После смерти Уэстона оставшимся членам испанской фракции все больше приходилось считаться с фигурой архиепископа Лода, никогда не питавшего симпатии к Уэстону и его сторонникам[750]. Еще больше ухудшила отношения между Лодом и Коттингтоном неудачная для последнего борьба за должность лорд-казначея. Лод постепенно выдвинулся на первые роли при дворе, став первым советником Карла I. Своим заявлением о пользе разрыва с Испанией Лод довольно быстро завоевал симпатию и расположение королевы и ее профранцузски настроенных сторонников, графов Холланда и Карлайла[751]. Инициатором сближения, по всей видимости, была королева, искавшая поддержки нового советника Карла I. Испанцы подозревали, что за враждебными действиями стояли фигуры Лода и Генриетты-Марии, сблизившихся на почве борьбы с испанской фракцией[752].
В конце 1635 г., когда перед Филиппом IV встала острая необходимость выплаты жалования войскам во Фландрии, Неколалде было приказано добиться от Карла I гарантии свободного прохода испанских судов через Дувр в Дюнкерк. В течение пяти месяцев, как свидетельствует вице-адмирал Пеннингтон, испанцы беспрепятственно переправили сотни тысяч фунтов во Фландрию[753].
Однако теперь у Неколалде, отчаявшегося переубедить Карла I и Коттингтона, не было прежней уверенности в своих силах[754]. Еще одним ударом для испанской стороны стало известие о запрете дальнейшего набора добровольцев в Ирландии. Инициатором принятия этого решения была королева, разозленная тем, что французы, в течение долгого времени добивавшиеся подобного разрешения, так и не смогли получить его у Карла I[755].
В то же самое время в стане англичан также было неспокойно. Королева, Лод и Коук решительно выступили против решения Карла I продолжать помогать Испании в обеспечении ее армии во Фландрии средствами и людьми. Советники настаивали на необходимости пригрозить Испании разрывом отношений, чтобы сделать Филиппа IV более уступчивым в переговорах о судьбе Пфальца. Кроме того, Уиндебэнк и Коттингтон оказались под подозрением в измене[756]. Им было приказано оставить занимаемые ими должности и удалиться в свои загородные имения, где они должны были оставаться до новых указаний[757].
Было ясно, что по престижу и авторитету Коттингтона и Уиндебэнка нанесен серьезный удар.
Большой неприятностью для испанской фракции закончилась поездка Эрандела в Вену в апреле 1636 г., где он должен был вести переговоры о возвращении Пфальца[758]. По словам Карла I, миссия Эрандела являлась последней попыткой Англии вернуть Пфальц мирным путем. В случае неудачи Эрандела король обещал своей сестре предпринять более решительные действия. Хотя назначение Эрандела вызвало негодование Елизаветы, опасавшейся его происпанских настроений, Эрандел, тем не менее, отнесся к своему заданию со всей серьезностью[759]. Как стало известно Корреру, Эрандел получил от Карла I полномочия не только вести переговоры, но и заключать любое соглашение, которое он сочтет полезным для Пфальца и короля.
Переговоры Эрандела с императором насчет возвращения Пфальца продолжались до середины ноября 1636 г., когда англичанин осознал тщетность всех попыток прийти к какому-либо компромиссу и принял решение вернуться домой[760]. Впоследствии Коррер писал: «Он вернулся с пустыми руками. Единственное, что вынес Эрандел из своей поездки, это убеждение, что император просто играл с ним все это время»[761]. В Лондоне на собрании Тайного совета Эрандел сделал отчет о своей поездке, заключив, что Габсбурги, вопреки своим обещаниям, не собирались рассматривать вопрос о возвращении Пфальца. Карл I выразил свое возмущение действиями австрийцев и выступил за прекращение любых переговоров с Империей и Испанией, отметив при этом, что открытый разрыв с Веной был бы крайне нежелателен ввиду своей бесперспективности[762].
Итогом миссии Эрандела стал не только отход самого графа от происпанских позиций, ослабивший фракцию Коттингтона, но и общее разочарование Карла I сотрудничеством с испанскими и австрийскими Габсбургами. Следствием этого разочарования короля стало изменение настроений при английском дворе в пользу Франции: был проведен ряд переговоров с представителями Ришелье о военно-экономическом сотрудничестве.
Общая запутанность англо-испанской политики не могла не сказаться на взаимоотношениях нового испанского посла Иньиго Велеса де Гевары, графа Оньяте, с английским двором. Оньяте, прибывший в июле 1636 г. в Лондон, был человеком несколько другого склада характера, нежели его предшественник, и считался современниками «очень галантным джентльменом и очень честным человеком, несколько вспыльчивым и способным принести как много пользы, так и много вреда»[763].
В отличие от Неколалде, у Оньяте уже не было в Лондоне группы активных происпански настроенных придворных, которые могли поддерживать начинания испанского посла и влиять на решения, принимаемые королем. Если во времена Уэстона в Тайный совет короля входили сам Уэстон, Коттингтон, Эрандел, Холланд, Карлайл, Уэйн и государственные секретари Коук и Уиндебэнк, то в 1637 г. Коррер пишет о шести членах Тайного совета. Поскольку Уэстона и Карлайла к этому времени уже не было в живых, очевидно, что этими людьми были Коттингтон, Эрандел, Холланд, государственные секретари Коук и Уиндебэнк, а также заменивший Уэйна Лод[764]. В феврале 1637 г. Коттингтон говорил, что он «уже больше не лидер и имеет дело только со своими прямыми обязанностями»[765]. Уиндебэнк был обеспокоен сохранением должности государственного секретаря, попав в немилость за помощь испанцам в транспортировке золота во Фландрию[766]. Эрандел вернулся из дипломатической поездки в Германию крайне разочарованным и более склонялся теперь к французской стороне, а Уэнтворт был занят делами в Ирландии[767].
В начале 1637 г. Нортумберлендом и некоторыми другими сторонниками Генриетты-Марии было высказано предположение, что в скором времени будет создан флот под флагом и командованием пфальцграфа Рейнского для каперских действий против флота Испании с целью подтолкнуть Филиппа IV к уступкам по отношению к Пфальцу. Это известие побудило Оньяте заявить, что подобный шаг будет расценен как начало войны[768]. Испанский посол начал критиковать переговоры Англии с Францией, утверждая, что Франция крайне слаба и потому не сможет помочь Карлу I вернуть Пфальц. Оньяте намекал, что гораздо больше Англия может получить от сотрудничества с Австрией и Испанией: в случае заключения союза против Голландии Карлу I было гарантировано немедленное возвращение Нижнего Пфальца и обещание о восстановлении статуса курфюрста для Карла-Людвига[769].
Карл I, несклонный после неудачной миссии Эрандела к взаимодействию с Габсбургами, также не был удовлетворен и ходом шедших на протяжении всего 1637 г. переговоров с Францией и Голландией. Недоверие Ришелье вынудило его вновь обратиться к предложению Мадрида. Начиная с весны 1637 г. было проведено несколько раундов переговоров с участием Оньяте, Уиндебэнка и Карла I[770]. Как и прежде, испанская сторона стремилась получить английский флот в обмен на крупную субсидию, тогда как главным требованием англичан было возвращение Пфальца. Однако неуступчивость Австрии и Баварии в этом вопросе и данное Карлом I шведам разрешение набрать 4000 добровольцев вызвали раздражение Оньяте, выразившего желание вернуться в Испанию. В свою очередь, Карл I заметил, что, если испанский посол хочет покинуть страну, никто не будет его удерживать[771].В то время как англичане продолжали выяснять отношения с Оньяте, французский посол Сенетер, по всей видимости, уже праздновал успех во франко-испанском противостоянии: в июле 1637 г. по Лондону начали распространяться слухи о подписании соглашения между Англией и Францией. Оньяте был не на шутку встревожен этим известием и даже сказался больным, однако Уиндебэнк дал испанскому послу понять, что поводов для беспокойства нет. Франция требовала от Карла I военной помощи, тогда как англичане были не в состоянии ее предоставить[772]. Слова Уиндебэнка нашли подтверждение во внезапном отъезде из Лондона Сенетера, напоследок заявившего, что «этот король ничего не хочет делать»[773]. Теперь Оньяте пребывал в отличном настроении, смеясь над англо-французскими переговорами и намекая, что Испания способна спровоцировать такое волнение в Англии, что Карлу I потребуются все его корабли и солдаты, которые он собирался послать французам[774]. По всей видимости, испанцы намеревались в случае начала войны с Англией поддержать восстание шотландцев, выступивших против введения нового молитвенника. Однако до этого дело не дошло: Карл I, разочарованный отноше