[797]. После множества мелких ссор, связанных с окружением и обустройством двора Генриетты-Марии, и нескольких дерзких поступков, самым ярким из которых был отказ молодой королевы участвовать в церемонии коронации Карла I, король был вынужден пойти на крайние меры. Летом 1625 г. свита королевы, членов которой Карл I считал ответственными за разлад в отношениях с супругой, была выдворена из страны. С Генриеттой-Марией остались лишь ее няня и несколько слуг, а места французских фавориток королевы заняли английские леди[798].
Взаимоотношения супругов были усугублены позицией, занятой герцогом Бекингемом. Бекингем, бывший фаворитом Якова I, сохранил свое положение и при новом короле, на которого имел огромное влияние. Что касается Генриетты-Марии, то ее герцог изначально рассматривал как своего главного конкурента при дворе, делая все возможное, чтобы расстроить отношения королевской четы[799].
Первые годы Генриетта-Мария, чувствовавшая себя в Англии чужой, абсолютно не интересовалась политикой. Даже начавшийся в 1627 г. конфликт между Англией и Францией оставил ее равнодушной. По свидетельствам очевидцев, все свое время королева проводила в компании нескольких очарованных ею английских леди[800]. Ухудшение отношений между Англией и Францией, обусловленное фактическим отказом последней вмешиваться в англо-испанское противостояние, поставило обе стороны на грань войны. Бекингем также крайне болезненно воспринял отказ французской стороны принять его в качестве посла во Франции. В конце февраля 1627 г. дипломатические отношения между странами были прерваны[801].
Хотя французский двор был настроен против Бекингема, Франция не желала войны, которая должна была навредить развитию морской торговли и была бы только на руку Испании[802]. Столкновение с Францией не отвечало и потребностям англичан, однако война все-таки была развязана благодаря настойчивости Бекингема, стремившегося наказать французского короля. Успешная война против французских католиков могла также способствовать возвращению Бекингемом популярности в среде английских протестантов[803]. Летом 1627 г. Бекингем предпринял опрометчивую попытку оказать помощь французским гугенотам, осажденным в крепости Ла-Рошель, но потерпел сокрушительную неудачу. Данное обстоятельство самым плачевным образом сказалось на отношении англичан к королевскому фавориту[804]. Парламент, созванный Карлом I в 1628 г., обвинил герцога в предательстве интересов страны и провальной внешней политике, результатом которой стали войны с Испанией и Францией, и потребовал суда над Бекингемом[805].
Кардинальным образом ситуация изменилась после смерти Бекингема. Генриетта-Мария получила возможность сблизиться с супругом, лишившимся лучшего друга и главного советника. Маловероятно, что Бекингем уступил бы королеве свое место в окружении короля, но теперь она не имела соперников. С этого времени король и королева стали по-настоящему близки и счастливы[806].
Тесное общение с Карлом I помогло Генриетте-Марии наладить связи с самыми значимыми лицами королевства. Французский посол Шарль де л’Обепин, маркиз Шатонеф, прибывший летом 1629 г. в Англию с целью заключения мира и достижения возможного сотрудничества с англичанами против Мадрида, нашел королеву окруженной самым пристальным вниманием короля и придворных[807].
Ведение мирных переговоров с Францией упиралось в требование Карла I амнистии и свободы вероисповедания для гугенотов Ла-Рошели. В ответ Ришелье справедливо указывал английскому послу Уолтеру Монтагю, что ему было странно наблюдать вмешательство Англии во внутрифранцузские дела, тогда как Франция не требовала никаких уступок для английских католиков[808]. Согласно мирному договору, заключенному в августе 1629 г., Карл1 отказывался от вмешательства во внутренние дела Франции, касавшиеся ее протестантских подданных, тогда как Людовик XIII, в свою очередь, снимал свои претензии к Карлу I, касавшиеся обязательства по содержанию свиты королевы и возращению прав английским католикам, как это подразумевалось статьями брачного договора. Как утверждает венецианский посол Контарини, Карл I был очень разочарован требованиями Ришелье и говорил, что французы, по его мнению, своим упорством сами толкали Англию в объятия испанцев[809].
Шатонеф находился в Англии чуть менее года и за это время развил завидную активность, заведя множество знакомств и став желанным гостем при дворе. Главной целью пребывания маркиза в Англии после заключения мирного договора было ведение переговоров об оборонительном и наступательном союзе и противодействие подобным переговорам Англии и Испании[810]. Однако Шатонеф быстро оценил обстановку, отметив отсутствие каких бы то ни было перспектив для французской стороны. Наблюдая за ростом происпанских взглядов при дворе Карла I, Шатонеф предпочел не предпринимать активных действий из опасения, что его тщетные попытки склонить на свою сторону англичан могут только ухудшить общую ситуацию[811]. Тем не менее, Шатонеф приложил все усилия, чтобы стать своим человеком при дворе: французский посол добился расположения короля и королевы, которую он посещал каждый день[812].
Подписание договора с Францией имело и другое важное последствие помимо собственно прекращения войны. С этого момента началась политическая активность Генриетты-Марии, воодушевленной наконец-то достигнутым компромиссом между Карлом I и ее братом Людовиком XIII[813].
Любовь Карла I и дружба с придворными стала для королевы потенциальным источником огромной силы и влияния. Однако в первое время Генриетта-Мария не обнаруживала ни умения, ни желания использовать выгоды своего нового положения. С французской точки зрения состояние дела едва ли можно было назвать удовлетворительным. С мастерством грамотного придворного Шатонеф взялся за выведение отношений королевской четы на новый, более высокий уровень, став политическим наставником королевы.
Вряд ли Шатонеф мог выбрать более подходящее время для вмешательства во внутренние дела английского двора. Смерть Бекингема привела к борьбе за власть, усложненной отношениями короны с парламентом, растущими долгами и очевидной бесполезностью военного противостояния с Францией и Испанией. Ричард Уэстон, лорд-казначей, за короткий срок ставший одним из первых лиц королевства, начал подготовку программы заключения мира, сокращения финансовых расходов и беспарламентского правления, ставшего известным как «одиннадцатилетняя тирания». Действия Уэстона вызвали недовольство некоторых видных придворных: Уэстон урезал пенсион, от которого они зависели, его происпанская политика оскорбляла их протестантские чувства и угрожала потерей средств, вложенных в развитие каперского дела, его влияние на короля оставляло неудовлетворенными их собственные политические амбиции. Недовольные действиями Уэстона создали свой тайный союз, во главе которого встали Уильям Герберт, граф Пемброк, и Генри Рич, граф Холланд[814]. Целью их деятельности стало заключение союзного договора с Францией и восстановление отношений с парламентом. В 1628 г. Соранцо называет Холланда и Джеймса Хея, графа Карлайла, лидерами сторонников Франции при дворе. Пемброк до самой своей смерти в 1629 г. был главным оппонентом Испании[815].
Шатонеф начал сотрудничать с этой группой. В сентябре 1629 г. венецианский посол пишет, что Шатонеф предложил свои услуги Карлайлу и Холланду, стремившимся остановить выдвижение Уэстона на первые роли в королевстве и добиться сближения с Францией. Поскольку король не собирался прислушиваться к их мнению, Карлайл и Холланд попытались опереться на французского посла, пользовавшегося благосклонностью короля[816]. Генриетта-Мария, по-видимому, должна была казаться им идеальным инструментом в их борьбе против Уэстона.
Кроме того, сама Генриетта-Мария также имела причины не любить Уэстона, постоянно раздражавшего ее своими резкими манерами и неоднократными попытками ограничить ее расходы[817]. Шатонефу не составило больших трудностей заручиться поддержкой королевы. В октябре 1629 г. Соранцо пишет, что королева сблизилась с «пуританской группой», возглавляемой Холландом и Пемброком, для того, чтобы совместными усилиями попытаться предотвратить переговоры Уэстона с Испанией[818].
Выступая посредником между Генриеттой-Марией и англичанами, Шатонеф в то же время начал думать о создании фракции во главе с самой королевой. Им было сделано предложение Карлайлу, на тот момент английскому послу в Мадриде, известному своей симпатией к Франции. Карлайл в течение долгого времени являлся послом во Франции и в частности участвовал в 1624 г. в переговорах о браке Карла с Генриеттой-Марией[819]. Однако по ходу войны с Францией Карлайл постепенно перешел на антифранцузские позиции, а в 1629 г. полностью отдалился от политики. На предложение Шатонефа Карлайл ответил отказом