Все дружно рассмеялись. Карл был доволен собой и позволил придворным как следует похохотать.
— Говорят, у аббата плохо ведется бухгалтерия, — грустно покачал он головой. — Вы обратили внимание, что вино прошлого года, выставленное для ловли мух, все еще не вылито?
Собравшиеся медленно прошлись по винным погребам, разглядывая огромные бочки с элем и бесконечные ряды емкостей, а которых хранились хорошие вина — сантэмильон, малмслей, мускатель. Здесь царил образцовый порядок, и за это можно было похвалить аббата. Король любил хорошее вино и несколько раз довольно покачал головой.
— Здесь все в порядке, — заявил король, — и я должен похвалить келаря, когда стану обсуждать положение дел с аббатом.
Они закончили осмотр винных погребов и перешли в столярную мастерскую. Им пришлось идти очень осторожно, чтобы не наткнуться на пилы и рубанки. Здесь стоял сладкий запах стружки, а не пряный или кисловатый аромат вина. Такой запах королю не нравился. Он подозрительно принюхался и поспешил побыстрее пройти мастерскую.
— Что расположено дальше? — спросил Карл.
Гийом Гуффье шел за королем. Он сверился со списком и ответил:
— Милорд король, дальше расположены ванные помещения.
— Ха, так мы подошли к самому сложному вопросу. Мне без конца жалуются придворные, что им приходится слишком долго ждать, чтобы подошла их очередь вымыться. Конечно, нас здесь собралось слишком много, но, — король покачал головой, — монахи не моются по многу недель. Мне кажется, что здесь действительно плохо ведутся дела.
В конце мастерской находился одинокий монах. Он быстро трижды ударил по железной трубе. Казалось, что он был очень занят и даже не поднял голову, когда мимо него шествовала процессия во главе с королем.
Ванное помещение находилось за темной аркой, где тускло светили два факела. Ванна стояла очень низко. Она была довольно большой, и в ней могли одновременно мыться три монаха. Но придворные предпочитали мыться по одиночке и не желали, чтобы их кто-то мог видеть. Поэтому плотник соорудил ширмы, которыми загораживали ванну. Кто-то мылся, когда появилась королевская процессия. Слышен был звук льющейся воды.
— Кажется, мы не сможем ничего здесь посмотреть, потому что кому-то именно сейчас захотелось вымыться, — сказал, нахмурившись, король.
Нам следует только восхититься тем, насколько все продумал граф де Бюрей. Он оказался таким хитрецом! Ему следовало проследить весь поход короля по подвалу, чтобы тот очутился у ванного помещения именно в нужный момент. Он помог брату Иосифу, чтобы в это время в ванном помещении находилась только одна особа. Гийометт получила подробные указания и должна была стоять у центральной ширмы, когда открылась дверь, чтобы впустить короля и его сопровождающих.
Все произошло строго по плану.
Гийометт чувствовала себя Иудой, но она не устояла перед серебряными монетками, хотя до тридцати там не хватало. Она положила деньги в карман юбки, прошла мимо ширмы, задела ее и уронила. В результате Карл, король Франции, смог увидеть неожиданную и прелестную живую картину.
Казалось, картина эта предстала перед ним из сказки профессионального сказочника.
Валери только что вылезла из ванны, когда ширма упала. Она стояла на цыпочках, как Венера, возникшая из волн. Девушка протянула руки к полотенцу, которое держала служанка. Валери походила на богиню не только позой. Девушка дышала жаждой жизни, как будто она действительно только что возникла из морской пены. Волосы ее, чтобы они не промокли, были собраны высоко на затылке узкими синими бархатными лентами. Дивные золотые локоны выбивались то тут, то там. Стройной фигуре Валери могли позавидовать все самые известные богини.
— Гийометт! — Валери громко возмутилась неловкостью служанки. — Что ты наделала?!
— Мадемуазель! Мадемуазель, действительно, какая я неловкая! — завопила служанка, поднимая ширму.
Валери сначала растерялась, но потом начала очень быстро действовать. Она вырвала полотенце из рук служанки и быстро закуталась в него. Видны были только ее головка и мягкая прелестная линия плеч. Девушка быстро спряталась за ширмой, и замершие от восхищения и удивления зрители не поняли, куда же делось это очаровательное создание.
— Гийометт, — стонала девушка, теснее прижимая к себе полотенце и прячась в темном углу, — какой ужас! Мне кажется, что я сейчас умру от стыда!
— Простите, простите меня, — рыдала служанка.
— Почему ты так неуклюжа? Что они теперь подумают? Все об этом узнают! Гийометт, как ты думаешь, успеем мы отсюда выбраться до того, как все будут знать, кто мы такие?
Служанка быстро накинула рубашку на плечи девушки. Казалось, своими действиями она пыталась вымолить у нее прощение за предательство.
— Мадемуазель, мы постараемся побыстрее отсюда уйти, — шепнула Гийометт. — Я выйду первой, удостоверюсь, что за нами никто не подглядывает…
— Тогда поспеши! — сказала Валери, задыхаясь. Она протянула руки, чтобы служанка накинула на нее теплое зимнее платье. — Гийометт, ты видела здесь много людей. Тебе удалось узнать кого-либо из них?
Служанке пришлось признаться:
— Мадемуазель, боюсь, что один из них был король! Карл, король Франции, пару раз споткнулся, пока вел придворных обратно — в мрак плотницкой мастерской.
— Гуффье, нам придется отложить инспекцию ванного помещения до более подходящего времени, — сказал он.
— Да, сир, — согласился Гуффье. В его голосе явно слышалась усмешка.
— Мне сказали, — заметил монарх, — что там никого не будет. Так мне сообщили. — Он помолчал, а потом продолжил, в его голосе звучало удивление: — Клянусь святыми, это просто поразительно! Я не верю собственным глазам!
Гуффье недоуменно смотрел на короля.
— Ваше величество, я не нахожу ничего особенного. Нам пришлось неожиданно увидеть очень хорошенькую девицу, когда она выходила из ванны. Такое случалось и раньше. Я могу вам привести примеры из истории, приличные и не очень!
Они прошли через темное помещение столярных мастерских в длинный и холодный винный подвал. Их шаги отдавались слабым эхом. Король вдохнул пряный воздух и сказал:
— Клянусь честью, мне не помешает глоток крепкого вина из этих подвалов. Казалось, что я увидел… — Правитель Франции помолчал и задумчиво покачал головой. — Гуффье, клянусь, что я видел призрак из прошлого.
— Призрак? — Гуффье пытался все свести к шутке. — Господин мой, эта девушка не показалась мне призраком. Это была молодая красивая женщина, она искрилась жизнью и здоровьем. Если в этих чудесных округлых и стройных ногах девушки было что-то от призрака, тогда я, ваше величество, перестаю бояться всего потустороннего.
— Я хотел сказать, — резко заметил король, — что она мне напоминает кое-кого из прошлого и только поэтому показалась призраком из прежней жизни.
На лице советника ничего не отразилось. Карл продолжал:
— Вы хотите сказать, что не заметили никакого сходства?
— Ваше королевское величество, да какое сходство? Кого с кем?
Казалось, королю не хотелось дальше касаться этой темы.
— Хорошо, Гуффье, если вы ничего не заметили, ну и ладно! Но должен повторить, что я был поражен тем, что увидел.
Лицо Гуффье выражало смесь хитрости и злости, он усмехнулся.
— Сир, молодая дама позволила нам любоваться своей красотой едва ли секунду. Должен признаться, что… мои глаза смотрели куда угодно, но только не на ее лицо…
Король промолчал. Он постарался запомнить точное время, когда все произошло. Потом он может узнать у монаха, ведавшего ванной, имя красавицы, которой они так неожиданно помешали мыться.
Валери поняла, что они уезжают, как только вернулась в дом, — у очага лежало полдюжины седел. Там же, на веревке, висели теплые плащи. Девушка вопросительно взглянула на графиню, писавшую письмо за столиком.
— Мы уезжаем, кузина?
Графиня нахмурилась. Она весьма слабо владела грамматикой, и поэтому сочинение письма требовало от нее величайших усилий и напряжения. Валери была уверена, что графиня писала письмо д’Арлею, и подумала: «Она хочет попрощаться с Робином. Так этой Изабо и надо!»
Валери узнала от Гийометт, что долгое отсутствие д'Арлея после прошлого визита к Изабо обсуждалось и комментировалось прислугой.
«Он с ней расстался навсегда», — пришла к выводу служанка.
Слуги радовались этому. Они хорошо относились к брату хозяина. Слуги говорили, что для него настало время пересесть в новое седло. Гийометт несколько раз повторила, что мадемуазель Валери должна выйти замуж за сира д'Арлея. Однако, если она это сделает, ей придется все время быть начеку из-за мадам Изабо.
— Мы сегодня уезжаем? — настойчиво переспросила Валери.
— Да. — Изабо посыпала письмо песком, затем свернула его. — Как только будут готовы лошади, мы отправляемся в Париж.
— Но кузина…
— Но кузина, — нетерпеливо повторила Изабо. Глаза ее метали молнии, было видно, что ее очень взволновало составление письма. — Вы что, хотите сказать, что нам не следует отсюда уезжать? Я уверена, что вы будете счастливы. Что касается меня, я жду не дождусь, когда мы будем дома!
— Но… — Валери чувствовала, что от нее что-то скрывают и это «что-то» было связано с ней. — Кузина Изабо, а известно ли о нашем отъезде господину Керу?
Графиня грозно нахмурилась.
— Почему это мы должны консультироваться у господина Кера по поводу наших планов и передвижений?
Валери размышляла: «Может, они решили, что я не подхожу для этой роли? А может, с поспешным отъездом связано ужасное происшествие в ванной?»
Графиня встала. В руках она держала все то же письмо.
— Если у вас не хватило воспитания воздержаться от вопросов, я скажу вам только одно. Ему известно, что мы уезжаем. Мы с ним обсуждали эту проблему.
— Что случилось и из-за чего переменились наши планы?
— Ничего не случилось. Но мы считаем, что нам лучше сразу возвращаться домой. Агнес Сорель умрет до утра, и тогда отсюда сразу уедет король.