— Нет. — Она тут же поправила себя. — А почему это меня должно удивлять?
Герсен бросил лист бумаги на стол и откинулся на спинку кресла.
— Потому что он — опасный преступник по имени Алан Говард Трисонг!
— Трисонг? Нет, это невозможно!!!
— Нет? Почему же?
Элис не ответила.
— Люди, изображенные на фотографии, мертвы, за исключением номера 6, который носит имя Трисонг! Ты что-нибудь думаешь по этом поводу?
Элис повела плечами: — Я ничего во всем этом не понимаю...
— Но здесь очень важен совсем другой аспект всей этой проблемы, — продолжал Герсен. — Если номер шесть и в самом деле Трисонг, а сомнений в этом почти нет никаких, то я хотел бы взять у него интервью. «Экстант» использовал бы такой материал с очень большой выгодой для себя. И я бы кое-что получил с этого... Дорогая, видишь ли, я бы очень хотел, чтобы этот человек связался со мной.
Элис прошлась по комнате. Герсен поднялся, взял шляпу и пальто и остановился на пороге комнаты.
Элис посмотрела на него и спросила срывающимся на хрип голосом:
— Ты уже уходишь?
Герсен кивнул: — Я рассказал тебе все, что надо.
— А вот и нет! — вырвалось у нее с отчаянием. — Как ты достал эту фотографию?
— Я был в библиотеке «Космополиса» и случайно заглянул в мусорную корзину. Как видишь, дело случая... Я поинтересовался, что это за фотография, но никто ничего не знал о ней... Вот с чего и родился наш конкурс. Как видишь, все довольно банально.
— А кто бросил этот снимок в мусорную корзину?
— Молодой и глупый клерк.
— Почему все-таки ты выбрал именно эту фотографию? Никогда не поверю, что в этой твоей библиотеке не было никаких других фотографий?
— Некто неизвестный написал на обороте фотографии «Трисонг здесь». Я заинтересовался этим, так как нет известной фотографии этого человека. Я понял, что этот снимок имеет большую ценность. Вот тебе и вся причина того, что случилось.
Элис сидела тихо, опустив голову.
— Спокойной ночи, — попрощался Герсен.
Элис устало посмотрела на него: — Меня поражает, как много ты знаешь обо мне.
— Совсем немного. Ты мне хочешь сама что-нибудь сказать? Доверие должно быть обоюдным.
Элис печально покачала головой.
— Мне нечего сказать.
— Тогда еще раз, спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Элис оставалась сидеть там, где Герсен оставил ее, откинувшись в кресле, поджав под себя ноги, с отсутствующим выражением лица. Она запустила пальцы в свои рыжие волосы, отбрасывая их со лба. Она некоторое время что-то обдумывала, потом подошла к телефону и набрала номер.
Голос ответил: — Элис, почему так рано? Почему вы так торопились?
Элис сдержалась: — У меня есть информация. Лица на фотографии известны под именами... — она прочитала имена с листа, оставленного Герсеном.
— Каков источник? Откуда получены эти имена?
— И еще! Только одно лицо фигурирует под разными именами. Это лицо изображено на фотографии под номером шесть.
— И что же это за лицо?
— Мистер Лукас сказал, что «Спаркхаммер», кажется, известен под именем... Говард Алан Трисонг...
Тишина. Затем совершенно другой голос, спокойный и медленный:
— Какие планы у мистера Лукаса?
— Я так поняла, что он страстно желает, чтобы мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг встретился с ним и дал небольшое интервью. Он хочет опубликовать его на страницах своего журнала.
Ответ последовал быстрый и ясный:
— Придется его разочаровать, Элис. Мистер Спаркхаммер, или мистер Трисонг, или еще как там его, не согласится на такое вульгарное предложение. — Послышался короткий смешок. — Кстати, как «Экстант» вышел на эту фотографию?
— Мистер Лукас нашел ее в мусорной корзине библиотеки «Космополиса. Ее выбросил один из клерков.
— Странно... очень странно... Это правда?
— Я так думаю.
— Как фотография попала в «Космополис»?
— Я этого не сообразила спросить. Мне кажется одним из обычных путей.
— А что заставило его выбрать именно этот снимок?
— Кто-то на обороте написал, что Алан Говард Трисонг находится среди изображенных. Вот эта-та надпись и привлекла внимание мистера Лукаса.
— И он предложил конкурс, чтобы опознать физиономию Трисонга?
— Он сказал, что очень хочет опубликовать биографию мистера Трисонга. Он сказал, что если он с ним встретится...
Голос в трубке тут же оборвал ее: — Это почти невозможно! Мистер Трисонг сейчас очень-очень занят! — Последовало короткое молчание. — Что он тебе еще говорил?
— Больше ничего такого. Он знает, что фотография была сделана на Диком Острове, что все присутствующие на снимке умерли, кроме, конечно же, мистера Спаркхаммера.
Вновь последовала длинная пауза. Потом: — Очень хорошо, Элис. В целом, ты справилась очень хорошо.
— Я могу отправляться домой? И вы выполните свое обещание?
— Не все сразу, дорогая. Пока что тебе рано уезжать домой. Ты должна вернуться в контору и держать глаза и уши открытыми. Этот Генри Лукас, что ты думаешь о нем?
Элис моментально произнесла холодным тоном: — Я ничего не думаю о нем. Так себе...
— Хм... м. Вот это-то и плохо. Значит так, продолжай так, как и раньше. Завтра я уезжаю, и ты пока что не сможешь связываться со мной. Я сам позвоню тебе. А пока что продолжай встречаться с этим Лукасом. Я чувствую, что здесь нечто большее, чем он сказал тебе...
— И как долго я должна буду... это делать?
— Я тебе дам знать, когда надо будет закончить это дело.
— Мистер Стрэнд. Я сделала все, что могла! Пожалуйста...
— Элис, у меня нет времени выслушивать твои жалобы. Продолжай как и раньше, и все будет хорошо. Это тебе понятно?
— Кажется, да.
— Вот и хорошо. Спокойной ночи.
— Спокойной ночи.
Глава 7
Герсен стоял у окна своего номера в «Пенумперсе», глядя вниз на старую площадь Тара. Была полночь, площадь была темной и тихой. Свет звезд падал на крыши Понтефракта, бросая черные тени от высоких фронтонов, кривых карнизов и тысяч причудливых труб дымоходов.
Настроение Герсена отражалось в его позе: он был угрюм и чувствовал упадок сил. План провален. А ведь сначала ничто не предвещало поражения. Трисонг, прореагировал так, как он и предполагал. В лице этой девушки — Элис Рок — он заимел канал, ведущий к этому негодяю... Но затем все пошло наперекосяк. Говард Алан Трисонг не захотел встретиться, он не захотел, чтобы была опубликована его биография, он даже не согласился дать интервью!!!
Больше конкурс не мог дать ничего. Утром он назначит мисс Инч ответственной на работы по сворачиванию конкурса... Что еще? Да, Элис осталась его единственный нитью к Трисонгу, но насколько эта связь стала хрупкой и ненадежной, несложно догадаться...
Пока что два вопроса остались без ответа! Почему Трисонг может манипулировать Элис Рок? И почему Трисонг отравил девятерых людей, присутствующих на том банкете?..
Ответы, скорее всего, можно найти на Диком Острове, но Герсен тут же подумал, что эта информация скорее всего окажется старой и бесполезной...
Более интересным вопросом является род занятий Трисонга в настоящее время! И похоже, Элис об этом ничего не знает. Но ведь другого источника информации нет...
Герсен посмотрел поверх крыш. В пивных Старого Города еще горел свет. Он нашел гостиницу, где жила Элис и подумал, что она сейчас вряд ли бодрствует...
Герсен отвернулся от окна и застыл неподвижно. Затем он снял рубашку, надел темно-синюю блузу астронавта, надвинул на лоб мягкую шапочку и двинулся к двери. Звонок коммутатора заставил его повернуться. На мгновение он даже удивился, кто мог беспокоить его в такой поздний час... Экран ожил и на нем возникло бледное лицо Максела Рекроза.
— Мистер Лукас?
— Я слушаю.
Рекроз начал говорить осторожным вялым голосом:
— Информация, которую вы запрашивали — уточнения и так далее — получена, за исключением некоторых моментов.
Макс ел Рекроз говорил с такой тихой сдержанностью, что Герсен начал даже волноваться.
— Надеюсь, я не поднял вас с постели, — наконец-то Рекроз произнес то, что по мнению Герсена должно быть в это время ночи.
— Нет, я как раз собирался уходить.
— Тогда почему бы вам не зайти в контору на несколько минут. Я думаю, что вас должно кое-что заинтересовать...
— Хорошо, зайду.
Офисы «Космополиса» никогда не закрывались. Работа шла круглые сутки, даже в выходные. Высокая стеклянная дверь распахнулась при приближении Герсена, он вошел в фойе, где светящиеся плиты из цветного стекла изображали карту Земли в разных проекциях.
Герсен поднялся на лифте на самый верх Северной Башни и вошел в офис Максела Рекроза, который носил сейчас титул управляющего Смешанными Операциями. Обширная комната, которая отражала привередливую софистику позы Рекроза, была примером возвышенного стиля. Внутренняя комната, следующая за приемной, где Рекроз проводил почти весь свой рабочий день, представляла собой непроходимые джунгли. На длинном столе возвышались груды книг и периодических изданий, газет, фотоснимков. Здесь же, возле стола, приткнулось и несколько табуреток, на одной из которых находился переносной коммутатор. На дальнем конце стола находился самовар с несколькими чашками[4], немного ближе — проектор, направленный на стену; статуя обнаженной женщины девяти футов высотой, чрево которой открывалось через каждый час и оттуда выскакивала птичка, кричащая «ку-ку».
Рекроз, высокий угловатый молодой человек с несколько удлиненным лицом, прямыми светлыми волосами и голубыми глазами с тяжелыми нависшими веками, приветствовал Герсена в своей бесцеремонной манере.
— Привет, садитесь, если хотите.
Он сделал жест рукой в направлении одной из табуреток.
— Может быть, чайку и бисквит?
— Хорошо бы.
С чашкой чая и пирожным, Рекроз сел напротив Герсена.
— Как проходит ваш конкурс?