— Им можно человеку ногу отстрелить. Выстрел — и ноги нет!
— Да уж, — сказал Алекс.
— Знаешь, какой длины v него ствол?
— Ну?
— Почти в фут! Одиннадцать с четвертью дюймов, так вот!
— Да, — сказал Алекс и посмотрел на ствол. — Убери его, ладно?
— Бывали случаи, — продолжал Томми, — когда в кого-нибудь стреляли из такого, а пуля проходила насквозь и убивала еще одного. Это охренительно сильная пушка! Коннектикутские копы заряжают их пулями со смещенным центром тяжести. Эти пули кувыркаются в воздухе и, когда попадают в кого-то, начинают «гулять» по всему телу. Вот почему, стреляя в толпе, они применяют именно эти пули, ведь они выскакивают под другим углом и не могут долбануть ни в чем неповинного зеваку. Эти пушки такие мощные, что могут продырявить даже мотор. Представляешь?
— Я уже сказал, что представляю. А теперь убери его.
— Знаешь, сколько я за него заплатил? В смысле, на улице.
— И сколько?
— Двести сорок баксов. Из него и бизона свалить можно.
— Жаль, что в Нью-Йорке бизоны не водятся.
— У меня на уме очень крупный бизон, — сказал Томми и заговорщицки ухмыльнулся. — Лучше положу-ка я его в стол. Моя старушка вернется, так ее удар хватит.
— А он у тебя в ящик-то влезет? — спросил Алекс. Томми рассмеялся и вышел из комнаты. — Ты спятил, да? — крикнул Алекс ему вслед.
— Да-да, — ответил Томми.
— Наверное, ты прямо-таки жаждешь снова попасть за решетку.
— Если кто-то попытается меня туда засадить, — ответил Томми, — я ему башку снесу. Этой хреновиной можно отстрелить человеку башку.
— А мне показалось, ты сказал — ногу.
— И голову тоже, — сказал Томми, возвращаясь в комнату. — Хочешь послушать, что мне пришло на ум?
— Нет. Нет, если это касается той игрушки, которую ты только что показал.
— Конечно, касается, иначе какого черта я стал бы ее покупать?
— Потому что ты псих.
— Так ты будешь слушать или нет?
— Томми, хочешь совет? Выброси его в мусорное ведро.
— Он стоил мне двести сорок баксов.
— Выкинь его. Прямо сейчас, — сказал Алекс и достал бумажник. — Вот тебе двести сорок, и выкини свою пушку.
— Она мне нужна, — ответил Томми.
— Зачем?
— Знаешь, с тех пор как я вышел, я чувствую себя совершенным дерьмом. Не понимаю, что со мной. Моя мать все спрашивает, не заболел ли я. Говорит: ты должен быть счастлив дома, почему у тебя все время такая кислая физиономия? Ладно. Сегодня утром я купил эту штуку. Ну, посмотри — у меня кислая морда? Сейчас ты видишь счастливого человека.
— Который готовится отправиться в Синг-Синг.
— Только не я. У меня есть отличные планы на эту штуку.
— И слушать не желаю.
— Эту идею ты мне подбросил.
— Я?
— Ты. Я бы и не подумал об этом, если бы не ты.
— Томми, ты с ума сошел? Ты дурак или притворяешься?
— Ты просто послушай минутку, и сам увидишь. Пива хочешь? В холодильнике есть «Хайнекен» и «Шлитц». Чего тебе дать?
— «Хайнекен».
— Мой старик его любит, — сказал Томми и пошел на кухню. — Он обычно гнал вино, знаешь? В подвале. Теперь не гонит. Теперь только «Хайнекен» пьет. Приносит домой ежедневно три упаковки по шесть бутылок и выпивает их за ночь, пока смотрит телевизор. Для меня приносит «Шлитц». Если я трону его «Хайнекен», он мне башку оторвет.
— Ладно, неси «Шлитц», — согласился Алекс.
— Нет, я скажу, что заходил приятель. Мой старик — настоящий итальянец, для него гостеприимство — большое дело. — Томми вернулся в комнату с бутылкой «Шлитца», бутылкой «Хайнекена» и открывалкой. Он открыл обе бутылки и протянул «Хайнекен» Алексу. — За здоровье всего твоего семейства, — сказал он и опрокинул бутылку в рот. — Хорошо, — он отер губы. — Не хуже этого голландского дерьма. Ну, хочешь послушать мой план?
— У меня нет выбора, — ответил Алекс. — Я выпил пиво твоего старика.
— Не беспокойся, — рассмеялся Томми. — Я скажу ему, что пиво выпил мой очень хороший друг. Можешь выпить еще бутылочку, если хочешь. Скажу, что знаю тебя по Синг-Сингу. Он просто обожает моих корешей из Синг-Синга.
— Могу поспорить, что он и «магнум» возлюбит сразу же, как только посмотрит на него.
— Его увидит лишь один человек, — сказал Томми. — После этого пушка пойдет в мусорный ящик.
— И кто это?
— Тот, кто его увидит? Угадай.
— Кто?
— Генри Грин.
Алекс поставил бутылку и повернулся к Томми.
— Да-да, — ухмыльнулся тот. — Я собираюсь ограбить магазин Генри. Что ты об этом думаешь?
— Думаю, что такой идиотской идеи я еще в жизни не слышал.
— Да? Ну а я так не думаю. Мне кажется, это на самом деле очень хорошая идея. Знаешь, почему?
— Не хочу знать.
— Генри подкинул тебе работенку, так? Ладно, я так понимаю, что ювелир не станет подыскивать кому бы то ни было дельце, если и ему при этом кое-чего не перепадет, верно? Он не послал бы тебя за двухдолларовыми часами, у него в голове было кое-что покрупнее. Разве нет? Хорошо. Стало быть, вчера ты сделал работу. Я знаю это потому, что раз ты здесь с деньгами для меня, значит, ты сделал работу вчера, когда у горничной был выходной. И где добыча теперь? Раз Генри тебе заплатил за нее, то она у него в магазине. Вряд ли он успел избавиться от нее так быстро, стало быть, она еще там, верно? Отлично. После шести вечера ее там не будет.
Томми ухмылялся. Алекс тупо пялился на него.
— Ну как? — спросил Томми.
— Очень хорошо, — ответил Алекс. — Я буду посылать тебе в передачах сигареты и карманные деньги.
— Что тут не так?
— Что? Да Генри знает тебя, тупой ты болван!
— Это не имеет значения.
— Ах да! Конечно! И он не позвонит копам сразу же, как ты уйдешь от него, и не скажет — Томми Палумбо только что взял этот магазин.
— Не позвонит.
— И что ты сделаешь? Всадишь ему пулю в голову перед уходом? Добавишь к грабежу ма-а-ахонькое убийство?
— Да не стану я в него стрелять.
— Томми…
— Эта добыча светится, понимаешь? Он не сможет заявить о налете. Если он скажет, что это был я, и копы придут ко мне, то они найдут все, что ты спер вчера. Генри не станет рисковать, поскольку тогда они узнают, кто купил краденое, а может, и навел. Понимаешь, Алекс? Я возьму его за задницу!
— Если он еще не избавился от добычи.
— В смысле?
— Предположим, что он уже от нее избавился. Вдруг ее уже нет в магазине?
— Нет, — засомневался Томми, — он не мог избавиться от нее так быстро. Думаешь, мог?
— Уверен, — сказал Алекс.
— Так быстро?
— Да.
— Ага… — протянул Томми.
— Так что, если ты грабанешь то, что законно лежит у него в магазине, он вызовет копов сразу же, как ты уйдешь.
— Да, — согласился Томми.
— Конечно, если ты его не пристрелишь.
— Да.
— Так ты собираешься его убить, а, Томми?
— Нет, но…
— Знаешь, убить человека — это тебе не кот начхал.
— Да. Я понимаю, но… Господи, такая идея была…
— Да, идея была неплоха, честно говоря. Хорошая была идея. Но только в том случае, если добыча все еще в магазине. Если же он от нее уже избавился, это все выеденного яйца не стоит. Он настучит, сам понимаешь.
— Да, так он и сделает. Все верно.
— Так что лучше забудь об этом.
— Да, — сказал Томми. — Господи, какая же хорошая была идея!
В субботу вечером, когда он одевался для свидания с Джессикой, зазвонил телефон. Звонил Арчи.
— Что делаешь сегодня вечером? — спросил он.
— Занят. А в чем дело?
— Я говорил с Дейзи, — сказал он, — и хочу все выложить тебе.
— И как?
— Неплохо. Не подъедешь ко мне завтра утром?
— Зависит от того, как пройдет ночь, — ответил Алекс. — Не хочу ничего упускать.
— Мешаешь работу с удовольствием, — сказал Арчи.
— Давай я тебе поутру перезвоню, ладно?
— Надеюсь, ты завтра сам подъедешь. Кажется, это интересно.
— Я дам тебе знать, — сказал Алекс.
Он повесил трубку, подошел к шкафу и принялся завязывать галстук. Арчи не стал бы звонить, если бы не провел предварительную разведку и не понял, что шанс есть. Алекса так и подмывало позвонить Джессике и сказать, что у него важное дело и придется перенести свидание. Хотя нет, Арчи подождет до утра. Если все это так здорово, то и до завтра продержится. К тому же Арчи сказал только, что дело вроде бы интересное, так что нечего нестись на окраину ради того, что пока только кажется. И все же Арчи любит преуменьшать. Суеверие у него такое. Никогда не надейся на большой куш — обернется фигней, разочаруешься. Алекс очень хотел услышать, что там такого накопал Арчи, но — подождет. Надевая пиджак, он понял, что прямо-таки сгорает от нетерпения увидеть Джессику.
Последний раз свидание с честной девушкой у него произошло в Майами. Тогда-то он и рассказал ей, что он домушник. В ту ночь он был совершенно выбит из колеи, потому что получилось, что девушка подумала, будто он из тех, кого называют «легкомысленными». Даже после заявления, что он вообще-то не домушник, а работает в страховой компании, она все равно продолжала утверждать, что он легкомысленный, и она не знает, можно ли ему вообще доверять. Он повел ее поужинать в дорогой ресторан, затем отвез на взятой напрокат машине в Лодердейл, но, когда он завернул в мотель, она спросила:
— Это еще что?
— Я думал, мы пойдем посмотрим телевизор, — заметил он.
— Ты сказал, что мы просто покатаемся.
— Да, но тут прогулка кончается.
— Ты за кого меня принял? — возмутилась она.
— Не знаю, — ответил он. — Может, ты домушница?
— Очень смешно. Поворачивай и поехали отсюда!
— Ты не хочешь смотреть телевизор? Судя по объявлению, тут есть цветной.
— У меня в номере есть телевизор, — сказала она. — И если бы я хотела его посмотреть, я просто вернулась бы в отель.
— Хорошо, давай, — согласился Алекс.
— Я не хочу смотреть телевизор.