От посадочной площадки Герсен добрался омнибусом в Танакил, через рощу огромных деревьев с черной листвой, расцвеченных множеством цветов и населенных маленькими чирикающими созданиями, которые прыгали по веткам и летали высоко в залитом солнцем небе.
Омнибус прибыл в Танакил, город неожиданно причудливый, как будто построенный из детских кубиков или ярких цветов. Эта оригинальная схема была задумана председательницей первого Архитектурного Совета, и казалось, что она была под впечатлением от иллюстраций какой-то детской книги.
Она установила архитектурные параметры, по которым «согласие»[14] достигалось легко и непринужденно, одним цветом.
Герсен снял номер в отеле «Грайоретопс», гостинице для туристов, отличающейся чучелами сауринов двадцати футов длиной, с шестью ногами и двумя рогами.
Герсен подошел к портье у стойки.
— Я бы хотел навестить старого знакомого, но не знаю, где он живет.
— Это не трудно. Обратитесь в Регистратуру. Нас ведь здесь не так много, менее пяти милллионов. Но сейчас в Регистратуре вы никого не застанете — все на ленче.
В обеденном зале, который был оформлен под уголок джунглей, Герсену были поданы обычные космополитичные кушанья, хотя каждое блюдо носило местное наименование. Так на пивной этикетке было написано «Эль дикого маулера» и изображено отвратительное животное.
В Регистратуре Герсену предложили адреса двух Клидхо, оба были жителями континента Реас, места, известного под названием Лагерь в Синем Лесу.
Герсен заметил туристическое бюро Гальцион Виста в здании, прилегающем к отелю, но, когда он отправился в офис, тот был закрыт, казалось, что деловые люди Танакила стремились к удобствам больше для себя, нежели для приезжих.
Герсен вернулся в отель и провел полуденный отдых на тенистой веранде, разглядывая туристов, местных жителей и огромных летающих насекомых. Он выпил несколько порций джина и размышлял, как лучше приступить к делу.
Если он расскажет Клидхо о своем плане, они, возможно, помогут ему, но, возможно, и помешают и это будет полным крушением его надежд.
Он перебирал сотни возможностей, и когда солнце скрылось за верхушками деревьев, он сдался.
Пока он не знает достаточно Клидхо, он не может составить конкретного плана.
Утром Герсен вернулся к зданию туристического бюро Гальцион Виста, где клерк с улыбкой проинформировал его, что только квалифицированные ученые со специально подготовленными экспедициями имеют возможность нанимать воздушный транспорт.
— Иначе могут быть разные неприятности, сэр, — сказал он. — Подумайте сами! У нас были случаи семейных пикников в самом центре Гандерсон Уаллоус, когда детей съедали дикие звери, а дочерей насиловали трехрукие болотные обезьяны.
— Но тогда как я смогу попасть туда, куда мне надо?
— Туристам рекомендуется заказывать билеты на одно из совершенно безопасных и удобных средств воздушных сообщений. Инспекции Жизни Природы. Это самый лучший и наиболее легкий путь для посещения заповедников. Но куда вы хотите отправиться? Вы должны понимать, что многие районы не входят в области для посещения туристов.
— Мне надо попасть в Лагерь в Голубом Лесу.
Клерк покачал головой.
— Эта область не для туристических поездок, сэр.
— Предположим, что вы сами захотели лопасть в Лагерь в Голубом Лесу. Как бы вы отправились туда?
— Я не турист.
— И все-таки, что бы вы сделали?
— Я бы, естественно, воспользовался коммерческим рейсом до станции на реке Маунди и потом уже местной линией в Лес. Но...
Герсен положил на стойку сертификат в пятьдесят СЕВов.
— Я не турист. Я путешествую по коммерческим делам, продаю средства от насекомых. Достаньте мне билеты. Я спешу.
Клерк улыбнулся, пожал плечами и положил сертификат в выдвижной ящик.
— Здесь не следует торопиться. В сущности, это даже противоречит закону.
Голубой Лес представлял собой саванну, заросшую деревьями, и располагался в бассейне реки Великого Бальдюка, районе, занимающем примерно миллион квадратных миль. Листва в Лесу преобладала в основном голубая, но трех оттенков. Кроме того, некоторые деревья имели листву, подобную зеленым крыльям жуков, а некоторые вообще были серыми.
Огромные мягкокрылые мотыльки порхали в солнечном свете, производя мелькание малинового и черного цветов. Различные виды живности прятались в тени под деревьями.
Герсен прошел из аэропорта в город по немощенной дороге, огороженной с двух сторон забором десятифутовой высоты, который служил защитой от растительности и животных, но оставлял свободу перемещения насекомым. Тепло и сырость в воздухе угнетали, одновременно чувствовалось по меньшей мере тридцать незнакомых запахов: растения, земля, животные. Забор тянулся до самого города.
Герсен прошел к отелю Окружной Кооперации и вошел в холл, томимый и прохладный. Без лишних разговоров молодая женщина указала ему пальцем в направлении коридора и взяла деньги.
— Комната № 4.
Ключи здесь, видимо, не считались необходимостью.
Комната Герсена оказалась чистой и прохладной, изысканно обставленной и с хорошим обзором.
Справочник по старому городу лежал на столе. Герсен полистал страницы. Он увидел:
Клидхо Ото. Место жительства: двадцатый периметр.
Занятие: служащий почтовой станции.
Клидхо Тути: Место жительства: двадцатый пеример.
Занятие: комиссар.
Герсен вышел на маленькую центральную площадь. Городок был тихий: прохожих на улицах мало. Через дорогу было странное сооружение с надписью: «КОМИССАР».
Герсен заглянул в дверь. Он увидел пожилого мужчину и темноволосую женщину с широкими черными бровями, крупным носом и резкими движениями. Появление посетителя привлекло ее внимание; Герсен повернулся и вышел. Комиссариат не был подходящим местом для встречи с Тути Клидхо.
В центре площади продавались холодные напитки со льдом. Герсен взял пинту фруктового пунша и сел на скамейку.
Около часа он ждал, пока жители Лагеря в Синем Лесу шли по делам. Дети спешили домой из школы: посетители заходили в комиссариат и выходили оттуда. Солнце склонилось к западу.
Из комиссариата вышла Тути Клидхо. Она неторопливо направилась в южную часть города.
Герсен последовал за ней, держась в тени огромных раскидистых деревьев. Тути Клидхо вошла в дом около периферийной ограды.
Герсен выждал минут десять, потом позвонил в дверь. На пороге появилась Тути Клидхо.
— Слушаю, сэр?
— Я бы хотел поговорить с вами.
— Пожалуйста. — Ее темные глаза оглядели Герсена с ног до головы. — На какую тему?
— Вы жили раньше в Глэдбитуке на Маукише?
Последовала короткая пауза.
— Да. Очень давно.
— Я только что прибыл оттуда.
— Меня это не интересует. У меня сохранились крайне слабые воспоминания о Глэдбитуке. Вы должны извинить меня. Соседи будут удивлены, если увидят, что я разговариваю с незнакомым мужчиной. — Она стала закрывать дверь.
— Подождите! — закричал Герсен. — Вы жили с семьей Хардоа рядом?
Тути Клидхо выглянула в узкую щель.
— Это правда.
Герсен вдруг обнаружил, что он продолжает говорить быстрее, чем намеревался.
— Вы помните Говарда Хардоа?
Тути Клидхо смотрела на Герсена секунд десять. Потом она ответила севшим голосом:
— Да, конечно.
— Могу я войти? Я здесь в связи с делом Говарда Хардоа.
Тути Клидхо неохотно отступила в сторону и сделала приглашающий жест.
— Ладно, проходите.
Внутри было темно, душно и жарко, мебели слишком много. Тути указала на стул, обитый розовым велюром.
— Садитесь, если хотите... А теперь рассказывайте, по какому делу, связанному с Говардом Хардоа, вы прибыли сюда.
— Недавно у меня была возможность посетить ферму Хардоа, и разговор коснулся Говарда.
Тути взглянула недоверчиво:
— Говард живет дома?
— Нет. Он уехал очень давно.
Тути кивнула головой:
— Вы знаете, почему?
— Я думаю, случилась какая-то неприятность.
— Если бы я смогла дотянуться до него, — она развела руки со сжатыми пальцами. — Я бы разорвала его на куски.
Герсен откинулся на спинку стула.
Тути говорила шипящим голосом:
— Он пришел к нам домой и позвал нашего сына, но так тихо, чтобы мы не услышали. Совершенно случайно я слышала. Он вызвал нашего единственного цыпленочка, нашего мальчика Нимфотиса, который был таким кротким и хорошим. Они пошли к пруду, и там Говард утопил нашего маленького сына, сунув его в воду.
У меня было ужасное предчувствие, я звала: «Нимфотис! Где ты?» Потом я пошла к пруду и там нашла наше любимое дитя. Я подняла его тело и понесла домой. Ото пошел искать Говарда, но тот уже удрал.
Герсен спросил:
— Говард никогда не думал, что вы его подозреваете?
— Подозрений не было. Все и так совершенно ясно.
— Но Говард этого не знал?
Тути сделала раздраженный жест.
— Как он мог знать? Он уехал. Это была наша трагедия.
Герсен сказал:
— Я не знал, что Нимфотис погиб. Простите, что воскресил у вас ужасные воспоминания.
— Вы ничего не воскресили. Мы живем ими ежедневно. Посмотрите! — голос Тути срывался от волнения. — Посмотрите!
Герсен повернул голову. В темном углу комнаты стоял мальчик, сделанный из глянцевого белого материала.
— Это наш Нимфотис.
Герсен отвернулся.
— Я расскажу вам кое-что о Говарде Хардоа и о том, кем он стал, и как справедливость может быть восстановлена.
— Подождите. Ото должен слышать это. Если я и показалась вам озлобленной, то он превосходит меня в этом вчетверо.
Она подошла к телефону, набрала номер и тихо сказала несколько слов в трубку. Время от времени ее прерывал вопросами мужской голос. Тути сделала жест Герсену:
— Теперь говорите. Мы оба услышим вас.
— В настоящее время Говард Хардоа крупный преступник. Он называет себя Говард Алан Трисонг.
— Продолжайте.