– Рассказывай, – приказал Тео. Услышал мягкие шаги – из-за валуна появился Золотой. – Я знаю, что у тебя заготовлено еще что-то и мне оно не понравится.
Конрад неприятно ухмыльнулся. Снова провел руками по лицу – сеть это позволяла.
– Тогда не получится сюрприза, дружище! – ответил он. – А я хочу, чтобы было интересно. И непредсказуемо.
Тео не сразу понял, что делает, – тело среагировало само, и острая сверкающая молния срослась с пальцами Тео и уткнулась в горло Конрада. В эту минуту он ненавидел его настолько холодно и рассудочно, что готов был убить, зарезать, как скотину, уничтожить. Тео опомнился только тогда, когда Золотой перехватил его руку и отвел в сторону.
Это было похоже на страшный, давящий сон, который наконец-то закончился, оставив после себя лишь взмокшее от пота тело и ощущение невероятной легкости: все это неправда, все это не по-настоящему. Тео чувствовал себя так, словно смог избежать огромной опасности, он смотрел куда-то сквозь Конрада и слышал, как он смеется.
Пусть смеется. Пусть. Тео все равно не убил бы его.
– Будь умницей, дружище! – воскликнул Конрад. – Не порти мою шкурку, иначе милая Анна разобьет камушек. И тогда кое-кто вспыхнет и погаснет!
Искра прекрасно понимала, что в ее положении нужно сидеть смирно, не искать новых приключений и ждать, когда освободят. Тео обязательно придет за ней, в этом она не сомневалась. Но в то же время что-то царапало ее, не давая уснуть и заставляя искать способы спастись. Наконец Эндовир негромко окликнул ее:
– Вас что-то тревожит, правда?
– А вы чувствуете мою тревогу? – встрепенулась Искра.
– Конечно. Сейчас я воспринимаю вас как часть себя.
Искра нахмурилась. Кажется, она начинала понимать, что нужно сделать для того, чтобы освободиться. Да, это здорово попортит планы жены министра! Ощутив невольное злорадство, Искра поинтересовалась:
– Послушайте, Эндовир, а чем вы питаетесь?
По синему сумраку раскатился невольный вздох.
– Солнечным светом, – ответил камень. – Но сейчас ночь, если вам интересно. Здесь есть только лунный свет, а он для меня не имеет значения.
– А что, если вы проглотите слишком много света? – спросила Искра. – То есть… случалось ли вам заболеть? Отравиться?
Какое-то время было тихо, затем Эндовир ответил:
– Думаю, я понимаю, куда вы клоните. Вы хотите попытаться сбежать, верно?
Искре ничего не оставалось, как согласиться. Эндовир помолчал, а потом печально добавил:
– Боюсь, что тогда меня уничтожат. Госпожа Онтбрунн вспыльчива и скора на расправу. Я, конечно, ценен, но она не будет меня жалеть.
«Это мы еще посмотрим», – подумала Искра и решительно заявила:
– Эндовир, я забрала бы вас с собой. Никто не причинил бы вам вреда, ни Анна, ни кто-то другой. Я вас ей не оставлю, не сомневайтесь.
Синеву камня снова накрыла тишина. Искра прекрасно понимала, что Эндовир может отказаться – в конце концов, это была чистая авантюра, и у них могло и не получиться. «Если он откажется, – подумала Искра, – я буду сидеть тихо и ждать Тео. Я просто его дождусь, вот и все».
Но Эндовир сказал:
– Вы хотите сделаться чем-то вроде яда? Чтобы я исторг вас?
– Да, – кивнула Искра. – Это как при отравлении, представляете? Если получится, я заберу вас с собой, обещаю.
Эндовир вздохнул, и Искра увидела, как в сумраке справа проплыл уже знакомый силуэт в тюрбане.
– Хорошо, – услышала она. – Давайте попробуем.
Искра осторожно поднялась на ноги и представила, как в ней зарождаются тоненькие опаляющие ручейки. Если пламя дракона могло раскрыть камень, возможно, тот огонь, который плывет в ней, тоже мог пригодиться. Постепенно ручьи сливались в реки, пламя начало реветь под кожей – оно искало выход, оно стремилось выплеснуться наружу.
Сейчас она станет тем светом, которого слишком много. Тем светом, который язвит, терзает и заставляет метаться в поисках помощи. Тем светом, который Эндовир будет вынужден исторгнуть, чтобы избавиться от страданий. Искра почувствовала холод – жестокий, обжигающий сильнее любого огня – и ее вдруг потянуло куда-то вверх. Она ждала, что за холодом придет боль, но боли не было, лишь какое-то томительное, давящее предчувствие.
Синий сумрак уполз в сторону, и Искре даже показалось, что она услышала недовольное бормотание – тот свет, который сейчас наполнял Искру, гнал его и тьма отступала, тьма была повержена, ей больше не было места в мире. Кажется, сердце пропустило удар – настолько глубокое было то ощущение торжества и та радость победы, которые нахлынули на Искру теплой соленой волной.
Она упала, проехалась коленями и ладонями по чему-то шершавому, и свет погас. На Искру обрушилась тьма.
Проморгавшись, Искра огляделась и увидела, что ее вынесло из камня на пушистый ковер, устилавший пол в комнате, похожей на библиотеку или большой кабинет, – кругом возвышались шкафы, заставленные книгами, и их переплеты золотились в лунном свете, а чуть поодаль стоял стол и два кресла. Она прищурилась, всматриваясь – возле стола стоял огромный глобус, небрежно увенчанный модной женской шляпкой с длинными перьями. В высокое окно таращилась полная луна, и Искра увидела темные очертания сада.
Получилось! У нее все получилось! Искра поднялась на ноги, осмотрелась и увидела на полке открытый ларец с камнем. Она спрятала камень в кармашек платья и ощутила быстрый, легкий укол в пальцах – Эндовир благодарил ее за то, что она сдержала обещание. Искра бесшумно прошла туда, где темнела дверь, и, мягко надавив на ручку, обнаружила, что кабинет заперт.
«Пустяки, – беспечно подумала Искра. – Если я выбралась из камня, то из комнаты тем более выберусь».
Интересно, где она? Вряд ли это столичный дом министра Онтбрунна, там наверняка до сих пор идет обыск и здание занято теми, кто ведет следствие. Впрочем, учитывая дерзость Анны, можно было предположить, что она вернулась именно туда – говорят, дома и стены помогают. И ведь ничего не боится! Оставила камень и просто заперла дверь, не опасаясь, что его, например, могут похитить, забравшись в окно. Или Анна настолько была уверена в своих силах? Думала, что Искра не сбежит и с камнем ничего не случится…
Искра подошла к окну и увидела пышный сад, озаренный луной. То ли в саду не было фонарей, то ли они не горели, но тьма под деревьями была такой густой, что без труда скрыла бы Искру от посторонних глаз. Осторожно потянув задвижку, Искра открыла створку и на мгновение блаженно прикрыла глаза, вдохнув сладкий ночной воздух. Потом она высунулась наружу и увидела, что находится на втором этаже, а прямо под окном есть выступ. Если встать на него, можно будет добраться до декоративной решетки, увитой плющом, и спуститься на землю.
– Тео меня убьет, – уверенно сказала Искра, представив лицо своего мужа, когда он узнает, что беременная жена мало того что совершила побег из волшебного камня, так еще и покидала незнакомый дом, передвигаясь по карнизу. Нет, Тео обязательно устроит ей взбучку. И поделом! Когда они встретятся, она сама расскажет ему обо всех своих приключениях – лишь бы только они встретились. И пусть Тео ругает ее за безрассудство, сколько ему захочется.
Размышляя таким образом, Искра и сама не заметила, как успела подоткнуть платье, чтобы оно ей не мешало, вылезти из окна и встать на карниз. Осталась самая малость – сделать несколько шагов и схватиться за решетку.
И Искра сделала первый шаг.
Золотой что-то говорил, но Тео не слышал его, только видел, как шевелятся губы. Дикие драконы столпились чуть поодаль, испуганно глядя то на Тео, то на принца. Конрад сидел на прежнем месте и ухмылялся, он чувствовал себя в полной безопасности. Тео хотелось встряхнуть его и спросить, куда же все пропало. Куда ушла их дружба?
Сердолик Искры, который Тео держал в кулаке, был теплым. Ему вдруг подумалось, что именно этот рыжий камень и позволил ему услышать голос Искры во время сражения с червем. Все артефакты в определенном смысле живые, они несут в себе отпечаток души и воли своего создателя, и если тот кусочек дерева, который Тео обработал для Искры, до сих пор у нее, это дает им надежду.
– Сапфир королевы Рутты, – произнес Тео. – Исключительно редкий камень, который когда-то давно был живым существом, а потом им как-то умудрилась завладеть Анна. Ивис находится в нем?
Конрад прикрыл глаза и кивнул. Тео хотелось надеяться, что он все-таки безумен. Просто свихнулся от страстного стремления занять трон. Ему по-прежнему не хотелось видеть в своем бывшем друге лишь чистое зло, которое возжелало власти. Конечно, это в каком-то смысле было наивно и глупо, и Тео это понимал, но пока он не мог и не хотел думать по-другому.
– Королева Рутта была величайшей волшебницей, – кивнул Конрад. – Ее тюрьма никогда не откроется без воли тюремщика. Так что ты, дружище, не довезешь меня в столицу. И не сдашь в руки его величества Дамиана, чтобы он приказал тащить меня на плаху и четвертовать за попытку захватить престол. Тебе ведь не хочется, чтобы прекрасная Ивис провела остаток жизни в камне? – Конрад закатил глаза к вечернему небу, в котором уже начали проступать первые робкие звезды, и, сокрушенно поцокав языком, добавил: – Это очень тяжело, честное слово. Юная красавица не заслуживает такой участи, и хорошо, если ты это поймешь. Ты же любишь ее, правда?
– Интересно, когда ты все это спланировал? – осведомился Тео, крутя в пальцах сердолик. Смогут ли эти проступающие огненные руны стать маячком, который перебросит его к ней в камень – так же, как совсем недавно он попал в подземелье Золотого? А если все-таки смогут, как им потом выбираться оттуда, если камень откроется только по воле Анны?
Тео вдруг понял, что смертельно устал. Что ему никогда не хотелось вернуться домой так сильно, как в эту минуту здесь, на Южных пустошах.
А если заточение в камне как-то ранит Искру или ребенка? Тео почувствовал, как у него дернулось веко. Нет, тогда палачам его величества придется отойти в сторону – он возьмется за Анну и Конрада сам. Ярость заискрилась в душе – так пузырьки выпитого шипучего делают мир ярким, – но Тео смог подавить ее усилием воли. Сейчас надо было держать себя в руках.