Я гуляла вместе с ними, ездила верхом. Поскольку леди Дадли к обеду не выходила, за обедом мы сидели вместе. Мужчины расспрашивали меня о мореплавании в Испании и Португалии и интересовались моим мнением насчет английского владычества во всем мире. Единственно, мы избегали говорить о том, кто будет править новой империей и поддерживать честолюбивые замыслы по открытию и завоеванию новых земель. Пока королева не разрешилась от бремени, этот вопрос оставался неопределенным.
Вечером третьего дня сэру Роберту привезли письмо из Дувра, и он ушел, оставив нас с Джоном Ди в библиотеке. Доктор Ди показывал мне карту мира, составленную по модели его друга Герарда Меркатора, пытаясь объяснить, что на самом деле Земля все равно круглая, а это — нечто вроде кожуры. Для наглядности он предложил мне представить, что будет, если с апельсина срезать кожуру и разложить на столе.
Премудрости устройства мира никак не желали укладываться в моей голове. Устав объяснять мне разницу между широтой и долготой, Джон Ди улыбнулся и сказал, что с меня достаточно, если я способна видеть ангелов. Потом он свернул карты и понес к себе в комнату. Буквально через минуту в библиотеку вошел сэр Роберт с клочком бумаги в руках.
— Наконец-то мне удалось узнать о твоем муже, — сказал он. — Твой муж жив и здоров.
Я вскочила и чуть не рухнула на пол. Ноги отказывались меня держать.
— Сэр Роберт, это правда?
— А зачем мне тебя обманывать? Французы взяли его в плен, заподозрив в нем шпиона. Сейчас твой муж содержится вместе с пленными английскими солдатами. Можно попытаться обменять его на пленных французов или выкупить.
— С ним все в порядке? — спросила я.
— Ты же слышала.
— Он в безопасности?
— Можно сказать, что да. Французы надежно стерегут его.
— Он не болен? Не ранен?
— Читай сама. — Сэр Роберт протянул мне бумажку, где было всего три строчки. — Содержится в крепости.
— Я смогу ему написать?
— Пока не знаю. Но если появится возможность, я постараюсь переправить твое письмо.
— Спасибо вам, сэр Роберт.
Я перечитывала записку. Все, что там было написано, я в первые же минуты услышала от сэра Роберта, однако черные чернила на посеревшей бумаге почему-то убеждали сильнее.
— Слава Богу, — прошептала я.
— Воистину, слава Богу, — улыбнулся Роберт Дадли.
Я порывисто схватила его руку.
— И вам спасибо, мой господин. Спасибо за все хлопоты. Я знаю, сейчас это очень хлопотно. Я вам так благодарна.
Он осторожно притянул меня к себе и теплой рукой обнял за талию.
— Дорогая моя, ты же знаешь, я готов сделать все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива.
Его рука была непривычно легкой. Тепло ладони проникало сквозь ткань платья. Я невольно склонилась к его плечу. Сэр Роберт огляделся. Коридор был пуст. Губы сэра Роберта стали медленно приближаться к моим. Он не торопился; он был опытным соблазнителем и умел затягивать время, разжигая желание. Потом он наклонился чуть ниже и поцеловал меня: сначала нежно, потом со все более нарастающей страстностью. Я не заметила, как мои руки обвили его шею, а сама я оказалась прижатой к стене. Моя голова откинулась, глаза закрылись. Мне было сладостно от его прикосновений.
— Сэр Роберт, что вы делаете? — прошептала я.
— Я собираюсь спать. Идем со мной, мисс Мальчик.
— Простите, мой господин, не могу.
— Что это за фраза: «Простите, мой господин, не могу»? — передразнил он. — Как прикажешь понимать твои слова?
— Я не лягу с вами, — без колебаний ответила я.
— А почему? Только не говори, что не испытываешь ко мне желания. Не поверю. Я его ощущаю на твоих губах. Ты хочешь меня не меньше, чем я тебя. И сегодня — самое время осуществить наше взаимное желание.
— Я не стану врать и говорить, что не хочу вас. Не будь я замужней женщиной, я бы с радостью стала вашей любовницей.
— Ханна, при чем тут муж? Он сейчас далеко и под надежной охраной. Одно твое слово, и он останется там до объявления всеобщей амнистии. Освобождение пленных растягивается на годы. Он ничего не узнает. Идем, не будем растрачивать жар желания.
Я упрямо замотала головой.
— Нет, мой господин. Простите меня.
— Мне твоего «простите» мало, — раздраженно возразил сэр Роберт. — Дитя мое, что тебя тревожит?
— Не то, что муж застигнет меня в чужой постели. Я просто не хочу его предавать.
— Ты уже предала его в своем сердце, — усмехнулся сэр Роберт. — Скажешь, не ты наклонялась к моей руке? Не ты запрокидывала голову? Не ты подставляла губы под мои поцелуи? Как видишь, ты уже его предала, мисс Мальчик. Осталось лишь дать выход желанию. Уверяю тебя, со мною это будет не хуже, чем с ним.
Я невольно улыбнулась его логике. Сэр Роберт умел заставить доводы служить своим целям.
— Возможно, с вами было бы не хуже. Но я не могу этого сделать. Поймите, мой господин, я вовсе не кокетничаю перед вами и не играю в скромницу. Я обожаю вас с самого первого дня, когда вы впервые появились у нас на Флит-стрит. Но я люблю Дэниела, люблю по-настоящему. Я хочу быть ему хорошей и верной женой.
— Ну и люби на здоровье. Нашим отношениям это ничуть не помешает, — с циничной простотой заявил сэр Роберт.
— Да, мой господин. Если бы мне хотелось только телесных утех, я бы легла с вами, не раздумывая. Но я хочу любви. Его любви.
Сэр Роберт недоверчиво посмотрел на меня. Ему было смешно.
— Ханна, ты же не провинциальная дурочка, которой нечем себя украсить, кроме добродетели. Ты ведь совсем другая женщина. Если хочешь, ты — олицетворение свободной женщины. Или ты не знаешь своих достоинств? Далеко не все мужчины образованны так, как ты. У тебя есть честолюбие, и ты умеешь им пользоваться. И вдобавок — прекрасное тело шлюхи. Ты словно создана быть любовницей. Моей любовницей. Тебе вовсе не надо опускаться до положения жены.
Я тоже засмеялась.
— Спасибо за перечисление моих достоинств. Но я действительно хочу быть женой и не считаю, что это положение ниже положения любовницы. Я хочу сохранить верность Дэниелу и, когда мы с ним встретимся, продолжать жить с ним, любя его всем сердцем.
— Но тебе бы очень понравилась ночь со мной. Всего одна ночь, — сказал он.
Я понимала: сэр Роберт не привык получать отказы, и мои слова задевали его мужское самолюбие.
— Я в этом не сомневаюсь, — ответила я, подражая его бесстыдству. — Если бы я искала только телесных наслаждений, я бы легла с вами и сегодня, и во все другие ночи, пока вы здесь. Поймите, сэр Роберт, я уже не та девчонка, которая сама не знает, что ей нужно. Я по-настоящему люблю своего мужа и не ищу любви других мужчин.
Сэр Роберт отступил и низко поклонился мне, будто перед ним стояла королева.
— Знаешь, мисс Мальчик, ты всегда превосходила мои ожидания. Я предполагал, что ты превратишься в удивительную женщину, но и подумать не мог, что в тебе разовьется такое чувство женского достоинства. Надеюсь, твой муж по всем меркам достоин тебя. А если нет…
— Если только он вторично разобьет мне сердце, тогда я прибегу к вам, такая же бессердечная, как и вы, мой господин, — со смехом сказала я.
— Что ж, договорились, — заключил сэр Роберт и отправился спать один.
Именитые гости готовились к отъезду. Сэра Роберта ждал королевский двор, а доктор Ди возвращался к епископу Боннеру, чтобы вновь присутствовать на допросах сотен обвиняемых в ереси. Возможно, кого-то он и спасет, но остальных ждали пытки, а когда, сломленные духом и телом, эти несчастные признают себя еретиками, доктор Ди внесет их имена в списки отправленных на костер.
К конюшне мы с Джоном Ди шли молча. Молчание было тягостным. Я не решалась спросить его, как после беззаботных дней в здешней глуши он вернется к своему нынешнему ремеслу висельника.
Джон Ди заговорил первым:
— Ханна, ты же знаешь, лучше в советниках у Боннера буду я, чем кто-то другой.
Я не сразу поняла его слова. И вдруг до меня дошло: Джон Ди участвует в заговоре! Скорее всего, этот заговор являлся частью более крупного заговора, а тот — частью еще более крупного. И Джон Ди — капеллан епископа Боннера — пристально следил, чтобы друзья и сторонники принцессы Елизаветы не попали на костер. В таком случае он был лучшим выбором, нежели человек, преданный королеве.
— Даже не знаю, как вы все это выдерживаете, — сказала я без всякой дипломатии. — Мне хватило одной ночи. Как вспомню ту женщину с вырванными ногтями…
Он кивнул.
— Бог нас простит. Сожалею, что не сумел уберечь тебя от ареста.
— Спасибо, что спасли меня после ареста, если это ваших рук дело.
— А неужели ты не поняла, что я выставил тебя перед Боннером жертвой злостного наговора?
— Тогда я вообще ничего не понимала, даже когда меня вытолкали на улицу, — сказала я, не желая говорить ему всей правды.
— Ты права, — улыбнулся Джон Ди, касаясь моей руки. — Моя цель была обширнее, чем спасение одной твоей жизни. Но я рад, что колесо инквизиции задело тебя лишь слегка.
Сэр Роберт следил, как слуги грузят в повозку вещи для его покоев в Ричмонде: несколько красивых шпалер и такие же красивые ковры. Я отозвала его в сторону и спросила:
— Вы напишете мне о том, как прошли роды у королевы?
— Тебя интересует наследник английского престола?
— Меня интересует королева, — ответила я. — Когда я начинала ей служить, она была мне самым верным другом.
— А потом ты от нее сбежала, — усмехнулся сэр Роберт.
— Вы же знаете, времена тогда были очень опасные. За пределами Англии мне жилось спокойнее, чем при дворе.
— А теперь?
— Я не рассчитываю на полную безопасность. Но мне нужно каким-то образом зарабатывать на жизнь и растить сына.
Он кивнул.
— Думаю, тебе придется поскучать здесь до лета, а там — возвращайся ко двору. Думаю, королева охотно возьмет тебя на службу.
— Сэр Роберт, я уже не могу быть ее шутихой. У меня на руках ребенок. И потом, я жду возвращения мужа.