Глава 19Тяготы жизни посла
Ольви-а-Тэи выставила на стол большой пышный пирог. Вздохнула, села у окна и стала глядеть, как вздрагивают под редким осенним дождем листья. Неделю назад закончились балы. Пятый день пасмурно. Люди и гномы разъехались, ненастье их поторопило. И вступивший позавчера в долину последний осенний месяц оказался тихим, тусклым и неуютным. Никто не идет в трактир. Теперь девушка знала точно: не за пирогами сюда ходили эльфы, люди и гномы. Они хотели поговорить с королевой. И пока она, увы, не может заменить маму в столь важном деле.
Никудышная получается из нее королева. Ольви вздохнула и грустно оглядела большой зал. Чисто, уютно, посуда стоит наготове, пирог стынет в середине стола. Букеты осенних листьев и поздних цветов хороши и свежи. Для кого? Ей и самой грустно и больно. Мамы нет, отца нет, мастера Кэля нет… А ведь она уже давно, дуреха, собрала вещи и по этому поводу напридумывала не меньше, чем по остальным. Как ее увезут на юг. Как мама будет радоваться, шуметь и делать вид, что ужасно рассержена. Как вернутся Кошка Ли, Лильор, Лоэль – да все! Вернутся – а у нее дом теплый, стол накрыт, она ждет своих…
– Так, опять ты погоду портишь? – В дверь с грохотом влетела неугомонная Оса. – Оли, немедленно прекрати тосковать! Это не королевское занятие. Бал удался, все уехали толстые и счастливые. У меня рука до сих пор ноет, ведь именно мне пришлось отваживать ухажеров от твоего величества. Стервятники! На чужую невесту зариться взялись.
– Я постараюсь не грустить.
– Слушай, ну назови мне, наивной, хоть один повод! – возмутилась Оса, азартно крутя блюдо с пирогом и с занесенным ножом выбирая самый вкусный кусочек. – Долина в порядке, гномы не воюют, я никого не пришибла, трактир по-прежнему пользуется успехом.
– Успехом? Никого же нет, – отчаялась Ольви.
– После балов всегда так, – согласилась Оса. – Одни мозоли отмачивают, другие синяки затирают. Дай им еще денька три. У-мм, вкусный пирог. Оли, мы тут у тебя хотим посидеть, у нас важное дело. Пустишь?
– Да, – сразу согласилась младшая королева. – А кто – мы?
– Мой папа Ви, твой брат Нориль, старшая дочь короля Бронга – рыжая Элла, хран Роэльри да и Лоэльви. В этом году Сэльви решила отмечать день рождения на пороге зимы, то есть через месяц. Молодец она, кто бы еще додумался узаконить себе выборный день рождения, не помня настоящего? В общем, времени мало: надо успеть сочинить новую поздравительную дразнилку. Участвуешь? Или опять подаришь маме вышитое покрывало или нечто столь же убийственно трудоемкое и красивое?
– Я вам пиво поставлю, – уклонилась от ответа Ольви (в сундуке вторую неделю спокойно лежали законченные еще при хорошей погоде кружева).
– Ну-ну, – фыркнула Оса.
– И гренки с сыром сделаю.
– Спасибо! – Лоэльви сердито тряхнул головой, входя и сгоняя капли дождя с волос. – Ольви, мне, чур, темное пиво и первую порцию гренок.
Королева оживилась, улыбнулась и пошла готовить. За спиной в общем зале уже привычно шумели, азартно звенели ножами. То ли резали пирог, то ли заодно и дрались за него… с этих станется.
Час спустя молодой посол владыки Ажара – Навиат Шандиа – спешился, толкнул дверь трактира и с некоторой опаской заглянул внутрь. Вельможе едва исполнилось девятнадцать, это было его первое самостоятельное путешествие в роли посла. И юный исмаат – прямой родич главы правящего дома, и никак не меньше, между прочим! – подошел к делу с полной ответственностью.
Дюжина слуг, две дюжины воинов почетной охраны, сам он – на лучшем коне, в парадном плаще… мокнет под дождем и злится все сильнее! Говорили – эльфы, вечные, роскошь, балы. Где?
У границы его встретили хмурые со сна оборванцы – назвались следопытами. Интересно, неужели нельзя было вместо убогих костюмов, мерзко сливающихся с прелой осенней листвой, одеть воинов достойно, броско, ярко? Говорили странные воины нелюбезно: кланяться даже не пробовали, хотя он назвался полным титулом. Просто махнули рукой в ответ и посоветовали ехать ко дворцу.
Пустому! Он выяснил это час назад, накричавшись вдоволь. И теперь, растеряв остатки величавого вида, мокрый и замерзший посол пытался понять: может, его сюда отправили в ссылку? Не зря ведь у отца был такой странный вид, словно сыновье посольство обещает веселое развлечение и ему, и самому правителю, и всему ажарскому дворцу…
Первое жилое и шумное местечко в странно пустом и сонном городе эльфов – трактир. Издали Навиат приметил яркий огонь в окнах. Простенькая постройка, едва ли подходящая для знати. Но исмаат решил, что посетит заведение, даже если тем самым слегка уронит честь посла. Надо ведь понять: уж не вымерли ли загадочные эльфы?
– «Ведьма страшная, всем опасная, но насквозь душо-ою прекрасная…» – рявкнул низкий бас, едва не выгнав исмаата на улицу. За столом дружно звякнули кружками. Женщины рассмеялись на три голоса, мужчины разочарованно загудели – не то. Навиат решительно толкнул дверь во второй раз и вошел-таки в трактир. Ему улыбнулась хорошенькая стройная девушка – видимо, служанка. Настоящей знати здесь, понятное дело, не видели, и исмаат простил красавице фамильярный жест, приглашающий его к общему столу.
Кстати, столов-то два, прикинул Навиат. Если самому сесть за свободный, а охрану устроить с чернью – будет вполне нормально. Он обойдется за обедом собственной прислугой, не впервой.
А в глазах ее ночь безлунная, а в душе ее лета
маковка…
– Перебор, – возмутилась очаровательная синеглазая брюнетка. – Условились: в лубочной манере леснийцев дразнильный стих складывать. Но про маковку… Нориль, ты уже – того, как говорит наша королева.
– Про ночь тоже неудачно, – вздохнул Лоэльви. – Было, я точно знаю.
– Ольви, а тебе как?
– Да ну вас, – отмахнулась «служанка» и подошла наконец-то к послу, уже зеленеющему от недостатка внимания. – С дороги? Сейчас я вам пива подам и запеку бараньи ребрышки. Вещи можно посушить там, у камина. Вы в долину по делам?
– Мы есть исмаат и посол Ажара, – важно сообщил юноша. – Прибыли ко двору королевы. Мы желаем вина и большой пирог. И пусть отошлют кого поумнее и порасторопнее к вашим знат…
– «Ой не спорьте с ней об велик заклад – без штанов зимой шибко холодно…» – вывел высокий девичий голос, и вся компания за соседним столом разразилась воплями и хохотом. Исмаат побледнел. «Служанка» облокотилась на стол обеими руками и хохотала вместе с гостями. «Лучше!» – авторитетно заявил плечистый черноволосый мужик, двигая к себе кружку с темным пивом.
– Я тебе велел подать вина, – возмущенно рявкнул посол, добиваясь внимания «служанки».
– Ой, – всплеснула руками синеглазая девушка, сидящая за соседним столом. Вскочила и подбежала, отодвигая за плечи ошарашенную криком «служанку». – Новенький! Послом к нам, знатны-ы-ый… Надуты-ы-ый… Что ж тебе, малыш, твой папа Ромат Шандиа ничего про эльфов-то не пояснил? Шутник и по молодости был тоже веселым парнем. А сынок-то бу-ука, – заявила нахалка. – Хотя лицом – точь-точь в отца, и не перепутаешь.
– Откуда ты знаешь… – начал посол и осекся.
Ромат Шандиа, провожая сына в путь, сказал: «Там тебя научат отличать истиное уважение от глупой спеси. У меня не получилось. Или вернешься достойным сыном рода, или сгинешь от стыда».
Навиат сидел, смотрел на синеглазую девушку, знавшую его отца молодым. И медленно бледнел. Они же не люди. Ведь слышал – нет у них слуг, зато маги – в лучшем случае через одного… Как же он так оплошал?
– Эй, зелененький, – примирительно подмигнула девушка. – Меня зовут Оса. Пойдем, покажу тебе городскую конюшню. Туда вы уведете лошадок. Потом я укажу тебе дома, где обычно селят послов и прочих пришлых. И, боюсь, в трактир тебя больше не пустят, ты слишком плохо воспитан. Бедняжка Ромат, такое горе – спесивый сын…
– Госпожа, – поклонился воин ажарской стражи, – мы не задержимся, наше дело доставить его сюда.
– Утром поедете, – очнулась «служанка». – Отдохнете, покушаете, и никак иначе. К ночи распогодится, так что не спорьте.
– Благодарствую, – поклонился воин и снова сел к столу.
Исмаат слышал странный разговор уже с порога, Оса тащила его усердно и быстро, не слушая возражений. Слуги ажарского посла поклонились ей, пропустили, разобрали коней и повели следом. За спиной уже грянуло новое дикое двустишие:
Три посла стоят, три пенька сухих, королеву злить —
дело страшное…
– Неуютно у вас, – пожаловался Навиат. – Дворец в запустении.
– Дурак ты, – грустно вздохнула Оса. – У нас уютно. Только пустозвонов тут не любят. Чуть не испортил нам королевскую поздравительную дразнилку. Кто тебя учил орать в чужом доме, не представившись толком, не поклонившись, не узнав имя хозяина, не сказав приветствия крову, приютившему в дождь?
– Отец чтит глупые старые обычаи, – усмехнулся исмаат. – Я вырос при дворе, я их не усвоил.
– Жаль. Твой папа приехал сюда и сразу был принят королевой, – вздохнула Оса. – Именно оттого, что умел уважать чужой обычай и не выпячивать себя, как главное сокровище мира. Ну детеныш неразумный, добрались. Вот конюшня. Там, видишь, в садике, – дома. Селись в любой.
– Благодарю, – решил попытаться примириться с советами посол.
– Вот, уже лучше, – одобрила Оса. Задумчиво глянула на сына Ромата. – Ладно, из уважения к твоему отцу скажу. Завтра утром, дурак ты эдакий, оденься попроще и вежливо жди на пороге, когда Ольви выйдет. Извинись, она возмутительно добрая. А то королева Сэльви вернется со дня на день. И если она узнает, что ты на ее дочку орал… – Оса развела руками. – Не обессудь. Будешь зимовать пеньком. Это плохо, придется двустишие переделывать. Как мы впихнем в размер «четыре пенька сухих», а?
Навиат охнул и пошатнулся, кое-как удержался, ткнувшись плечом в конский бок. Это что же получается: его угощала сама принцесса?! Синеглазая кивнула, невесело усмехнулась, отвернулась и пошла назад, к трактиру. Исмаат остался стоять и судорожно соображать: есть ли у него еще шанс вернуться домой достойным сыном рода? Или самое время сгинуть тут. Хорош посол. Лучше некуда. Ему всего-то велели передать королеве подарок ко дню рождения и испросить разрешения зимовать у эльфов. А он, получается, едва не получил второе – но уже в роли бессловесной деревяшки.