Помещение, где они очутились, было так велико, что, несмотря на присутствие двух или трех десятков человек, совсем не выглядело многолюдным. Музыканты готовились к выступлению в ярко освещенной дальней части зала. Ван Рибик подошел вместе со своей дамой к хозяину дома, торговцу средних лет по фамилии Алинк. По-английски он разговаривал так хорошо, будто этот язык был для него родным.
– Я вырос в Лондоне, мадам, – объяснил голландец. – У моего отца здесь было свое дело, а теперь оно перешло ко мне.
Алинк познакомил Кэт с женой, особой массивного телосложения, чьи глаза почти заплыли жиром. Ослепительно улыбнувшись, эта женщина продемонстрировала ряд таких безупречных, идеально ровных зубов, что не оставалось сомнений: они изготовлены из слоновой кости.
– Мы очень рады вас видеть. Пойдемте, госпожа Хэксби, сядете подле меня.
По-английски хозяйка говорила почти так же бегло, как и супруг, но ее голландский акцент был намного заметнее. Она представила Кэт группе женщин, сидевших в стороне от мужчин возле камина.
– Эта леди – гостья ван Рибика и большая любительница музыки, – сообщила им госпожа Алинк, из вежливости обращаясь к присутствующим на понятном Кэтрин английском.
Эта новость вызвала оживленный шепот и шелест юбок. Несколько дам принялись оглядываться на джентльмена, о котором шла речь. Ван Рибик стоял среди мрачных, строго одетых мужчин и вполголоса беседовал с хозяином. Он был не только выше, но и моложе большинства присутствующих, однако все взирали на него с уважением.
– Давно вы знакомы с господином ван Рибиком? – осведомилась госпожа Алинк.
– Нет, – ответила Кэт. – А вы давно его знаете?
– Много лет, – произнесла хозяйка дома, не сводя глаз с ван Рибика. – В Амстердаме его семья хорошо известна. Они в родстве с самим великим пенсионарием.
– В самом деле, мадам? Я не знала.
Теперь Кэт стало ясно, почему мужчины намного старше ван Рибика оказывают ему такое почтение. Великий пенсионарий Ян де Витт – важнейшая политическая фигура в Голландской республике.
Месье Грабю дал сигнал, что готов начать выступление. Пока слушатели занимали места, дверь открылась, и к собравшимся присоединился запоздавший гость. Это был господин Фэншоу. Он отвесил госпоже Алинк неловкий поклон.
– Простите, мадам. Я задержался самым непозволительным образом! – После быстрого подъема по лестнице он запыхался, и речь его звучала прерывисто. – Лорд Эшли никак меня не отпускал. Госпожа Хэксби, и вы здесь! – Фэншоу склонился к руке Кэтрин. – Какой приятный сюрприз!
– Господин ван Рибик оказал мне большую любезность, пригласив на этот концерт.
– Ах вот как. Мы с вами не виделись с того самого дня, как доставили моего льва.
– Надеюсь, зверь уже привык к новому дому?
– Вполне, однако его здоровье оставляет желать лучшего. Я держу льва на конюшне и хожу к нему каждый день. Я дал ему имя Калибан, он ведь тоже дикое чудовище, которое надлежит укротить.
Концерт превзошел все ожидания Кэт. Месье Грабю ни секунды не стоял на месте. Это был худой жилистый человек с желтоватым цветом лица и удивительно длинными большими пальцами рук, загибавшимися назад. Он не только дирижировал музыкантами, но и к тому же играл первую скрипку. Певцов было четверо: две женщины, тенор и бас. Грабю представил на суд публики несколько собственных произведений, с легкостью адаптируя их под размеры дома, значительно уступавшего королевскому дворцу, и принимая во внимания численность аудитории.
После концерта гости направились в столовую, где уже подали ужин. Кэт села рядом с ван Рибиком, а Фэншоу занял место напротив.
– Музыка была восхитительна, не правда ли? – произнес старик. – По части владения инструментом месье Грабю нет равных.
– Лично мне иногда надоедает французская музыка, – ответил ван Рибик.
– Но ведь месье Грабю каталонец.
– Знаю, сэр. Тем не менее обучался он во Франции, а ваш король падок на все французское. Я бы с удовольствием послушал итальянскую или даже немецкую музыку.
Фэншоу кашлянул. Он машинально разрывал на кусочки лежавшую возле тарелки булку, пока от той не остались одни крошки.
– Мадам, – после паузы обратился он к Кэт, – я слышал, у вас новый заказ. Ван Рибик говорит, что сейчас вы разрабатываете проект для весьма знатного клиента.
Кэтрин улыбнулась:
– Мы ценим всех своих клиентов одинаково. Но испытываем особенно теплые чувства к тем, кто исправно платит по счетам.
Фэншоу издал нервный смешок.
– Даже если клиенты – домашняя птица, – прошептал ван Рибик на ухо Кэт.
Она кожей почувствовала его дыхание.
Господин Фэншоу предпринял еще одну попытку что-нибудь выведать.
– Второй заказ для самого лорда Арлингтона. Вы делаете большие успехи. Если не ошибаюсь, нынешний проект предназначен для дамы из королевской семьи?
– Из двух королевских семей, – прошептал голландец.
– Ван Рибику посчастливилось одним глазком взглянуть на ваши планы. Он говорит, это будет великолепное здание, достойное королевы.
И снова вкрадчивый шепот:
– Вернее, принцессы. А если уж быть совсем точным, ее кур.
Спутник откровенно посмеивался над ней, но Кэт вдруг поняла, что его остроты забавляют ее.
– Господин ван Рибик мне явно польстил, – проговорила она. – Конечно, многое будет зависеть от пожеланий его светлости.
Старик улыбнулся:
– Разумеется. Ну а пока не откажите мне в любезности, мадам, и дозвольте показать вам моего льва теперь, когда он освоился на новом месте. Опасности никакой, вольер надежный. Соблаговолите отобедать у меня в воскресенье? Моя невестка будет рада вас увидеть, и, возможно, к нам также снова присоединится ван Рибик, если ему не помешают дела.
Кэт ответила согласием, хотя тон приглашения показался ей наигранным и она заподозрила, что голландец заранее договорился обо всем с Фэншоу. Для нее это было весьма лестно.
Между тем вечер заканчивался, и гости понемногу расходились.
– Вы готовы, мадам? – спросил ван Рибик, вставая из-за стола. – Попрощаемся с хозяевами?
Алинк и его жена тут же принялись суетиться вокруг них: они проводили ван Рибика и Кэт до самой двери и послали одного слугу за наемным экипажем, а второго – за плащами гостей.
Теснота кареты создает интимную обстановку, желает этого сидящая внутри пара или нет. Они с ван Рибиком расположились друг напротив друга, причем Кэтрин повернулась чуть боком, чтобы их колени не соприкасались. Медленно покачиваясь, экипаж катил по булыжной мостовой, а нескончаемый дождь барабанил по крыше. Потоки воды стекали с висевших по бокам кожаных занавесок. Оба пассажира молчали. Кэт заметила, что ван Рибик выпил много вина – и за ужином, и после трапезы.
В замкнутом темном пространстве все чувства ее обострились. От ван Рибика пахло вином и потом, а еще чем-то удивительно хищным, отчего Кэт сразу вспомнился лев Калибан. Она сказала себе, что очень рада джентльменскому поведению своего спутника: голландец не пытается лезть Кэт под юбку и не наваливается на нее, тяжело дыша в ухо. Но что будет, когда они приедут на Генриетта-стрит? Захочет ли ван Рибик подняться вместе с ней наверх?
Карета ехала через Ковент-Гарден, со всех сторон доносились крики торговцев, женские взвизгивания и хриплый смех мужчин, пришедших сюда весело провести вечер. На Генриетта-стрит было гораздо тише. Возница остановил карету у дома под знаком розы. Руки Кэт, лежавшие на коленях, сжались в кулаки, но ван Рибик этого не увидел.
Высадившись из экипажа, он галантно протянул даме руку. Под рукавом ее пальцы ощутили твердые мускулы. Кэт рассудила, что, если она пригласит голландца выпить по бокальчику вина, ничего дурного не случится.
Однако внезапно настроение вечера изменилось. Кэтрин с ван Рибиком еще не успели постучать в дверь, как та вдруг открылась сама. На пороге они увидели привратника, Фибса. Он обернулся на кого-то, стоявшего у него за спиной в коридоре, и отошел в сторону, пропуская этого человека вперед. В дверном проеме возникла знакомая фигура Джеймса Марвуда.
Они с Кэт заметили друг друга одновременно – так же, как и ван Рибик.
– Мадам, – произнес Марвуд, спустившись с крыльца и отвесив Кэт поклон. – К вашим услугам.
В ответ она сделала книксен.
Ван Рибик испытующе глядел на Марвуда. Кэт переводила взгляд с одного мужчины на другого. Света было как раз достаточно, чтобы разглядеть их лица. Марвуд хмурился, к тому же его рот был чуть приоткрыт, будто от удивления. Сверху сидевший на ко́злах возница сказал что-то насчет платы за проезд, но никто на него даже не взглянул.
– Что вы здесь делаете? – спросил ван Рибик.
Не только вопрос, но и сам тон его звучал вызывающе.
Марвуд проигнорировал голландца.
– Я заходил на случай, если вдруг застану вас, – сообщил он Кэт. – Надеюсь, у вас все благополучно?
– Спасибо, вполне, – ответила она. – Однако сейчас поздновато для визитов. У вас ко мне какое-нибудь дело?
– Ничего важного.
– Откуда вы знаете госпожу Хэксби? – потребовал ответа ван Рибик.
– Мы с покойным господином Хэксби несколько раз пересекались. – Голос Марвуда звучал бесстрастно. – Хотя, насколько я могу судить, вас это никоим образом не касается.
– Касается или нет, решать даме, а не вам.
– И не вам.
Кэтрин вдруг рассердилась. Двое мужчин стояли друг напротив друга, будто два участника петушиных боев – с капюшонами на головах и острыми шпорами, охваченные жаждой пустить сопернику кровь. Шел дождь, и вода капала с полей их шляп. Оба как будто забыли о Кэт. Да и о погоде тоже.
– Ну что ж, сэр, благодарю за приятный вечер, – обращаясь к ван Рибику, произнесла Кэтрин.
– Более чем приятный, мадам, – с дежурным поклоном ответил голландец. – Во всяком случае, для меня. Даже не хочется завершать его так быстро…
– Однако уже поздно, – перебила его Кэт, – а потому желаю вам обоим доброй ночи.
Не оглядываясь на Марвуда и ван Рибика, она вошла в дом. С приятным хлопком Фибс закрыл за Кэтрин дверь, избавив ее от всей этой сцены: препирающихся джентльменов и недовольного возницы, дождя, ветра и ночной темноты.