– Не вызывай во мне желания доказать тебе, кто из нас тот самый. Это неправильно и несправедливо.
– Конечно, – согласилась я. – К тому же пока мне не с чем сравнить.
Услышав мое «пока», Колвин зарычал, ухватил меня за руку и бесцеремонно утащил за собой. Я смогла только испуганно пискнуть и посеменить следом.
Он словно ждал меня или спланировал все заранее, так как в небольшой уютной столовой был накрыт столик на двоих. В этот раз Колвин привел меня не совсем в свои покои, или я просто в прошлый раз неверно оценила их размер. Тут не было камина и двери в спальню – круглый зал с выходом на балкон. Низкий столик с кофейником по центру, ароматно пахнущая выпечка и фрукты, рядом удобный с виду диван. Один, что меня несколько напрягло. Я бы предпочла кресло, в которое можно забиться, по-быстрому сточить приготовленную еду и убежать. Но у Колвина были иные планы. Он не собирался меня отпускать так скоро.
За моей спиной снова появилась тень, от которой мне на миг стало холодно.
– Молоко в кофе? – поинтересовался принц, а я отрицательно помотала головой.
– Я люблю натуральный, свежесваренный.
– У нас много общего, больше, чем ты хочешь признать, Лара, – удовлетворенно произнес мужчина и присел рядом со мной. «Имперский вестник» он небрежно кинул в сторону. К пачке других бульварных листков на журнальном столике. На верхнем листе, на первом же развороте была наша фотка на балу.
– Интересуешься прессой? – спросил Колвин, проследив за моим взглядом.
– Конечно. – Глупо отрицать. Я взяла со столика чашку ароматного напитка, которую услужливо наполнила тень. – Не каждый день попадаю в компании принца на первую полосу.
Колвина мое объяснение удовлетворило. Он хмыкнул и протянул мне «Имперский вестник» и «Кингтаймс», который я не любила всеми фибрами души, так как их главный редактор попортил мне не только жизнь, но и оценку по практике за третий курс. Зато Лэстери в редакции, видимо, прижилась. И научилась прилично пользоваться запечатлителем. Мы с Колвином, танцующие на балу, выглядели слишком близкими. Он страстно пялился на мои губы, а я загадочно улыбалась и прятала глаза. Хотя помню точно, что в тот момент у меня просто свело скулы.
Вот так и рождаются сплетни. Впрочем, мой снимок был не лучше. Вот уж угораздило! Жучок запечатлел тот момент, когда Колвин только снял полог и еще не успел толком выпустить меня из объятий. Фотография получилась очень интимной.
– Вашей помолвке ничего не грозит? – подозрительно поинтересовалась я, отложив оба бульварных листка в сторону. Сегодня я даже комментарии читать была не готова. Совсем не хотелось узнать, что о моей внешности думают читатели. И сравнение с герцогиней, боюсь, будет не в мою пользу. Ну его! Собственное душевное спокойствие важнее.
– Даже и не знаю… – задумчиво отозвался мужчина и кинул на меня такой взгляд, от которого меня бросило в жар. У моей помолвки появилась одна очень серьезная угроза…
– Герцогиня будет сердиться? – уточнила я, осознав, что пришла сюда поесть по-человечески, но ароматно пахнущий круассан внезапно перестал вызывать какие-либо гастрономические позывы.
– Сердиться или не сердиться – это право герцогини… Мне без разницы.
– Будет ли так же, если она вздумает от вас уйти? – не выдержав, спросила я.
– Герцогиня может быть в бешенстве, но никогда и ничто не заставит ее добровольно отказаться от меня. Точнее, от статуса, который ей даст брак со мной.
– Но вы говорили об угрозах…
– Да, есть угроза… – Он придвинулся, и я поняла, что этот диван слишком узок для двоих. – Очень серьезная угроза. Никогда я еще не был так близок к тому, чтобы нарушить правила игры.
– И не надо ничего нарушать! – пискнула я и вжалась в спинку дивана, пытаясь увеличить разделяющее нас расстояние. – И вообще, вы же привели меня есть? А я еще даже кофе ни глотка не сделала.
– Ты права, Лара. – Он выдохнул. Отсел и потер лицо руками. – Я действительно привел тебя покормить.
Я благодарно кивнула и накинулась на еду, еще раз вспоминая правило: общаться с жующей девушкой проблематично. А целовать так вообще неудобно. Так что круассан – вот мое спасение на ближайшие десять минут, а потом можно сбежать. И постараться как можно реже попадаться на глаза принцу Колвину.
Я ему охотно верила и понимала – страсть может затуманить голову и заставить делать разные глупости. Но страсть схлынет, и что тогда? Мне бы не хотелось, чтобы он потом жалел. И совсем не хотелось жалеть самой.
Из покоев принца я вышла в задумчивости. Поэтому была неосмотрительна, и это сыграло со мной злую шутку. Внезапно коридор, по которому сновали слуги и какие-то придворные, опустел. Я растерянно остановилась, и тут из-за поворота показалась герцогиня. По ее холодной равнодушной улыбке я поняла, что сейчас мне не поздоровится.
Жучок сам скользнул вниз на пол, отполз по ковровой дорожке за спину герцогини, удалился в нишу, там взлетел, готовый запечатлевать все, что будет происходить.
– Ты думаешь, если попала во дворец, на это странное и нелепое мероприятие, то получила путевку в жизнь? – прошипела Эстер, приближаясь. Здороваться со мной она даже не посчитала нужным.
– Не понимаю, о чем вы? – пискнула я и попятилась, мечтая, чтобы в жучке не сбились настройки и наш разговор тоже был записан.
– Умные девочки хватаются за ту кость, которую им кинули, а не пытаются посягать на чужой кусок мяса. Зря ты приблизилась к Колвину. Мне не нужны даже такие конкурентки. Он мой, и только мой, а ты перешла границу. Сначала я думала оставить тебя еще на одно испытание, но сейчас… ты отправишься из дворца сию же минуту!
– Но… – возразила я. – А как же правила?
– Мне кажется, заигрывание с чужим женихом – весомый довод в пользу того, чтобы выкинуть тебя с отбора.
– Но я ничего не делала!
– Снимки и твое появление в этом месте говорят иное.
– Но я правда ничего не делала. – Даже обидно стало. Действительно, ведь ничего предосудительного между нами не происходило! «Насколько это так?» – вредно шепнул внутренний голос, но я усилием воли заставила его заткнуться.
– Да даже если так? – Герцогиня пожала плечами и поджала розовые губки. – Одной конкурсанткой больше, одной меньше… Какая разница? Все равно всем понятно, кто именно одержит победу. И этот кто-то не ты.
Герцогиня сделала незаметный жест, и в коридоре появились два мощных охранника. Меня подхватили под руки и повели, но почему-то не по направлению к выходу.
– Если попытаешься заорать, – угрожающе прошипела Эстер мне вслед, – я прикажу тебя оглушить, и до дома поедешь в бессознательном состоянии. Тебя выкинут у ближайшей канавы, а там как карты лягут – выживешь или нет, лично мне все равно.
Глава 9Горячие новости
Моя миссия, похоже, завершилась. Быстро и бестолково. Ленару я не отомстила, принц Колвин подобрался очень уж близко к сердцу, но зато репортаж обещал быть хорошим, жаль, неполным. И даже не имеет значения, если после снимков скандалящей Эстер Колвин догадается, кто именно стоял за статьями в желтой прессе. После моего исчезновения прекратятся и репортажи, поэтому сложить два и два будет несложно. Но… объективно меня могло ждать только порицание королевской семейки. Не пойман – не вор, да и закон о свободе печати у нас действовал, но часто только на словах, правда. Но об этом я старалась не думать.
Но, наверное, все к лучшему. Меня выставят из дворца, я получу гонорар, а Колвин поведет под венец свою невесту. Я видела, что нравлюсь ему, и лучше, если исчезну из поля зрения. Не придется разрываться между долгом и сиюминутным увлечением.
Но все же мне было грустно. Все слишком быстро закончилось. Осталась лишь некая волнующая недосказанность. Кто может похвастаться тем, что ее чуть не поцеловал принц? И этим принцем был не любвеобильный Ленар.
Меня вывели из дворца потайным ходом, бесцеремонно засунули в карету и высадили недалеко от Экснурского моста. Охранники были угрюмы и неразговорчивы, в карете я ехала одна, и было время подумать о нелегкой журналистской судьбе. Но зато герцогиня Эстер показала свое истинное лицо, и я надеялась, что мой жучок это лицо запечатлел во всех ракурсах.
До дома от Экснурского моста было довольно далеко, а я не могла даже нанять повозку, так как у меня не было ни серебрушки. Интересно, мои вещи вернут или они так и останутся во дворце? Почему-то мне казалось, герцогиня не станет присваивать мою шкатулку с непритязательными драгоценностями. Кому они нужны?
Так как я все равно оказалась в этой части города, то сначала решила навестить шефа в редакции «Имперского вестника», проследить, чтобы мой последний репортаж разместили на нужное место и должным образом, взять немного причитающихся мне денег, а уже потом топать домой. День обещал быть длинным. И это к лучшему – чем больше дел, тем меньше времени для раздумий.
До редакции отсюда было минут сорок ходьбы неспешным шагом. А шагать спешно мне не позволяла дорогая модельная обувь, не предназначенная для пешего передвижения по каменным мостовым.
В редакции мне обрадовались, будто я вернулась не из королевского дворца, а из командировки в холодные северные земли, покрытые ледниками. Напоили чаем, посочувствовали – все уже видели снимки с жучка, попытались выспросить подробности, но я, зная коллег, молчала как партизан, загадочно улыбалась и жевала нежнейшее бисквитное пирожное с кремом – такие пекла только мадам Дороти в кофейне на углу. Наши ходили туда за выпечкой с большим усердием, чем на работу. Опоздать на планерку? Легко, но опоздать к тому моменту, когда мадам Дороти вытащит из огромной печи румяные булочки с корицей? Никогда.
А самое главное, коллеги искренне пожалели мои уставшие ножки. К счастью, я не любила, особенно в холодное время года, находиться в редакции в уличной обуви. На случай, если промокну или устану, у меня тут всегда стояли удобные, почти домашние ботиночки из мягкой кожи и на низком каблуке.