– Кролики или крысы? – пропели девять корги.
А потом Ливия прорычала:
– Крысы бывают жестковаты, а вот кроличье мясо мягкое, свежее. Этот сельский крольчонок на вид очень нежный.
– К-р-р-р-р-олик! – хором прорычали корги, пристально уставившись на Шайло, и сердце у него ёкнуло. Они оскалились, в их глазах вспыхнул дикий восторг от предчувствия грядущей погони, и Шайло вдруг понял, что никакими мольбами не упросит их отказаться от кроличьего пирога.
– Давайте сожрём кролика! – пискляво предложил Бэз. – Ничего нам не будет!
– Давайте лучше драпанём отсюда, когда они начнут есть кролика, – предложил Злобби.
– Я даже готов уступить им попку. Вы как хотите, а я делаю ноги, – взвизгнул Клякс.
Но Шайло вдруг пришёл в голову другой план. В мгновение ока он выхватил ножницы, которые дал ему Зено, и разрезал крысиные рюкзаки, набитые гниющими гамбургерами, отсыревшими чипсами и плесневелыми булочками с беконом, – и всё это высыпалось на пол, завалив собой крыс.
Едой пахло так сильно и аппетитно, что корги напрочь позабыли о своём решении съесть кролика первым и бросились на Крысорацци, широко распахнув пасти. Послышались оглушительные визги.
Шайло зажмурился и затаил дыхание.
И вдруг в потолке Конуры появилось круглое отверстие, сквозь которое в комнату ворвался луч света. Потом кто-то сбросил две верёвки, которые повисли в воздухе, словно змеи, и по ним спустились двое рослых Топотунов. Они схватили Шайло под лапы и утащили за собой.
Болтаясь в воздухе примерно в полуметре от земли, он услышал оглушительный визг – это собаки набросились на Клякса. Злобби удалось отскочить в сторону, но бежать было некуда. Следом собаки накинулись и на него, и вскоре его испуганный писк оборвался. Из крыс в живых остался один Бэз. Он стоял посреди Конуры, подняв лапы. Четыре собаки не сводили с него глаз, они не торопились с расправой и решили сперва поиграть.
Бэз попятился.
– Ну же, ну же, не стоит, – проговорил он. – Уверен, мы сможем достичь согласия… – Дрожь в его голосе и коленях ясно дала Шайло понять, что предводитель крошечной банды Крысорацци и впрямь страшно напуган. Собаки обнажили окровавленные клыки, замотали куцыми хвостами и бросились за ним. Шайло поморщился, услышав рычание и ворчание собак и хруст костей. Ему захотелось заткнуть уши, потому что звуки эти были самые что ни на есть жуткие для кролика – несмотря даже на то, что в пасти у собак оказался один из Крысорацци.
Наконец Шайло поднял голову и открыл глаза.
Над ним, крепко держа его под лапы, висели двое Топотунов. В одном из них крольчонок узнал Зено.
– Только не думай, что я про тебя забыл, а, кролькин! – сказал он, улыбнувшись и подмигнув. А потом добавил с уважением и восхищением: – Нет, ну ты, конечно, Монстр, Шайло!
За дверями своей опочивальни Королева в лиловой ночной рубашке сидела за маленьким столиком у окна. Она попивала чай с диетическим печеньем – так начиналось каждое её утро на протяжении вот уже шестидесяти лет – и обсуждала погоду с леди Араминтой, которая передала ей расписание на сегодняшний день:
8 часов:завтрак
9 часов:встреча с личным секретарём, сэром Мармадьюком Скэнтумом
10 часов:аудиенция с букингемскими часовщиками
10 часов 15 минут:аудиенция с председателем Института пчеловодства
10 часов 30 минут: аудиенция с директорами Британской федерации собак
– Какой интересный день! – отметила Королева, и тут корги распахнули дверь своими мордами и ворвались в спальню. – Девочки, где же вы были? – спросила Королева.
– Кажется, им сегодня страшно повезло, Ваше Величество, – заметила леди Араминта, глядя на облизывающихся собак.
– В самом деле? – спросила Королева, по очереди поглаживая любимиц по голове. – Кого же вы поймали?
– Судя по всему, нескольких крыс, вылезших из-под плинтуса, – предположила фрейлина.
– Ну какие же умницы! – похвалила Королева. – Молодчинки мои!
Глава девятнадцатая
Кролики устроили в Большой норе настоящий праздник, главным героем которого стал Шайло. Большой зал наполнился кроликами, они улыбались крольчонку со всех балконов. Толпа встретила Шайло шумным одобрением и топотом лап.
Лазер шествовала за ним, слегка прихрамывая, – даже травма не лишила её присутствия духа! Зено тоже шагал рядом, высокий, с мощной грудью и огромными бицепсами, он ласково положил лапу на худенькое плечо Шайло. В глубине зала, на небольшом возвышении, стоял Нельсон, а рядом с ним – Клуни в своём безупречном смокинге и Белль де Лап в бальном платье.
Когда Шайло подошёл к ним, Нельсон поприветствовал его взмахом своего жезла, а мажордом трижды постучала своим. Кролики затихли.
– Сегодня поистине особенный день в истории Королевских Кроликов, – начал Нельсон и по-доброму взглянул на Шайло. – Ты сделал то, что ещё не удавалось ни одному чужаку. А я хочу сделать то, чего ещё не делал ни один командующий Королевскими Кроликами, – пригласить маленького кролькина примкнуть к нашему элитному рыцарскому подразделению!
Кролики одобрительно затопали. Шайло переполняло счастье. Ещё никогда в жизни он не ощущал такого чувства гордости. Как жаль, что мама и Горацио этого не видят!
Нельсон поднял лапу, и зал снова затих.
– Сегодня Шайло преподал нам важный урок. Возможно, он не самый быстрый, сильный, ловкий и даже не самый бесстрашный кролик из нас, но он доказал, что это не имеет значения. Самое главное – это отвага и стремление сделать всё, что в твоих кроличьих силах!
Он повернулся к Шайло.
– Что скажешь, Шайло Рыжехвостик? Готов ли ты принести клятву в том, что будешь защищать королевскую семью от врагов?
Шайло выпрямился во весь свой небольшой рост. Он вскинул голову и взглянул на Лазер, которая радостно ему улыбалась. Она коротко кивнула, и Шайло явственно ощутил её одобрение.
Он повернулся к Нельсону.
– Да, готов, – проговорил он. Зал вновь взорвался аплодисментами. Сердце крольчонка переполнилось радостью.
– Тогда приступим… – скрипучим голосом проговорил Нельсон и кивнул белому, с виду очень серьёзному кролику в алой ливрее, и тот выступил вперёд с подносом, на котором стояла баночка с красной краской и лежала медаль – орден Королевских Кроликов Лондона.
Зено взял Шайло за лапу и опустил её в краску, а потом поднял, показав всем собравшимся. Затем Нельсон наградил его блестящей медалью, повесив её крольчонку на шею, так, что она оказалась прямо над сердцем, которое, казалось, вот-вот разорвётся от переполнявших его чувств.
– Ничто так не пробуждает аппетит, как приключения, – заметила мажордом, когда всеобщее ликование затихло. – Праздничный стол накрыт! Давайте же начнём наш пир!
– Что ж, Шайло Краснолап, – обратился к крольчонку Нельсон, приобняв его. – Завтра мы непременно разузнаем о судьбе Горацио. А пока наслаждайся пиром!
– А сельдерей будет? – спросил Шайло.
– А то. Ешь сколько влезет, – с улыбкой проговорил Нельсон.
А в это время в далёком Нортхемптоншире мама крольчиха кормила своих шумных деток.
– Хочу ещё морковку! – заявил Максимилиан, самый жадный из всех крольчат.
– Мам, а я хочу капусту! – потребовала Эльвира.
– А почему у нас нет сельдерея, как у богатых лондонских кроликов? – захныкала Эрика.
Мама крольчиха обернулась, бросила кастрюлю и сорвала с себя фартук.
– Хватит с меня! Совсем вы меня замучили, избалованные и жадные дети! – воскликнула она.
Она вспомнила о своём самом младшем и самом ласковом сынишке, которого несколько дней назад сожрали огромные крысы, и всхлипнула. Максимилиан сказал, что даже он, несмотря на всю его силу, не смог спасти младшего брата. Как же она по нему тосковала!
Но тут у входа в норку над их головами послышались шорох и возня. Все замерли, подняв глаза. Кто это? Фермерский кот Тобиас? Они испуганно затаили дыхание. И тут что-то покатилось по тоннелю и тихо шлёпнулось у ног мамы крольчихи.
– Что это такое? – спросила она, наклонилась и подняла свёрток с пола.
В нём оказался пучок стеблей сельдерея, перевязанный красной ленточкой, на которой висело ещё что-то. Поднеся посылку к свету, крольчиха внимательно её разглядела. Оказалось, что к сельдерею привязана большая круглая медаль с изображением короны и пары кроличьих ушей, торчащих из неё. А к медали была прикреплена записка, на которой было всего два слова:
ОТ ШАЙЛО.
Тем временем в нору на другом краю леса было доставлено письмо для старого серого кролика Горацио. Он тут же узнал почерк, и сердце в груди замерло. Горацио опустился в своё ветхое кресло и надвинул на нос треснувшие очки. Дрожащими лапами он медленно вскрыл конверт и вытащил из него письмо, сложенное вчетверо и скреплённое алой сургучной печатью Королевских Кроликов Лондона.
Ты правильно сделал, что отправил к нам Шайло, вот только зря остался дома сам.
За годы твоего отсутствия многое изменилось, но не главное: Горацио, ты мой брат и важный член общества Королевских Кроликов Лондона. Я по тебе скучал. Я очень рад, что ты выжил, но мне не терпится узнать, как тебе это удалось – и почему ты решил бежать.
Приходи к нам поскорее, потому что в наших рядах появился новый боец, который уже успел продемонстрировать невероятную храбрость и сообразительность. Он наверняка захочет сам тебе рассказать о своём триумфе. Жизнь – это приключение, брат мой. На свете нет ничего невозможного, если при тебе удача, отвага, сочная морковка, мокрый нос и немножко бесшабашной храбрости!
Жду твоего славного возвращения.
Горацио прикрыл лапой рот и охнул. Готов ли он перестать прятаться и вернуться к прежней жизни? Готов ли поведать свою историю, историю не только отваги, но и трусости? Готов ли встретиться с Мессалиной и остальной Сворой, с собаками, которые непременно убили бы его тогда в Конуре, если бы не удачное стечение обстоятельств?