- Весельнос к вашим услугам, о могучий маг.
Фраза была процежена через крепко стиснутые зубы, слова неохотно выползали, словно выдраны клещами из его горла.
Женщина захлопала глазами. Два брауни! О боги, она призвала сразу двух брауни!
Шэнк быстро оценил расстояние до двери и до окна, раздумывая, куда он успеет раньше. Настало время сматывать удочки.
Что-то заставляло Весельноса повиноваться, а в его ум набились странные мысли, противоречащие его природе. Что он здесь делает и зачем только что это сказал?
Пока Мэйв переводила взгляд с одного брауни на другого и обратно, сквозь пелену опьянения до неё доходила простая истина. Она не вызывала обоих фамильяров себе на услужение. Только один из них был настоящим.
Колдунья ткнула в новоприбывшего.
- Ты, Весельнос. Говоришь, ты здесь чтобы служить мне?
- Да госпожа, - прорычал он.
Шэнк стёк со стула.
- Никакого сыра, вина и хорошей одёжки?
Шэнк на цыпочках крался по свободному от ковров полу, надеясь добраться до открытого окна.
- Только если вам будет угодно, госпожа, - последовал покорный и жалкий ответ.
- А ты… - Мэйв повернулась к стулу другого брауни, теперь пустому.
Это послужило сигналом для самозванца. Он бросился бежать, рассчитывая преодолеть возвышающийся подоконник до того, как окажется пойман. Было, конечно, весело, но пора и честь знать.
Прогромыхали слова силы, и яркий луч, сыпля искрами, сорвался с кончиков пальцев мага – Шэнк не успел сделать и двух шагов.
Магическая вспышка настигла его со спины, распространившись затем щекочущим теплом в каждый нерв его конечностей. Он накренился вперёд, его тело билось в конвульсиях, словно обезглавленная курица, затем он кулем свалился на пол – как мертвец, мышцы которого утратили напряжение и жизнь.
Ну, жизнь в нём ещё оставалась, но вот контроль над телом?.. Он оказался парализован. Боковым зрением он ухватил вид кровожадно ухмылявшейся Мэйв. Может статься, что жизненная сила в итоге зря не покинула его. Если бы он мог закрыть глаза, то с радостью сделал бы это, вознося молитвы о пощаде каждому известному ему божеству.
Убедившись, что беглец не притворяется, Мэйв развернулась к её настоящему фамильяру. Не было никаких сомнений – чувства стали теперь острее и ярче. Туман в голове полностью рассеялся; это было приятно и понравилось ей. Кто ещё из магов Анкапура может похвастаться фамильяром-брауни?
Жалобное «Госпожа?» вернуло поток её мыслей к лесному существу, стоявшему перед ней. Она посмотрела на брауни – её брауни – и поняла, насколько он несчастен и зол.
- Госпожа, что вы хотите от меня?
- Ты мой фамильяр?
- Да… госпожа, - слова давались ему с трудом.
- Откуда ты родом?
- С фермы йомена Уэсто, что близ Камнелесья, - его миниатюрное личико просветлело при этих воспоминаниях, но радость быстро увяла, когда он понял, что никогда больше не увидит родные пейзажи. – Теперь вы отпустите меня?
Мэйв не находила слов.
- А ты… хотел быть фамильяром? Ну то есть, как я тебя заполучила?
Весельнос чувствовал себя неуютно в этом странном помещении. Он никогда прежде не бывал в такой обители человека. Ферма старого Уэсто была всего лишь маленькой хижиной на опушке леса, только и всего.
- Меня никто не спрашивал. Громкое жужжание, хлопок – и я тут.
Смысл сказанного вызвал слабость у колдуньи, и ей пришлось опуститься на стул. Глянув на опустошённую бутыль от вина, она пожалела, что рядом нет ещё одной, только полной. Она так хотела фамильяра, особенного, чудесного фамильяра – но это больше было похоже на похищение, даже хуже. Она выкрала бедолагу из дома, от друзей и заставила прислуживать против воли. Это совсем не то же самое, что заиметь крысу или лягушку.
Она так хотела фамильяра, и вот что получилось. Что же ей теперь делать?
На полу неподалёку Шэнк издавал булькающие звуки, слегка трепыхаясь, точно рыба, выброшенная на берег. Обездвиженный, всё что он мог делать для спасения, это пускать слюни. Шум напомнил пожилой женщине о её жертве, и злобная усмешка расплылась по лицу мага. В ту же секунду Шэнк пожалел, что не остался лежать очень, очень неподвижно.
Преисполнившись решимости, Мэйв поднялась с места.
- Весельнос, - с искренним воодушевлением провозгласила она, - я отпускаю тебя. Возвращайся домой. Я не могу вернуть тебя тем же способом, что и забрала, так что дорога до фермы станет для тебя небольшим приключением. Камнелесье в недели пути к западу отсюда, но если ты двинешься вдоль берега, то будешь в порядке. Это лучшее из того, что я могу сделать.
Лесной дух изумлённо уставился на колдунью.
- Но что насчёт вас? Я же теперь фамильяр, разве вы не хотели этого?
Мэйв покачала головой, её каштановые с проседью волосы заколыхались.
- Иди. Я найду другой способ. Уходи, пока я не передумала.
Брауни уже двигался к выходу.
- Спасибо, госпожа, - ликующе поблагодарило маленькое существо, прежде чем скрыться за дверью.
Мэйв повернулась к следующему кандидату.
- Итак, что же делать с тобой? – вопрос был риторическим, и не только потому, что Шэнк не мог ответить. Маг уже знала ответ.
- Возможно, ты не в курсе, что перед тобой придворный волшебник, – продолжала она, наслаждаясь паникой в глазах Шэнка. – А это значит, что мой король, Пинч, может упрятать тебя очень надолго. Или может, казнить тебя в назидание другим, дорогуша? Звучит справедливо.
Зрачки бедолаги ещё больше расширились от ужаса.
- Или… - женщина встала на колени, нависнув над его спиной, - ты можешь и вправду быть моим фамильяром. Служи мне, играй свою роль – и у тебя будет столько вина, сыра и одежды, сколько пожелаешь. Высунь язык, если такая перспектива нравится больше.
Пот капал со спутанных волос брауни, но всё же он смог показать кончик языка, протолкнув его через приоткрытые губы.
- Хорошо, - Мэйв улыбнулась, а затем её лицо окаменело. Все жеманные манеры, привитые ей за год жизни при дворце, были позабыты здесь, в её родной стихии. – Запомни ещё кое-что, Шэнк Коневоли. Если захочешь передумать, или начнёшь шпионить, или попытаешься вновь дурачить меня – и Король Пинч сломает твою тощую шею как сухую ветку, а кости бросит собакам. Скройся – и все колдуны королевства кинутся на поиски, каждый распоследний охотник за головами будет стараться получить награду за твою шкуру. Ты знаешь, что я могу это сделать и сделаю, если придётся. Ты меня понял?
Язык выглянул вновь.
Женщина усмехнулась и повела рукой над неподвижным беглецом. Его руки и ноги вновь обрели подвижность.
- Что ж, значит, договорились.
Она подобрала пустой бокал и подняла его в насмешливом тосте в честь брауни, пока тот поднимался с пола.
- За моего особенного фамильяра!
КРАСНЫЕ АМБИЦИИДжейн Рейб
Сзасс Тэм опустился в массивное кресло за богато украшенным столом, на котором лежали скрученные листы пергамента и стояли стеклянные флаконы, наполненные темной жидкостью. Толстая свеча стояла посередине стола, ее пламя танцевало в затхлом воздухе и мягким светом освещало мрачные черты лица Сзасса.
Его бледная, тонкая как пергамент кожа была натянута на высокие скулы, а тонкие волосы цвета паутины, пучками свисали с покрытой от старости пигментными пятнами кожи головы. Нижняя челюсть - болталась, мышцы уже не держали ее. Хрящ носа разложился, и на его месте зияли две дыры. Алая мантия, в которую он был одет, свисала складками с его похожего на скелет тела и ниспадала у кресла на пол, словно лужа разлившейся крови.
Маг рассеяно окунул указательный палец в лужу воска натекшего на стол, позволяя теплой, маслянистой жидкости налипнуть на кожу. Большим и средним пальцем он скатал охлаждающуюся массу в шарик. Затем маг уронил шарик на отделанный палисандром стол и стал наблюдать, как он катится и, замедляясь, останавливается возле старого свитка. Яркие точки белого света, служащие Сзассу Тэму глазами, посмотрели на пергамент. В нем содержались последние чары необходимые для превращения его дорогой ученицы в существо, коим он был сам - в немертвого мага... в лича. Конечно, его ученица должна была умереть перед прочтением заклинания. Убить ее не составит труда, решил маг. Костяными пальцами он взял пергамент и прижал его к своему давно остановившемуся сердцу.
Смертная жизнь Сзасса Тэма закончилась сотни лет назад на поле битвы в Тэе, в сотне миль к северу от его уютного жилища. Но текущая в волшебнике магия не дала уйти ему из мира живых. Магия оставила его жить в гниющем теле, наполненном тайной силой, которой мало кто осмеливался кинуть вызов. Лич считал себя самым могущественным Красным Волшебником в Тэе. Он стал зулкиром - тем, кто контролировал все школы некромантии в стране. Его ученица, Фродин, тоже была красным волшебником, одной из могущественного совета магов, правивших Тэем с помощью заговоров, угроз и тонких интриг. Сзасс Тэм слегка улыбнулся. Не было мага коварнее его.
Сзасс внимательно слушал. Тихий звук шагов, раздающийся в коридоре, принадлежал Фродин. Он положил свиток в глубокий карман и стал ждать. Однажды он одарит ее бессмертием.
- Учитель? - Фродин, осторожно открыв дверь, вошла в комнату. Она прошла вперед, и блестящая ткань ее темно-красной мантии потянулась за ней по полированному мраморному полу,- Я не помешаю?
Сзасс Тэм указал ей на кресло напротив него. Но молодая женщина остановилась рядом с магом. Быстро опустившись на колени, она положила свои нежные руки на ногу лича, и заглянула ему в светящиеся «глаза». Ее обритая голова была украшена красными и синими татуировками, обычными для Тэя, а ее большие черные, словно полночь, глаза шаловливо сверкали. Ее тонкие губы изогнулись в хитрой улыбке.
Тэм взял ее в ученицы несколько лет назад. Обучалась она необычайно быстро. Фродин никогда не скрывала своей жажды знаний и заклинаний, и ловила каждое слово мага. Лич считал ее верной ему, ну или верной насколько, насколько это возможно в Тэе. И пока на протяжении многих лет ее сила росла, он делился с ней секретами - как можно давить слабых магов армиями скелетов, как поднимать людей из могилы, как украсть души живых. Недавно маг признался ей, что он - нежить, и показал свой истинный, гниющий лик. Она не испугалась его, и тогда он поделился с ней планами господства в Тэе. И Фродин ясно дала понять, что будет на его стороне. Навеки.