Уилл никогда не видел ничего похожего на это существо, но решил, что это может быть только демон, которого призвали Женты, чтобы контролировать Версеворана. В крепости танар'ри избавился от плаща и мантии, явив взору склизкое, грузное тело, размером с огра, настолько горбатое, что для него было естественно передвигаться на четвереньках. Клыкастые челюсти торчали из-под выступающего лба, за зубами мелькал длинный тонкий язык, а вдоль горба тянулась своеобразная клетка из костяных отростков.
Кривой позвоночник. Внутри этой решетки блестело влажное, бледное вещество, похожее на огромное количество обнаженного мозга.
– Блеск рассвета, – вздохнул Павел, – это церебрилит.
– Полагаю, это плохо, – сказал Уилл.
Демон на костяшках пальцев двинулся вниз по ступенькам.
– Кто ты? – прорычал он. – Как ты сюда попал?
Голова Уилла все еще пульсировала после психической атаки церебрилита. Но он знал, что они с Павлом должны избавиться от шока после неожиданного нападения и сражаться. Хафлинг отпрыгнул в сторону – неожиданный маневр, который, как он надеялся, напугает его врага, – приготовил свою боевую пращу и пустил в работу. Ядро ударило демона в круглый черный глаз. Церебрилит отшатнулся.
– Бей, идиот! – крикнул Уилл.
Подгоняемый, Павел зачитал молитву. Воздух на мгновение стал теплее, и вокруг бесформенной головы церебрилита заплясали искры красно-золотого света. Уилл не мог точно сказать, что его друг сделал с демоном, но магия, должно быть, подействовала, потому что танар'ри издал пронзительный визг.
«Удивительно, – подумал Уилл, хватаясь за еще одно ядро для пращи, – мы побеждаем».
Затем церебрилит проревел:
– Убей их! – После чего Версеворан вскочил на ноги и развернулся к незваным гостям.
Извилистое горло вздулось, разинув гигантскую пасть изумрудный дракон завыл. Зная, что шум может убить любого, кто окажется перед головой вирма, Уилл и Павел бросились в разные стороны. И все же крик потряс кости хафлинга и пронзил его голову и туловище болью, даже пол завибрировал, угрожая его равновесию, а со стропил посыпалась грязь.
Версеворан развернулся и бросился на Павла. Все еще шатаясь, священник едва успел увернуться от когтей дракона. Крючковатые сверкающие когти были такими длинными и тяжелыми, что если бы хоть один из них зацепился за его плоть, он мог бы легко разорвать его на части.
И если никто не вмешается, не отведет давление с Павла, позволив ему восстановить равновесие и перейти в режим обороны, Версеворан, конечно же, разорвет его. Зарычав, Уилл рассек заднюю ногу вирма. Роговой клинок пробил мерцающую нефритовую чешую и пронзил плоть под ней, но неглубоко. Раны даже не замедлили бы дракона.
Однако они, скорее всего, жалили, и рептилия повернулась к нему. Пришло время ему прыгнуть или кувыркнуться в сторону, подальше от передних когтей и челюстей. Но, к сожалению, Уилл никогда раньше не сражался с самоцветными драконами, и некоторая тонкость в движениях Версеворана сбила его с толку. Он замешкался, не в силах точно определить, когда и в каком направлении нужно прыгнуть, и шанс был упущен. Изумрудный дракон рванулся вперед, и ему пришлось отпрянуть назад, чтобы не оказаться раздавленным.
Версеворану понадобилась всего секунда, чтобы прижать его к стене. Дракон ударил его. Уилл сделал шаг в сторону, и огромные клыки сомкнулись на пустом воздухе. Он нанес ответный удар, но боевой меч не смог пробить естественную броню рептилии.
Версеворан поднял переднюю лапу. Все еще прижатый к стене, Уилл приготовился уклониться, но тут голос прошептал в его сознании, приказывая стоять на месте. Он замер, а когти дракона прочертили горизонтальную дугу.
Каким-то образом, в последний момент, Уилл освободился от внушения и отпрыгнул в сторону. Атака Версеворана все равно настигла его, швырнув в воздух, и только тренированные рефлексы акробатики позволили ему кувыркнуться и избежать переломов костей тела, когда он рухнул на пол. Он вскочил на ноги и огляделся. Его последний оборонительный маневр сбил Версеворана с цели ровно настолько, чтобы спасти его от серьезных повреждений. Когти дракона рассекли его кожаную броню и порезали плоть под ней, но не настолько глубоко, чтобы вывести из строя. Над ним, на лестнице, церебрилит рычал от досады.
Уилл не думал, что у танар'ри есть причины для расстройства. Если он все еще мог атаковать, несмотря на чары, которые наложил Павел, чтобы помешать ему, то он и Версеворан, вероятно, достаточно скоро убьют незваных гостей. Было очевидно, что воины не могут противостоять демону и дракону одновременно в этой тесной, замкнутой арене.
Единственная надежда, таким образом, состояла в том, чтобы изменить ход игры. Довольный тем, что удар Версеворана, по крайней мере, отбросил его туда, где он не был прижат спиной к стене, Уилл развернул свою боевую пращу и обрушил ядра на голову рептилии.
– Ты хочешь меня? – крикнул он. – Вот он я! Иди за мной!
Он сделал вид, что уклоняется вправо, а затем помчался к меньшей двери, которая была слишком низкой и узкой для взрослого дракона. Уилл достиг ее раньше своего преследователя. Он проскочил внутрь и свернул в сторону, где Версеворан не мог его достать. Позади него когти вирма застучали по полу, а хвост заметался справа налево. По этим звукам Уилл понял, что дракон разворачивается, и рискнул заглянуть внутрь. Конечно же, Версеворан мчался к двойным дверям в дальнем конце зала. Когда дракон ударил в них, они разлетелись, словно были сделаны из бумаги.
Когда Версеворан вслед за Уиллом вышел в ночь, Павел понял, что задумал его напарник. Пока хафлинг вел дракона в погоню, Павел должен был уничтожить церебрилита, а затем рассеять чары, удерживающие Версеворана в плену. И все это за то короткое время, пока старый и могущественный дракон не поймает и не убьет одинокого хафлинга.
Хотя церебрилит, по всей видимости, все еще был слеп от наложенного на него заклинания, Павел понятия не имел, справится ли он с этой задачей, но знал, что у него нет другого выбора, кроме как попытаться. Он начал читать молитву, произнося слова себе под нос, чтобы противник не услышал.
Затем церебрилит исчез. Возможно, он стал невидимым, но Павел знал, что есть и другая возможность: некоторые демоны могли мгновенно перемещаться из одного места в другое. Он развернулся, и тут же рядом с ним оказался громадный танар'ри, впервые стоящий более или менее прямо, с разинутой пастью и руками размером с лопату, готовый сгрести его. Хотя Павел ослепил его, ясновидение позволяло танар'ри находить его.
Однако, слепота все же мешала ему. Он помедлил, прежде чем атаковать когтями, и это дало Павлу время отскочить назад, за пределы досягаемости, сохраняя при этом точный ритм и произношение, которых требовало заклинание.
Красно-золотой свет залил комнату. В воздухе появилась светящаяся булава и ударила по церебрилиту, словно ей взмахнул призрак.
Павел улыбнулся. Если повезет, сотворенное оружие отвлечет и удержит демона, а он будет атаковать его с помощью магии.
Но заклинание не сбило с толку церебрилита, как он надеялся. Танар'ри зарычал, и из его тела вырвался резкий белый свет. Сияние обожгло Павла, как клеймо, и мучительный жар не закончился после вспышки. Священник посмотрел вниз. Его одежда была в огне.
Он упал и перекатился. Это погасило огонь, но к тому времени, как он закончил, демон уже склонился над ним. Парящая булава отбивала осколки от костяных шипов вдоль позвоночника, но он не обращал внимания на атаку и потянулся к лежащему на полу человеку.
Павел взмахнул зачарованной палицей из стали и дуба, которую держал в руке. Растянувшийся, он не надеялся нанести удар с большой силой или точностью, но каким-то образом ему удалось отбить большую шишковатую руку церебрилита. Он отполз назад, пытаясь освободиться.
Он был недостаточно быстр. Танар'ри схватил его за ногу и поднял его ступню к своим грязным, зазубренным клыкам.
– Стоять! – крикнул Павел.
Это тоже было заклинание, и оно на секунду сковало волю существа. Он вырвался из хватки демона.
Однако не остался невредимым. Когти твари пронзили сапог и мышцы, и, пытаясь вырваться, он растерзал и увеличил раны. Когда он поднимался, его нога не выдержала бы, если бы он опирался на нее.
Действительно, у него болело все, и он считал, что ранен довольно сильно. К счастью, он мог исцелить себя, но не мог сосредоточиться на этом и одновременно сражаться с демоном. Он должен был сначала нейтрализовать танар'ри, причем быстро, пока шок и потеря крови не подорвали критические показатели его силы и ловкости.
Произнося очередное заклинание, он попятился от церебрилита. Демон повернул голову, отслеживая движение, а затем исчез из-под ударов светящейся булавы. Сотворенное оружие устремилось вперед, преследуя цель. Линия, по которой оно летело, указывала на место, где существо появилось вновь, иначе Павел никогда бы не почувствовал его справа от себя, чтобы вовремя отскочить влево.
Тем не менее, взмах когтей пробил его панцирь и задел кожу под ней. Было больно, но он не позволил боли разрушить его заклинание. Он выдержал ритм и хлестнул безоружной рукой по цели.
Сила горела в его ладони, и когда церебрилит бросился на него, он вытянул руку и разрядил ее. Луч яркого света вырвался вперед и попал прямо в морду демону, раздробив несколько клыков. Танар'ри споткнулся, и летящая булава пробила часть костяных выступов на его хребте и начала колотить густое вещество под ним. Демон упал на одно колено. Он поднял руку, очевидно, чтобы отразить светящееся оружие, но затем конечность упала обратно на пол, словно у нее кончились силы.
Павел заковылял вперед, чтобы нанести удар по церебрилиту. Он зарычал, испугав его. Оказавшись не таким уж слабым, он схватил его за запястье руки и подтянул к себе. Его пасть широко раскрылась, и, увы, свет Летандера сломал ему не все зубы – у него все еще имелись все зубы, необходимые чтобы разгрызть его на куски.