаку с песнями. Непостоянное счастье вернулось под знамена короля, и храбрые солдаты надеялись удержать его отныне при себе.
Эктор дрался в первых рядах, лично заинтересованный в победе, и был в крови с головы до ног.
— Вы ранены? — спросил его Поль, обтирая клинок своей шпаги.
— Я сам не знаю, — сказал тот.
И, повернув лошадь, прибавил:
— Я еду к маршалу де Вийяру. Вы со мной?
— С удовольствием, но зачем?
— Получить известия для Версаля.
— Ну, — ответил граф, — я был при отъезде, буду и при возвращении.
Маршал принял маркиза де Шавайе в присутствии всех своих офицеров.
— Ваше высокопревосходительство, — произнес Эктор, — мое поручение окончено: принц Евгений обращен в бегство. Я везу известие об этой победе королю и пришел к вам за депешами.
— Справедливость требует вверить их вам, принимавшим такое жаркое участие в этом счастливом бою, — отвечал маршал. — Через час они будут готовы.
Эктор получил две-три раны, из-за которых потерял много крови. Он велел медику перевязать себя и бросился в карету.
Кок-Эрон смотрел на него с беспокойством: видно было, что маркиз горел в лихорадке.
Путешествие продолжалось молча. Эктор считал часы и находил, что едут слишком медленно.
На третий день, вечером 27-го, карета въехала в Версаль. Доложили королю, бывшему в комнатах мадам Ментенон, он перешел в свой кабинет, и привратник ввел Эктора.
Король был очень бледен. Он сделал шаг навстречу де Шавайе.
— Сражение дано, мсье?
— Да, государь. Войска вашего величества осадили неприятеля в Денене, принц Евгений обращен в бегство.
— Значит одержана победа, мсье?
— Победа полная, ваше величество, и следуя вашему приказу, я вам принес известие о ней.
— Франция спасена…Благодарю тебя, Господи! — вскричал король, снимая шляпу.
Людовик XIV хотел знать все подробности сражения. Эктор передал их глазами очевидца.
Вдруг король прервал его.
— Вы ранены, мсье?
Одна из повязок сползла, и капли крови запятнали платье Эктора.
— Это ничего, ваше величество…Это живое свидетельство битвы.
— Мой медик здесь, и если…
— Нет, государь, я спешу к другим делам, более важным, не терпящим промедления.
Король внимательно взглянул на Эктора. Его волнение, бледность и смущение поразили его.
— Мсье, — сказал он, — если у вас есть ко мне просьба, говорите. В чем могу я отказать человеку, который так усердно служит своему королю?
— Государь, — ответил Эктор, — не помнит ли ваше величество о письме, которое я имел честь вручить вам до отъезда моего во Фландрию?
— Оно здесь, мсье, — сказал король, указывая на бюро.
— Теперь, ваше величество, я вас прошу прочесть его.
— Сейчас?
— Да.
Король отпер бюро и вынул письмо. Уже при первых строчках лицо короля исказило сильное волнение.
— Блетарен! — воскликнул он.
— Да, государь, — ответил Эктор, преклоняя колени; — я прошу ваше величество помиловать преступника: его дочь — моя жена, государь.
Король побледнел.
— Боюсь, что уже поздно…
Эктор вскочил.
— Вечно то же слово, — прошептал он.
— Мсье, — продолжал король, — я не могу вам ни в чем отказать…Но может быть вам неизвестно случившееся за время вашего отсутствия?
— Я все знаю.
— Так спешите и не теряйте ни минуты. Это может стоить жизни.
Эктор задрожал при этих словах короля.
Людовик XIV взял со лист бумаги и быстро его подписал, добавив несколько слов.
— Вот, мсье, — прибавил он, — возьмите это, прикажите седлать лучшую лошадь из моих конюшен и спешите.
Эктор поцеловал королю руку и выбежал.
Три минуты спустя он мчал во весь опор по дороге к Парижу.
Поль с Кок-Эроном его сопровождали.
Перед глазами Эктора стояло лицо короля. Оно порождало в нем самые мрачные предчувствия, и этот страх придавал ему крылья.
Три лошади, выбранные из самых резвых, не скакали, а летели.
Меньше чем через полчаса они въехали на улицы Парижа.
Эктор отправился прямо в Шатле.
Проезжая Луврской набережной, они встретили толпу бегущего народа и должны были придержать лошадей, пробиваясь среди любопытных.
В окрестностях Гревской площади толпа была ещё многочисленней. Уже настала ночь, и во мраке виднелись движущиеся тени, между тем как с площади доносился неясный гул.
Когда они выехали на площадь, ужасное зрелище представилось их взорам.
Посредине был сооружен эшафот, освещенный зажженными факелами в руках всадников. Его окружали вооруженные солдаты.
Три человека, палач и два помощника, прохаживались по подмосткам, их силуэты были ярко освещены красноватыми бликами факелов, колеблемых ветром.
Трепет пробежал по телу Эктора.
Он пришпорил лошадь и, рискуя раздавить прохожих, устремился к эшафоту.
Его товарищи последовали за ним, и толпа расступилась.
В ту минуту, как лошадь Эктора уперлась грудью в солдат, окружавших печальное сооружение, мужчина, лицо которого было закрыто широкими полями шляпы, отделился от толпы любопытных и обошел трех всадников. Рассмотрев их внимательно, он поспешно пересек площадь и бросился в один из прилегавших переулков.
На подмостках видна была лужа крови, сочившейся через щели и капавшей на землю. Большая корзина стояла на полу, покрытая белым сукном, запачканным там и сям кровью.
— Мсье, — спросил Эктор, — чья это была казнь?
— Уголовного преступника, обвиняемого в измене королю, ответил офицер, командовавший солдатами.
— Имя можете прочесть там, на столбе, — сказал палач, отирая обагренную сталь топора.
Эктор перевел взгляд на надпись и при свете факела, поднятого одним из солдат, прочел имя Блетарена над переломленным гербом.
Кровь застыла в его жилах.
— Клянусь, — сказал Поль, — что если я не убью шевалье, он меня убьет!
— А что стало с его дочерью, не можете сказать? — спросил де Шавайе едва слышно.
— Не знаю, — покачал головой капитан стрелков.
Шавайе сошел с лошади и преклонил колени возле корзины. Он молился несколько секунд, взял один из углов сукна и молча поцеловал его. Поль и Кок-Эрон также сошли с лошадей.
Окончив прощание, Эктор встал, и обращаясь к офицеру, сказал:
— Со мною было, мсье, прощение несчастного дворянина. Прошу вас позаботиться, чтобы тело его было погребено на церковной земле.
— Даю вам в этом слово, — отвечал офицер. — Почему вы не приехали часом раньше? Несчастный был бы спасен.
Эктор молча повернул лошадь и поскакал во весь опор к Шатле.
Каждое слово, слышанное им, напоминало о пророчестве цыганки и пронзало сердце, как нож. Опоздав спасти Блетарена, он боялся опоздать и к Кристине.
Королевский приказ отпер ему ворота темницы.
При имени мадмуазель де Блетарен тюремщик покачал головой.
— Ее нет с самого утра, — сказал он.
— Где же она?
— Может быть, в Сен-Лазаре.
В глазах Эктора потемнело при этом ужасном имени.
— Но полицейский офицер, приехавший за ней, — прибавил тюремщик, — вам лучше скажет, что стало с бедной барышней.
— Его имя?
— Блез-Гийом Пайо.
— Где он живет?
— На улице Тиктон.
Эктор дал шпоры лошади и помчался на улицу Тиктон.
Лавочник указал ему дом офицера. Эктор вошел туда.
Женщина с ребенком на руках отворила ему дверь. При виде офицера она побледнела.
— У меня дело к Блезу Пайо, офицеру полиции. Он здесь? — спросил Эктор.
— Он вышел, мсье — ответила женщина.
— Надо найти его. У меня приказ короля…
При этих словах женщина затрепетала и упала к ногам Эктора.
— Ах, мсье! — воскликнула она, заливаясь слезами. — Не погубите нас!
Она рыдала и протягивала к Эктору улыбающегося ребенка.
— Объясните, в чем дело — попросил её Поль.
— Несколько дней назад, когда мой муж получил приказ арестовать дворянина по имени, кажется, Блетарен, пришел человек. Он предложил моему мужу тысячу дукатов за его патент офицера полиции и приказ на арест, обещая вернуть патент через пару недель. Вид золота ослепил моего мужа…
— И он согласился?
— Да, мсье. Но потом им овладел страх, и он бежал.
— Но где же человек, купивший приказ?
— Я не знаю.
Эктор молча вышел.
По мере того, как он двигался вперед по своей горестной стезе, каждый новый шаг лишал его одной из надежд. Лихорадка пожирала его. Отчаяние терзало сердце.
Сев на лошадь, Эктор взглянул на Поля.
— Этот полицейский офицер — шевалье. Бедная Кристина, — сказал он. — Едем в Сен-Лазар.
Три всадника поскакали к ужасной темнице.
Кристины там не было уже часа два.
Когда этот ответ потряс слух Шавайе, он грустно обратился к Кок-Эрону.
— Ты этого хотел, — сказал он. — Мой честь спасена, но Кристина потеряна.
Совесть старого солдата его оправдывала, но он не знал, что отвечать.
— Господи милосердный! Возьми мое доброе имя, но спаси её, — простонал Эктор, провел рукой по лбу и нерешительно взглянул вокруг себя. Затем произнес:
— Она ещё недалеко, я её отыщу. Кок-Эрон, скачи к брату Иоанну в харчевню на улице Старых Августинцев. Я же отправлюсь к Сидализе.