– Ладно, – все еще отряхиваясь, Хадден встал – у него немного болела нога, но сейчас ему было не до синяков, – главное, что он там был.
– А кто он-то, ваша милость? – осторожно спросил сапер, с которым они ходили в дом.
– А вот кто – это мне теперь и предстоит узнать. Не все тут просто в этом городе, ребята. Слышали, что полковник караулы удвоил? То-то и оно. Смотрите по сторонам, парни, а как что – сразу офицеру докладывайте.
Где-то далеко к северу гулко ударила пушка. Арвел ухмыльнулся и подмигнул солдатам. Хонт-А-Ллор принялся за свое любимое дело.
12
Возле офицерской квартиры Арвелу встретился Филлих. Плащ инженера покрывал слой пыли, в запавших глазах стояла тоскливая усталость.
– Вы здорово измучились, старина, – заметил Хадден, отдавая повод своего коня вестовому, – или это от плохой погоды?
– Это от сражений с камнем, – выдохнул Филлих и закашлялся. – Господин Хонт нарисовал довольно сложную схему укрепления, но мне пришлось с ним согласиться. Он прав, ваша милость, он во всем прав… Удивительное дело, но у меня не было ни единого шанса оспорить его расчеты. Этот человек прекрасно разбирается в баллистике, он просто нутром чует, куда нужно стрелять и откуда может прилететь.
– Идите отдыхайте, – произнес Арвел. – Глотните вина, поешьте как следует и – спать. Работы много, а вот времени у нас в обрез.
– Завтра мне придется сменить команду, – махнул рукой Филлих. – Люди падают от усталости. Пусть отдохнут в караулах – это все же легче, чем целый день бить клинья и лить воду.
– Сегодня в город должна была прибыть рабочая команда, – вспомнил Хадден. – Не знаю, сколько их там, но думаю, какая-то помощь будет.
Он и сам устал, да еще болела распухшая нога. Солдатская солонина с кашей и овощами улетела куда-то в бездну, даже не насытив как следует, так что в желудке снова бурчало. В последнее время у него стал побаливать живот, а лечилась эта боль не столько травами, сколько горячим супом и стаканом тростниковой… Именно о супе Арвел сейчас и мечтал более всего.
– Пусть мне подадут офицерский обед, да к тому жаркое и кусок окорока, – сказал он вестовому. – И чтобы быстро, ждать нет времени.
Над лагерем сгущались сумерки, вслед за которыми, – это Арвел знал уже наверняка, – придет туман, холодный, проникающий чуть не до самых костей. Свободные от нарядов и работ солдаты натащили огромное количество дров, и теперь вдоль ограды валялись кучи веток, разрубленные на части пни, какие-то подгнившие доски. Ночью караул разведет костры, которые будут гореть до самого подъема, согревая солдат, уснувших в длинных просмоленных плащах.
Под сырыми навесами у палаток зажгли первые лампы, кто-то затянул солдатскую песню, но обычной веселой суеты, всегда оживляющей лагерь в ожидании скорого ужина, не было, холод и туман действовали на людей удручающе. Вечерняя «королевская чарка» скоро поправит дело, но не надолго – в такую погоду офицеры разрешают ложиться спать пораньше, а желающих колобродить после отбоя не найдется.
Арвел скинул в коридорчике плащ, вымыл руки – вода звонко падала в пустое медное ведро, потом сполоснул лицо и, мокрый, прошел в большую комнату, из-под двери которой сочился желтый свет.
За столом, недавно начисто выскобленном денщиками, сидела Дали в плотной накидке с меховой оторочкой, а перед ней и справа, и слева лежали бумаги с желтыми печатями Торговой палаты города Каффа.
– Чем это ты занимаешься? – изумился Арвел, снимая с бронзовой вешалки полотенце.
– Это договора, – спокойно ответила Дали. – Договора, милый, они самые. Трир способен справиться с полковой канцелярией, когда мы находимся на казенном довольствии, а сейчас – увы, его головы не хватает. Сегодня утром приехали пекари, они чуть запоздали из-за какой-то ерунды и очень извинялись, но две фуры с хлебом и фуру муки они привезли. Потом приехали мясники, а с мясниками и зеленщики, которые привезли бумаги от рыботорговцев. Всем этим людям придется платить, хоть они и готовы кормить нас за половину городской цены.
– Да помилуют нас луны, – вздохнул Хадден. – Утром я отправлюсь в ссудный дом и оприходую королевские бумаги и Трир поедет со мной, как бы он ни отбрыкивался.
– Тебе еще и письмо, – Дали порылась в своих бумагах и послала по столешнице небольшой пакет. – Приезжал вестовой от коменданта.
Арвел взял письмо в руки, но не успел даже сломать печать, как хлопнула входная дверь и загремели кастрюльки. Инженер отошел к окну – поварята застелили край стола скатертью, расставили свой груз и поспешно удалились. Хадден облегченно вздохнул. Сев, наконец, к столу, он вскрыл пакет, положил письмо перед собой и взял в руку ложку. Дали придвинула ему яркую масляную лампу, чтобы удобнее было читать.
В коротком послании Саллен докладывал о прибытии ожидаемых рабочих вместе с артиллерией – все добрались спокойно и без заболевших, но люди неимоверно устали, так что комендант предложил им всем как следует отдохнуть до утра. Артиллерийский командир и начальник отряда явятся в лагерь сразу после завтрака. Арвел кивнул, это было разумно. Комендант Саллен со своей спокойно деловитостью нравился ему все больше, и письмо в очередной раз подтвердило первые впечатления. Полковник явно не блистал стилем, но зато и не писал лишнего, отнимая время адресата, как это частенько случалось у некоторых штабных.
– Наконец-то я могу спокойно поесть, – пробормотал Арвел, приканчивая грибной суп. – А где, кстати, старина Хонт? Света в его комнате я не заметил.
– Насколько я знаю, он торчит в палатке у Гетца, что-то они там вычисляют. Он забегал после возвращения, просил не ждать его к ужину.
Дали аккуратно сложила договора в картонную папку, перетянула ее ремешком и сунула в шкаф у стены. На пальцах у девушки Арвел разглядел несколько маленьких чернильных пятен. Ей уже давно не приходилось помногу писать, вспомнил он. Давно… наверное, несколько лет.
Она села поближе к нему, положила на серебряную тарелку кусочек окорока, придвинула к себе чашку с маринованными овощами и, наконец, позволила себе короткий вздох.
– Ты тоже устала, – утвердительно произнес Арвел.
– Погода, – Дали мотнула головой. – Да и бумаги писали не самые сильные мастера каллиграфии. У торговцев и мастеровых не принято тратить время на такую дурь. Но, ты знаешь, – она взяла со стола кувшин тростниковой, налила в две крохотные чашечки, – мне стал нравиться этот город. Не знаю, насколько он красив, но люди, в нем живущие, выглядят весьма сердечными. И, наверное, это не только потому, что они боятся войны. Это… Это внутреннее.
– Увы, сердечны здесь не все, – скривился Хадден. – Сегодняшним утром я видел кое-что…
Он подробно рассказал ей обо всем, что случилось с ним на позиции – и о странном визите двух всадниц, и о чутье юного Хинта, и об экспедиции в заброшенный дом. Дали слушала, не перебивая, при этом на лбу у нее залегли две упрямые морщинки. Арвел хорошо знал, что они означают.
Именно так Дали выглядела, готовясь к стрельбе, и промахивалась она нечасто.
– Утром я поеду в город.
Арвел понимающе наклонил голову.
– Именно это я имел в виду. Тебе вряд ли удастся выдать себя за какую-нибудь купеческую дочку, но сейчас в этом нет необходимости. Многие дворяне поступили на службу в торговые дома, а брать с собой в деловые поездки членов семьи – дело нормальное.
– Белошвеек мало интересуют вопросы происхождения покупательниц, – тихонько засмеялась Дали. – По крайней мере, на словах. Зато никто лучше их не знает все секреты окрестных владетелей, особенно если владетель имеет молодую дочь, которая хорошо держится в седле и любит охоту…
…После завтрака Арвел остался в полном одиночестве. Хонт показал ему несколько листков с таблицами, рассыпался в извинениях: работу он закончил, но теперь все следовало переписать набело! – и уехал с Филлихом на Южный Рог. Дали умчалась еще раньше, едва выпила чашку сладкого отвара с булочкой. Как девушка оделась, Арвел разглядеть не успел. Трир бродил по лагерю, распекая офицеров, и вообще старался не показываться Хаддену на глаза, хотя прекрасно знал, что сегодня придется ехать в город.
Вестей от Гро пока не было, впрочем, Арвел и сам понимал, что дело может растянуться надолго, ведь тут уж как повезет. Пойди найди двух лжемонахов в немаленьком городе!
Не зная, чем себя занять, Арвел накинул кожаную куртку и вышел на воздух. В лагере было почти тихо, если не считать обычной кухонной возни и редкого ржания лошадей. Его, пушки, тщательно смазанные и зачехленные, стояли под навесами в хозяйстве Рино Гетца, который, как доложили Арвелу, сразу после завтрака завалился в постель, утомленный ночными вычислениями. Хонт явно замучил его своими формулами и графиками, но Гетцу общение с ученым было только на пользу.
Пушки ждали своего часа – и Арвел был уверен, что они его не подведут. Князя Руччи ждет очень неприятный сюрприз, не хуже, пожалуй, того, что он преподнес спесивому Хирцу. Хирц перерезал себе горло… что ж, судьба переменчива.
При мысли о рейде на острове Наэр Хадден поежился. Тогда они совершили почти невозможное – удастся ли подобное сейчас?
«По крайней мере, здесь нет этого бесконечного дождя, – усмехнулся сам себе инженер. – и всегда есть, где согреться…»
У главных ворот вдруг сипло взревела труба, заставив Арвела расправить плечи. Мимо него пробежал молодой лейтенант, помощник дежурного, в сопровождении двух солдат из свободной смены.
– Свисти вестовых, – бросил Арвел часовому у входа в офицерскую квартиру, – пусть принесут что-нибудь согревающее: у меня гости.
Он поправил потрепанную шляпу с широкими мягкими полями и зашагал в сторону ворот. Трех всадников, рядом с которыми быстро шел тот самый лейтенант, Хадден увидел издалека, как только обогнул одну из конюшен. Комендант Саллен, ехавший первым, тоже заметил его, махнул рукой и ловко спрыгнул с лошади. Его спутники – розовощекий капитан береговой артиллерии и высокий широкоплечий мужчина с длинными седыми волосами, – недоуменно заговорили что-то, но комендант только махнул рукой, так что им не оставалось ничего другого, как последовать его примеру.