х осложнений не будет. В остальном я ничего не могу больше сделать. Намного важнее выследить преступника, так как сегодняшнее покушение показало, что он не отступится до тех пор, пока мы его не обезвредим.
Годфри с сомнением посмотрел на своего друга, но сэр Орландо утвердительно кивнул:
— Он прав. Я не успокоюсь, пока преступник не будет пойман.
— Что же вы предлагаете, доктор Фоконе? — спросил Годфри.
— Опросить людей. Может быть, кто-нибудь что-нибудь видел. Возможно, видели, кто подходил к кружке с вином.
Иеремия и магистрат принялись опрашивать людей, а Трелоней осматривал присутствующих. Никого среди них он не узнал.
Результат разочаровал. Никто не обратил внимания на цинковую кружку. Только один мужчина заметил кое-что подозрительное. Незадолго до того, как судье выпить вино, ученика пекаря, стоявшего у дверей, начал задирать какой-то молодой человек. Ученик набросился на задиру, но тот так быстро убежал, что свидетель уже не помнил его лица. Только сказал, что у него были темные волосы.
Когда почти все уже были опрошены, в таверну вошел Ален. Он рассказал, что бежал за мальчишками до Уайтфрайарса. Но там они улизнули от него, свернув в одну из улочек. А заметив в квартале не одну сомнительную личность, он решил, что благоразумнее будет вернуться.
Иеремия раздосадованно проскрипел зубами:
— Ну надо же! Незнакомец всегда на шаг впереди. А в следующий раз нам, может быть, повезет меньше. Сейчас у нас только одно преимущество. Преступник очень осторожен. Он не рискует, а действует, только когда уверен, что его не обнаружат. На это может быть две причины. Во-первых, собственная безопасность…
— Какая же может быть вторая причина? — перебил его Эдмунд Берри Годфри.
— Та, что меня очень беспокоит, сэр. Возможно, он планирует другие убийства.
— Если это и так, нам вряд ли удастся узнать, кто должен стать следующей жертвой, — заметил сэр Орландо.
Тем временем один из гвардейцев подогнал для судьи наемный экипаж. Ален и Бреандан вместе с мистрис Блаундель отправились домой, а Иеремия решил проводить сэра Орландо.
— Вы полагаете, эти покушения имеют нечто общее со смертью барона Пеккема? — задумчиво спросил Трелоней, когда экипаж неторопливо ехал по неровным улицам.
— Несомненно, — ответил Иеремия. — Не может быть случайностью то обстоятельство, что оба раза применили мышьяк. Хотя его можно купить везде, ведь это крысиный яд, не думаю все же, что мы имеем дело с двумя преступниками.
— Как вы думаете, другим судьям тоже грозит опасность?
— Этого я не могу сказать до тех пор, пока мне неясен мотив убийства. Вы не узнали, состоится ли свадьба мистрис Мэри Пеккем с торговцем?
— Ах да, хорошо, что вы спросили. Вдова барона отказалась от этой мысли.
— Это меня не удивляет. Я предполагал нечто подобное.
У дома судьи на Ченсери-лейн Иеремия первым вышел из кареты и помог сойти Трелонею. Вспухшее колено при каждом шаге причиняло ему жестокую боль. В холле к ним в тревоге подбежал камердинер Мэлори.
— Где моя племянница? — сразу спросил сэр Орландо.
— Она ушла, милорд, вскоре после вас. Я спросил ее, куда она идет, но она не ответила.
— Наверно, не думала, что я так быстро вернусь! — недовольно проворчал судья.
— Позвольте мне кое-что предложить, сэр, — мирно заметил Иеремия. — Пошлите посыльного к барону Пеккему, пусть он спросит, там ли ваша племянница. Мэлори, помоги мне перенести твоего хозяина в постель.
Вдвоем они помогли судье подняться по лестнице в спальню и опустили ею на кровать.
— Мне нужна холодная вода, несколько чистых тряпок и спирт, если таковой есть в доме. Если нет, принесите крепкого вина, — сказал иезуит.
Мэлори вышел.
— Еще никогда я не проводил так много времени в постели! — ворчал Трелоней, пока священник помогал ему раздеться. — Только бы поймать мерзавца, который все это устроил! По крайней мере теперь нам известно, что это не мои домочадцы.
— Мы не можем этого исключить, сэр, — возразил Иеремия.
— Но покушения происходили на улице. Домашние могли в любой момент отравить меня здесь.
— При этом опасность быть раскрытым многократно возрастает, сэр. Нет, в настоящий момент я бы никого не исключал.
Поставив на табурет таз с водой, тряпку и бутылку спирта, Мэлори хотел было удалиться, но Иеремия задержал его.
— Мне нужно еще кое-что из аптеки. Возможно, найти это средство будет нелегко, так как оно очень ценное. Ты что-нибудь слышал о роге единорога, Мэлори?
— Да, с его помощью, кажется, проверяют, не отравлены ля блюда и напитки.
— Именно так. Поскольку единорог является символом чистоты и добродетели, он не терпит никакой скверны и его рог, входя в соприкосновение с ядом, выделяет испарение. Сегодня кто-то пытался отравить твоего хозяина, и я боюсь, преступник снова попытается это сделать. Только единорог сможет защитить его.
Сэр Орландо открыл было рот, но Иеремия сильно сжал ему руку, не дав ничего сказать.
— Я сделаю все возможное, чтобы достать этот рог, — серьезно сказал Мэлори. — Но как я могу быть уверен, что мне не всучат подделку?
— Ты должен говорить, что это для сэра Орландо Трелонея. Никто не посмеет обмануть судью.
Едва Мэлори вышел из комнаты, как сэр Орландо не сдержался:
— Вы что, верите в этот вздор?
— Разумеется, нет. Единорог — мифологическое животное, его вообще не существует. Я долгие годы провел в Индии и не видел ни одного. А рог, который продают как чудесное средство от яда, по моему мнению, абсолютно бесполезен. Но после того, что случилось сегодня, я всерьез опасаюсь за вашу жизнь, милорд. Яд — коварное оружие, против него нет защиты. Если убийца — кто-то из ваших домочадцев, вы беззащитны против него.
— Вы ведь говорили, он не будет рисковать, так как это навлечет на него подозрения.
— Да, говорил, но пока мне неизвестен его мотив, я не знаю, как далеко он готов зайти. Два покушения на вашу жизнь не удались. Возможно, преступник твердо решился сделать еще одну попытку и расправиться с вами в доме, как бы опасно это ни было для него. Но если здесь все будут знать, что я верю в силу единорога, то, возможно, убийца тоже в это поверит. И пока вы будете проверять блюда с помощью рога, надеюсь, он не рискнет их отравить. В данный момент для защиты вашей жизни хороши все средства.
Иеремия промыл спиртом ссадины на ногах Трелонея и наложил на вспухшее колено холодный компресс. Вывихнутую руку он закрепил петлей, завязав узел у затылка.
— Кстати, как ваш ирландец? — с интересом спросил сэр Орландо.
— Он неплохо приживается. Сейчас я учу его читать и писать.
— Вы считаете это разумным?
Иеремия улыбнулся:
— Вы не верите ему!
— Вы бы видели, как он смотрел на меня, стоя у барьера. Как угодно, только не дружелюбно.
— Да, признаю, Мак-Матуна не испытывает по отношению к вам большой благодарности. Хотя вы и спасли его от виселицы, с его точки зрения, он был наказан несправедливо. Честно говоря, мне кажется, если бы вы захотели, то могли бы сделать для него больше.
— Только восстановив против себя присяжных и советников!
— Сэр, я уже достаточно хорошо вас знаю — ничто не помешало бы вам вынести оправдательный приговор, если бы вы действительно были убеждены в его невиновности. Но вы думали, что мистер Мак-Матуна виновен по крайней мере в краже и заслуживает наказания. И этого он вам никогда не простит!
— Неплохой мотив для убийства, вам не кажется? — резко спросил сэр Орландо.
— Вы подозреваете Мак-Матуну? — Иеремия не верил своим ушам.
— А вы считаете, он случайно оба раза оказывался там же, где покушались на мою жизнь? А этот перерыв между первым и вторым покушением… Заметьте, он ведь как раз в то время находился в тюрьме. Мне это кажется весьма подозрительным.
— Милорд, вы ведь видели, как Мак-Матуна горяч и вспыльчив, — попытался объяснить ему Иеремия. — Неужели вы серьезно полагаете, что он бы пытался вас отравить, тем более таким изощренным способом — заразив тюремным тифом? Если бы он хотел вас убить, он бы сделал это голыми руками!
— Тоже верно, — признался Трелоней. — Но у кого же есть мотив?
— Ну, вам легко нажить себе врагов, — пошутил Иеремия. — Особенно среди таких влиятельных людей, как сэр Джон Дин.
Их разговор прервал вошедший камердинер. Ему пришлось обойти несколько аптек, но все же он нашел чудодейственное средство и неуверенно вручил Иеремии узкий изогнутый рог:
— Это он?
Иезуит сделал вид, будто внимательно изучает рог, и удовлетворенно сказал:
— Прекрасно, Мэлори. Он стоит денег, заплаченных за него.
— Милорд, вернулся посыльный, — сказал камердинер Трелонею. — Ваша племянница действительно ходила в дом барона к мистрис Мэри Пеккем. Но когда за ними послали, найти их не удалось. Судя по всему, они потихоньку ушли.
— И никто не мог сказать куда?
— Нет, скорее всего они ушли одни, без слуг.
— Спасибо, Мэлори. Дай мне знать, когда она вернется домой. — Сэр Орландо нахмурился и недовольно проворчал: — Молчите! Невозможно, чтобы Эстер…
Иезуит какое-то время молча смотрел на него и затем сказал, медленно выговаривая каждое слово:
— Обещайте мне, что Мэлори с оружием будет спать возле вашей кровати, что вы не будете один выходить на улицу и никогда не станете есть того, чего не ели другие. Кто бы ни был убийца, мы не можем допустить, чтобы он победил!
Когда Мэлори сообщил о возвращении Эстер, Иеремия взял рог и поспешил в холл, чтобы ее перехватить. Эстер замерла, заметив на лестнице мужчину в черном.
— Что привело вас сюда, доктор? — спросила она.
Иеремия обратил внимание, что она старается принять безучастный вид.
— С вашим дядей произошел несчастный случай, — серьезно сказал он.
— Он ранен?
Иеремия ответил не сразу. Но лицо Эстер, как обычно, не изменило выражения. На нем не отразилось ни беспокойства, ни облегчения. Если она и желала смерти дяди, то по ней этого нельзя было увидеть.