— Да, конечно, — рассеянно ответил Жак.
Распрощавшись с Дэвидсоном, он двинулся дальше и столкнулся с Никосом Скуросом, одетым в черный шелковый пиджак с эмблемой судоходной компании «Скурос шиппинг лайнз» — его фирма также финансировала участие двух гонщиков. Они обменялись рукопожатием и разговорились.
— Гонщику недостаточно тренировок и опыта, — сказал Скурос. — У него должен быть особый дар. Врожденное упорство, мгновенная реакция, дух соперничества — все это сродни хищническому инстинкту. Жак, я много лет дружен с вашей семьей. Вы, можно сказать, выросли у меня на глазах. По-моему, вы — из тех избранных, кто рожден быть гонщиком. Мне стало известно, что вы хотите всерьез заняться гонками и нуждаетесь в спонсоре. Предлагаю вам свои услуги.
Жак покраснел. Делая такое предложение, Скурос рисковал потерять благосклонность князя.
— Я не могу ставить под угрозу ваши добрые отношения с моим отцом.
Скурос улыбнулся:
— Такая мелочь не сможет повредить нашей прочной дружбе с князем Генрихом. В данный момент компания «Скурос шиппинг лайнз» модернизирует «феррари-Ф92А» — оснащает машину полуавтоматической коробкой передач. Вам сам Бог велел сесть за руль такого автомобиля. Кроме того, я заказал гоночный комбинезон из новой огнеупорной ткани и договорился о двухмесячной стажировке у самого Унзера. Обычно я не ошибаюсь в своих прогнозах: завершив курс подготовки, вы войдете в число сильнейших гонщиков мира.
Жак колебался. Что-то останавливало его, но он не мог понять что. Но своеволие взяло верх над осторожностью. Он хотел хоть немного пожить полной жизнью, пока государственные обязанности не опутают его паутиной скуки. При поддержке Никоса Скуроса ему будет обеспечен самый лучший автомобиль и самый лучший тренер.
— Что скажете, ваше высочество? — дружески спросил Никос.
— Я готов попробовать, — ответил Жак.
Дэвидсон устраивал прием в ресторане «Л'Эгль», расположенном на крыше пятизвездочного отеля «Касабланка». Отсюда открывался головокружительный вид на гавань, расчерченную мерцающими огоньками. Играл небольшой оркестр; зал наполнялся шумом голосов.
Гонщики вместе со своими богатыми спонсорами толпились у фуршетного стола. Бойкие девушки, какие стайками вьются на любых соревнованиях, пытались привлечь к себе внимание этих крепких парней, но те не снисходили до флирта — их переполняло чувство собственного превосходства.
Окруженный телохранителями, прибыл князь Генрих. В честь его появления оркестр исполнил государственный гимн Коста-дель-Мар. По правую руку от него шла принцесса Габриелла, сверкая украшениями, сделанными по собственным эскизам.
— Каково ваше мнение об этом приеме? — Женевьева Мондальви, репортер «Пари-матч», воспользовалась случаем, чтобы взять интервью у принцессы Кристины. — Все эти гонщики — настоящее созвездие, вы согласны? Такая мощь, воплощенное мужество. Меня буквально пробирает дрожь. А каков ваш брат, принц Жак?! Он всех удивил своим решением войти в команду.
— Жак? Войти в команду?
— Разве вы не слышали? Он упросил Никоса Скуроса, чтобы тот взял его в свою команду. Как на это смотрит князь Генрих? — Не дождавшись ответа, журналистка запустила пробный шар. — Думаю, он не в восторге от того, что единственный наследник престола по мужской линии рискует своей жизнью.
— Ничего не могу вам сказать. — Кристина ушла от ответа.
Тогда Женни Мондальви решила зайти с другой стороны:
— Если не ошибаюсь, вы с Никосом Скуросом «очень близкие друзья». Это так?
Кристина побледнела. Она не могла поверить, что сегодняшнее посещение яхты уже успело вызвать пересуды.
— Почему вы так считаете? — настороженно спросила она.
— Вчера в клубе «Сигаль» ваш танец выглядел весьма… эротично. А сегодня вы садились в его машину. Ни для кого не секрет, что Коста — очень маленькая страна со множеством глаз.
Кристина почувствовала, как почва уходит у нее из-под ног. Женевьева была права. Стоило принцессе отчитать горничную, как об этом тут же сообщалось в газетах. Стоило купить сумочку или что-нибудь из нижнего белья, как владелец магазина тут же начинал трезвонить об этом на всех углах. Чтобы не давать повода для досужей болтовни, Кристина нередко делала заказы по телефону и посылала кого-нибудь из прислуги забрать из магазина пакет. Любой мужчина, на которого она обращала внимание, мгновенно попадал в поле зрения прессы.
— Принцесса Кристина, что с вами? — забеспокоилась Женни Мондальви. — Вам нехорошо?
— Немного болит голова, — ответила Кристина и поспешила отойти.
— Ты не будешь выступать за команду Скуроса! — Кипя от негодования, князь Генрих приказал сыну выйти вместе с ним на лоджию, подальше от посторонних ушей. — Сколько раз повторять: я этого не допущу. Как тебе такое могло прийти в голову?
— Я принял решение, — с вызовом сказал Жак. — Если хорошо знаешь свое дело, опасность сводится к минимуму.
— Тебе еще нет двадцати, а ты уже хорошо знаешь свое дело? — Князь Генрих попытался скрыть ярость под маской сарказма.
Жак стиснул зубы.
— Не беспокойся, папа, я не разобьюсь. У меня будут лучшие тренеры. Сегодня я успешно прошел трассу, — с гордостью добавил он.
Генрих чувствовал, что необходимо в корне истребить дьявольское упрямство сына. Речь шла не только о личной безопасности Жака, но и о судьбе монархии: с раннего детства он воспитывался как наследник трона.
— Твой успех меня совершенно не интересует. Гонки — опаснейшее занятие. Даже Айртон Сенна, которого считали лучшим из лучших, разбился на трассе в Италии. Ты не имел права принимать такое решение, не посоветовавшись со мной. — Генрих выдержал паузу. — Выбрось из головы этот вздор. Я запрещаю тебе даже думать о гонках.
Жак смотрел прямо в глаза отцу. У него на скулах перекатывались желваки.
— Я не стану брать назад свое слово.
— Что? — Генрих был поражен.
Глаза Жака полыхнули огнем.
— Мир не ограничивается пятью квадратными милями Коста-дель-Мар. Я не собираюсь всю жизнь быть почетным гостем на официальных церемониях. Мне нужно испытать себя! Я хочу жить! У меня нет никакого желания править этой страной — ни сейчас, ни в будущем!
Он повернулся на каблуках и ушел обратно в зал. Генрих остолбенел. Князя убила эта фраза: «У меня нет никакого желания править».
— Что прикажете, ваше высочество?
В арочном проеме показалась голова телохранителя. Генрих негодующим жестом приказал ему убраться с глаз долой.
Дрожа от гнева, он облокотился на перила. Перед ним простиралась земля Коста-дель-Мар, залитая лунным светом. Кольцевая трасса сверкала сотнями фонарей. В конце узкой улицы мигала неоновая вывеска «Казино-де-Пале». Богатейшим игрокам со всего света ничего не стоило поставить на кон многие тысячи франков. Оставляемые ими в казино миллионы обеспечивали безбедное существование всем гражданам Коста-дель-Мар.
«У меня нет никакого желания править этой страной».
Вглядываясь в ночные огни, Генрих почувствовал, как его глаза заволокла туманная пелена. В молодости ему самому случалось проявлять строптивость, но, когда его призвала родная страна, он отбросил всякие сомнения и отказался от юношеских устремлений.
Ему хотелось надеяться, что принц Жак поступит так же, когда придет его час. А вдруг нет?..
На следующий день Генрих посетил заседание Государственного совета и восстановил давно отмененную поправку к закону о престолонаследии. Эта поправка, позволяющая монарху обойти наследника мужского пола и выбрать себе в преемницы одну из дочерей, применялась всего два раза за многовековую историю правящей династии Беллини.
Князь Генрих пошел на этот шаг с тяжелым сердцем. Но он всегда считался с реальностью и обязан был предусмотреть все.
Тедди вернулась в Коннектикут. Она не могла опомниться после победы в Уимблдоне, а тут еще в программе «Эй-Би-Си спорт» показали интервью с принцем Жаком.
— Я люблю гонки больше всего на свете, — говорил он, не выходя из гоночного автомобиля.
Тедди впилась глазами в телеэкран. У нее тяжело стучало сердце, словно напоминая ей о безвозвратности потери. Потом она схватила пульт дистанционного управления и переключилась на другую программу. Господи, что за буря разыгралась у нее в душе? Она потеряла голову, как девчонка-школьница. Надо сделать над собой усилие, прямо сейчас.
Она вдруг устыдилась, что в последнее время начала собирать вырезки из газет и журналов, в которых говорилось о костанских принцессах. В ее папку попали даже светские сплетни о супружеской жизни принцессы Кристины. Тедди сохранила также статью о нападении на Габриеллу: старшая принцесса была атакована группой экстремистов, которых, по счастью, успели оттеснить охранники. Габриелла почти не пострадала. Четверо нападавших были приговорены к пяти годам тюремного заключения.
У Тедди создалось впечатление, что жизнь княжеской семьи получила над ней какую-то мистическую власть. Как ни странно, в суждениях отца она улавливала то же самое ощущение.
Хватит. С этим пора кончать. Нахмурившись, она выдвинула нижний ящик комода и достала папку с газетными материалами, фотографиями Жака, видовыми открытками. Методично, листок за листком, она разорвала всю свою коллекцию, сложила обрывки в пластиковый пакет и отнесла его в мусорную корзину.
Жак, встреча с тобой была чудом, но ты живешь в другом мире — не там, где простые смертные; не там, где я.
Все ведущие американские журналы стремились дать в номер публикацию о Тедди Уорнер. На телевидении срочно слепили сценарий сериала, в котором Тедди предназначалась роль чемпионки по теннису, расследующей гибель своего брата. Программа «Доброе утро, Америка» пригласила ее для съемок двадцатиминутного сюжета в ближайшую пятницу; Джоан Риверс заручилась согласием Тедди дать интервью ее передаче через две недели; компания «Фокс видео», которая в свое время выпускала кассеты с ритмической гимнастикой Джейн Фонды, жаждала наладить выпуск учебных фильмов