Габриэль стояла всё это время немного в стороне и не решалась проявить себя, как обычно, единственное из-за того, что боялась произвести плохое впечатление на маркиза о’Лермона, который мог бы принять её за полную невежду, если бы она начала источать все свои знания и раскидываться обаянием рядом с принцессой. Что ж, роль второго плана, хоть и давалась трудно, но находила в себе свои преимущества; наблюдаешь за тем кто тебе нравится, восхищаешься им себе в удовольствие, подмечаешь, как и на что он реагирует. Несколько раз Габи даже почувствовала укол не то зависти, не то ревности по отношению к Белл. Ах, вот так бы ей лежать на этой сочной мягкой травке, под рассевающими лучами солнца, наслаждаться лесными запахами и трепетать под изучающей ладонью маркиза, заливаться румянцем от его глаз (хотя это было вовсе не свойственно виконтессе, и она почти никогда не от чего не краснела и не стеснялась). Ладно, по крайней мере, пока они скакали рядом, она успела с ним пообщаться и теперь вполне могла разговаривать с ним чуть ли не на дружеской ноте. Заметив приближающихся остальных всадников, Габриэль обратила на них внимание своих спутников.
- Вот и появляются те, от кого мы так сильно отстали. По их виду похоже, что всё уже закончилось. Видимо погоня удалась на славу, и мы всё просмотрели. Но это и к лучшему, иначе неизвестно что бы случилось с тобой, моя дорогая подружка. Я до сих пор не могу придти в себя оттого, что здесь стряслось. Маркиз, поверьте, я испытываю к вам не меньшую благодарность, чем её высочество. Если вам когда-либо понадобится помощь или вы попросите меня о какой-либо услуге – знайте, я вам никогда не откажу…всё наше королевство теперь можно назвать вашим должником.
Обращаясь к молодому человеку, Габриэль опять начинала рисоваться и делать томные глаза и голос, что превращало её в своеобразную светскую львицу. Образ этот никак не вязался с совсем ещё юным личиком и резковатыми, энергичными движениями, невольно срывающимися у девушки.
- Это всё ни к чему. Я ещё раз повторяю, что это был мой долг, и на моём месте так бы поступил каждый уважающий себя мужчина.
Подъехали граф Бенк, кузина Беллоны и граф Аморвил. У всех был растерянный вид. Его даже можно было назвать слегка ошеломлённым. Первым соскочил с коня Мартин и кинулся на колени к возлегающей принцессе.
- Ваше высочество! Что произошло?! Разрази меня гром! Что случилось?
- Любезный граф, я всего лишь упала с лошади, которая понесла, всё обошлось.
- Всего лишь?! Горе такому хозяину как я, когда у меня под носом творится чёрти что, а я успеваю в самый последний момент! Ваше высочество, нижайше прошу простить меня за мою неосмотрительность, за мою нерасторопность, за невнимание…
- Довольно граф, – Беллона остановила поток извинений, у неё начинала болеть голова и она прекрасно понимала, что никто ни в чём не виноват, – на моём месте мог оказаться каждый, любая другая.
- Но от вас я просто не имел права отходить! Мне доверили такую хрупкую и драгоценную мадемуазель, а я…настоящий олух. Ваш светлейший брат мне этого не простит, и никогда больше не захочет иметь со мной общее дело.
Принцесса улыбнулась. Ну да, конечно, есть дело Робину до неумейки-сестры, которая, как он скорее всего скажет, вываливается из седла при малейшем дуновении ветерка. И что ему было на это возразить? Беллона не знала, что послужило причиной её разлада с Фиалкой, они всегда прекрасно чувствовали друг друга и понимали, а тут всё вот так обернулось…Раздался голос Дерека Аморивила:
- Боюсь, что на вашем месте, принцесса, не могло быть никого другого…
Белл охватило негодование: «Ах, вот значит как?! Это только я такая неуклюжая? Другие бы, все до единого, справились с обезумевшей лошадью, но только не я. Да он уже переходит границы, этот наглец! Сейчас наконец-то нам и предстоит разговор по душам. Посмотрим, как он будет себя вести, когда я перестану быть доброй. Он увидит, какой я бываю, когда ко мне совершенно несправедливо относятся презрительно, и когда я вижу таких зазнаек, как он!» И хотя губы уже вытянулись в струнку, а лоб принял не предвещающее ничего хорошего выражение, слова застряли на кончике языка и никак не могли сорваться. Мария спустившаяся с коня к двоюродной сестре, положила руку ей на плечо.
- Что вы подразумеваете под своими словами, граф? Будьте добры уточнить.
Дерек Аморвил обошёл кобылу принцессы с другой стороны, с той, которая была отвёрнута ото всех взглядов. Фиалка испустила жалобное ржание и снова хотела подорваться с места, но граф вовремя удержал её и успокоил.
- Полюбуйтесь, – из чёрных перчаток мужчины что-то блеснуло и подлетело в ноги всем стоящим, – это я только что вытащил из бедра лошади. Что скажете?
На траве, посверкивая на солнышке, словно тело змеи, лежал изогнутый нож. Поалевшая сталь быстро окрасила листочки вокруг.
Глава 6. «Расследование».
В Финкер-Оренстоффе Беллоне сразу обустроили лучшие покои и уложили её на постель, чтобы она получше отдохнула. Дария Салис налила ей травяной чай и добавила туда валерианы и пустырника, обработала царапины и ушибы от хлестких веток. Даже лодыжку перебинтовала спиртовым компрессом. Принцесса нервничала, и её нужно было успокоить. Почти всех слуг отпустили подальше, чтобы, не дай Бог, нигде, никто и никогда не прознал о том, что на охоте, на принцессу, возможно, было совершено покушение. Покушение! Это была не шутка. Кому-то пришло в голову во всеобщей суматохе целиться не в оленя, а в саму дочь короля. Хорошую же нашли жертву! Сказать было нечего. Принцессе наказали тщательно вспомнить мельчайшие подробности своего перемещения по лесу – кто был с ней рядом, кто ехал сзади, кто, как ей показалось, мог на неё зло смотреть (этого иногда вполне хватало, чтобы выдвинуть серьёзное обвинение). Нужно было хотя бы предположить, кто мог метнуть нож в сторону Беллоны. Но память, как назло, именно сейчас её подводила. Кроме своего огорчения от отсутствия любимого графа и следовавших по пятам Сержио с Габриэль, вспомнить было нечего.
Дария положила ей на голову влажную, холодную материю и пыталась отвлечь внимание от сегодняшнего дня. Рассказывала о своём детстве, о её родных местах, о том, как приехала жить к кузену, когда узнала, что он осиротел, и обнаружила полное запустение хозяйства, которое тут же взяла в свои руки и с тех пор не выпускала, а прошло уже целых два года. Но всё летело мимо ушей девушки, и она вздрагивала при мысли о том, что кто-то желает ей смерти. Габриэль и Мария, такие же бледные и ничего не понимающие сидели по сторонам и напряжённо думали. Виконтесса быстрее всех сочинила первую версию, но её отвергли так же быстро, как она и появилась. По её мнению неудачной убийцей была Матильда фон Даберлёф. Вот оно – воплощение зла, голосила Габи, грозно поднимая вверх палец, и долго не соглашалась отказаться от этой идеи. Она и смотрит всегда плохо на принцессу, и вообще являет собой пример коварства и жестокости.
- Нет, Белл, ну согласись, в чём-то я права, ведь так?
- Прекрати, Габи, – вмешалась Мария, – если тебя кто-нибудь услышит из мужчин, они примут тебя за сумасшедшую. Ну, откуда юной баронессе уметь метать ножи? И на кровожадную маньячку она никак не тянет, как бы плохо ты к ней не относилась.
- Кузина права, Габи. Я тоже не испытываю симпатии к младшей Даберлёф, но обвинять её ни в чём не стану. Да ведь, и её нож при ней…ножи нашли у всех, кроме Дерека, потому что он заколол им оленя.
- А кто ответит, что это не было задуманное покушение? Кто мне, графине Нови докажет, что никто не мог захватить с собой лишний кинжал?
- Ты сама знаешь, что говоришь полную чушь. Какое запланированное покушение, если охоту и ту организовали за один день и тайком? Ну, кому это было нужно? Нет, здесь какое-то глупое стечение обстоятельств. Я не знаю, как и что получилось, но произошла просто какая-то ошибка. Я никому не делала зла и меня не за что пытаться…убить.
Принцесса задрожала и чуть не заплакала. Волнение перерастало в сильный страх и боязнь неизвестности. Дария, до этого державшаяся в стороне, на почтительном расстоянии, чтобы не слушать разговора подруг, попросила соизволения удалиться и сказала, что если что-либо понадобится, она будет в соседней комнате, или, в крайнем случае, в кабинете брата.
- Однако, – продолжала виконтесса, – это был кто-то весьма неумелый и скорее всего женщина, говорю тебе. Ну, какая глупая мужская особь будет подвергать опасности такую красавицу? Ну, перестань, не смей заплакать! Я знаю, ты никогда не плачешь, ты сильная девочка.
Габриэль обняла Беллону и сильно прижала её к себе. Погладив её по волосам, она встала и начала прихорашиваться у зеркала.
- Всё. Заканчивай. Давай опять уложим твои локоны в хвост, приведём тебя в порядок. Скоро сюда обязательно кто-нибудь заявится с очередными заверениями верности и преданности, а ты тут сидишь такой размазнёй. Вставай.
Принцесса послушалась. Обе её подруги были старше неё, и она привыкла во всём на них полагаться. Самой ей в начале месяца исполнилось шестнадцать, и поэтому любые возрастные промежутки она ощущала очень резко. Теперь заговорила Мария. Её авторитет был для Беллоны вообще непереступаемым.
- В конце концов, попали в лошадь? В лошадь. Может в неё изначально и метились! Подумай сама, идёт охота, ты вся в зелёном и теряешься в зелени листвы, а лошадь издалека то же самое что олень. Разве не так? Габи, как ты на это смотришь?
- Всё может быть…
- Вот именно. Возможно, это был лесник, или одинокий охотник. Здесь поблизости много маленьких деревушек, люди из которых добывают себе еду в этом лесу. Вот кто-нибудь и забрёл, чтобы добыть дичь и себе на беду перепутал твою Фиалку с оленем. Это самое вероятное, что могло быть. Да, скорее всего, так и было.