– Почему?
– Потому что такова его воля, и для меня этой причины достаточно. Хозяин использует это место во многих целях.
Я опять остался один, но, во всяком случае, теперь я мог пройтись и размять затекшие руки и ноги. Примерно через полчаса они опять вернулись, завязали мне глаза и помогли подняться по лестнице во двор. Я с наслаждением вдохнул свежий воздух. Солнце грело мне щеку.
Вил взял меня за правую руку, Роджер – за левую. Хоть я и перестал быть пленником, моя свобода передвижения была ограниченна. Мы зашагали через двор. Впереди звякала сбруя.
– Если я правильно понял, мы с вами еще увидимся, сэр, – вежливо произнес Вил. – Для нас это будет большая честь. Осторожно, ступеньки. Забирайтесь в карету.
– Отвезите меня на Стрэнд, – сказал я.
– Как вам будет угодно.
Я сразу почувствовал, что передо мной не наемный экипаж и даже не скромная карета вроде той, в которой меня привезли. Забираясь внутрь, я коснулся дверцы, а не обычной кожаной занавески. Внутри я уловил до боли знакомый аромат – нотки мускуса и свежий запах земли после дождя. С упавшим сердцем я осознал, что угодил из огня да в полымя.
– Прошу вас, садитесь, сэр, – раздался голос леди Квинси. – Позвольте я помогу вам снять повязку.
Глава 47
– А ведь я говорила Бекингему, что вы согласитесь. – Леди Квинси откинулась на спинку сиденья и устремила взгляд на меня – я сидел напротив. Она улыбнулась. – Сначала он мне не верил. Все твердил, что его люди преподадут вам урок и отучат совать нос в его дела. Но я сказала: «нет», он не понимает ни вас, ни ваших мотивов. Вы можете стать ему не врагом, а союзником. К тому же я заверила, что вы мой друг. Я за вас поручилась.
За какую-то секунду все перевернулось с ног на голову. В этой истории ничто нельзя считать само собой разумеющимся.
Карета ехала по улицам. Леди Квинси выбрала не внушительный экипаж, в котором мы совершили путешествие в Кембриджшир, а легкую элегантную карету для передвижений по городу. Кроме нас, внутри больше никого не было. Я узнавал места, где мы проезжали. Спускаясь по Сноухилл, мы удалялись от Сити. Справа от нас показались развалины церкви Пресвятой Девы Марии в Лэнгборне.
– Утром герцог неожиданно пришел ко мне с интересным предложением. Мы несколько часов подряд беседовали наедине. Я рассказала, как добры и услужливы вы были, когда мы забирали Фрэнсис. – Леди Квинси отвела взгляд – вероятно, изображая скромность. – И… в других случаях тоже, хотя о подробностях я, конечно же, умолчала.
«Слава богу, – пронеслось у меня в голове. – Леди Квинси думает, будто я по-прежнему без ума от нее».
Я спросил:
– Неужели предложение герцога каким-то образом касается меня, мадам?
Похоть ослепляет мужчину, заставляя видеть только то, что ее подпитывает. А когда избавляешься от этого чувства, ситуация предстает в гораздо более ясном свете. Но леди Квинси еще не понимала, что после той ночи в Хитчем-Сент-Мартин меня больше не тянет к ней, будто мотылька к огню. О перемене в моих чувствах известно только мне, но не ей. И в этом мое единственное преимущество.
– Я вас знаю, – проговорила леди Квинси, сделав легкое, но отчетливое ударение на глаголе, чтобы напомнить, что мы с ней познали друг друга в библейском смысле этого слова. – Мы с вами похожи, Марвуд. В конце концов, вы поступаете так, как велит вам долг.
Я опустил голову.
– Все мы следуем зову долга.
Пока что в этой ситуации безопаснее всего повторять слова леди Квинси или соглашаться с ней. Поворачивая за угол, карета резко качнулась и подол леди Квинси зацепился за мою ногу. Платье ее светлость поправляла с нарочитой неспешностью. Мы проехали по Холборнскому мосту и стали взбираться на холм.
– Истинная правда, – с легким придыханием ответила леди Квинси. – Мы оба руководствуемся чувством долга. Я предана королю не меньше, чем вы, мой дорогой Марвуд, ну разумеется, а как же иначе? Но когда Бекингем пришел ко мне и наставил меня на путь истинный, показав, в чем состоит мой долг, я поняла, что стать союзницей Бекингема – лучший способ служить на благо короля, а значит, и других людей. – Ресницы леди Квинси затрепетали. – В том числе и Фрэнсис.
Я кивал и улыбался, стараясь не показывать растерянности.
– И вы узнали об этом только сегодня?
– Да. – Оливия смотрела на меня широко распахнутыми невинными глазами, и ее взгляд был полон искренности. – Поэтому герцог и нанес мне визит. Мы ведь с ним не чужие. Я знаю Бекса много лет, мы впервые встретились еще при дворе в Брюгге. Мы с герцогом давние друзья.
«Брюгге, – подумал я. – И снова Брюгге». В те времена все трое – король, герцог Йоркский и герцог Бекингем – были холостяками. Отцом Фрэнсис мог стать любой из них.
– Бекс хотел увидеть Фрэнсис своими глазами, и я велела ее привести. Девочка очаровала его, и я убеждена, что он желает ей только добра. Герцог согласен, что Фрэнсис должна получить то, что принадлежит ей по праву, и, более того, так будет лучше для всей Англии. Бекингем уверен, что король тоже даст согласие, как только узнает всю правду. Иначе и быть не может.
И все-таки, каков точный возраст Фрэнсис? Девять лет? Десять?
– В таком случае я был прав, мадам, – произнес я.
– Правы? – Леди Квинси искоса взглянула на меня и чуть улыбнулась. – В чем именно?
– Помните наш разговор в доме госпожи Уорли? – Я внимательно наблюдал за ней. – У вас в спальне.
Оливия отвела взгляд, изображая стыдливость, но я очень сомневался в искренности ее чувств.
– Я предположил, что девочка ваша дочь.
– Да, сэр, вы правы. Фрэнсис родилась до моего первого замужества, когда я служила фрейлиной у леди Хайд, впоследствии леди Кларендон. Я была молода, глупа и впечатлительна. Я легко поддавалась соблазнам, и обмануть меня не составляло труда. Учить меня уму-разуму было некому. Отец умер, а мать вступила в новый брак, и ей стало не до меня.
– А когда Фрэнсис появилась на свет?
Выдержав паузу, леди Квинси снова поглядела на меня, и в кои-то веки в ее манере не чувствовалось ни притворства, ни расчета.
– Ребенка сразу же забрали. Лорд Кларендон и его супруга обо всем позаботились. Меня никто не спрашивал – юной девице, лишенной поддержки, заступничества ждать не от кого. Малышку отдали кормилице, а потом увезли в Англию, к Уорли. Я впервые увидела ее, только когда мы с вами приехали в Хитчем-Сент-Мартин. Но кровь не вода, верно? У матери есть долг перед дочерью.
– У отца тоже.
– Вот именно. – Леди Квинси подалась вперед и коснулась моей руки пальцем, обтянутым перчаткой. – Наконец-то мы добрались до сути. И поэтому, мой дорогой Марвуд, вы, конечно же, не откажетесь сопроводить меня к моему поверенному. Насколько мне известно, один раз вы уже наносили ему визит, однако он был занят и не смог вас принять.
Я удивленно поглядел на нее.
– Вы про господина Тёрнера? – уточнил я. – Из Барнардс-инн? Он ваш поверенный?
Я посетил его контору больше недели назад и предъявил королевский ордер секретарю Фрэнкли. А тот сообщил, что внезапно разбогатевший Олдерли приходил к господину Тёрнеру, чтобы полностью расплатиться с леди Квинси и погасить закладную на дом в Фэрроу-лейн. А заодно Олдерли решил обсудить вопрос, касавшийся брачного договора. Тогда я подумал, что Эдвард намерен сделать предложение некой леди. Однако теперь я понял, что речь шла не о его браке. Но о чьем же тогда?
Карета остановилась у входа в Барнардс-инн со стороны Холборна.
– Попросите господина Тёрнера спуститься ко мне.
Экипаж стоял на дороге, не давая проехать другим повозкам, а я вошел во двор, затем поднялся по лестнице в холле. Секретарь сразу же узнал меня. В его взгляде отразилось смятение.
– Господин Тёрнер занят, сэр…
– Передайте начальнику, что на улице, в карете, его ждет леди Квинси.
Фрэнкли бросил на меня затравленный взгляд. В кабинет Тёрнера он вошел без стука. До меня донесся гул голосов, а затем, поправляя парик, в приемную вышел тучный неопрятный человек – господин Тёрнер собственной персоной. Я узнал краснолицего мужчину с проницательным взглядом, которого мельком видел во время своего предыдущего визита.
– Господин… э-э… Марвуд?
– К вашим услугам, сэр. Позвольте отвести вас к ее светлости.
Мы шумно спустились по лестнице. Когда мы шли по двору, Тёрнер не произносил ни слова, только украдкой поглядывал на шрамы у меня на лице и шее. Он явно не знал, как держать себя со мной. Я открыл перед ним дверцу кареты, и поверенный отвесил леди Квинси неуклюжий поклон. Ее светлость велела ему сесть в экипаж. Забравшись внутрь, он протиснулся в угол напротив нее и сжался так, будто хотел казаться как можно меньше.
– Составите нам компанию, сэр? – к моему удивлению, предложила леди Квинси. – Придется вам сесть рядом со мной.
Она взглянула на поверенного с хитрой улыбкой, тот вздрогнул и попытался улыбнуться в ответ, но волнения скрыть не смог.
– Господину Тёрнеру нужно больше места, чем нам с вами, вместе взятым, – прибавила леди Квинси.
Багровый от стыда, Тёрнер поспешил извиниться. Я сел в карету, и наши с леди Квинси колени оказались прижатыми друг к другу.
– У меня к вам вопрос, сэр, – обратилась ее светлость к Тёрнеру. – Чисто гипотетический. Позвольте изложить вам дело. Английский джентльмен в чужом краю сделал предложение леди, тоже англичанке. Та ответила согласием. При свидетелях они заключили устный договор и в знак помолвки обменялись золотыми монетами. На следующий день англиканский священник обвенчал их в присутствии тех же свидетелей, но ни разрешения на брак, ни официального оглашения помолвки не было. Жених подарил невесте простое золотое кольцо. Юные и пылающие страстью влюбленные не стали откладывать первую брачную ночь и незамедлительно консумировали свой брак. А на другой день джентльмен написал леди письмо, в котором называл ее своей любимой женой и упоминал не только устный брачный договор, но и проведенную вместе ночь. Мне любопытно, считается ли такой брак законным на английской земле?