Тогда Крелан не стал отговаривать друга от побега, но сам не решился последовать за ним, точнее, не захотел, хотя в шутку они с Боном уже с начала этой зимы, при живом хозяине обсуждали различные варианты переселения на остров, где им дали бы свободу и возможность начать жизнь заново.
Конечно, слухам про Орден Тени и о том, что обещалось на острове рабам и крепостным, обладающим магией или знающим грамоту, они не сразу поверили. Но с каждой их поездкой с бароном во Вьеж, Крелан и Бон всё больше слышали свидетельств правдивости тех необычных слухов.
Барон Тэллер, после смерти семьи замкнулся в своём родовом владении, но, будучи очень уважаем герцогом Витором, имея большой вес при канцелярии дворца, сохранившийся и после появления новой повелительницы Вьежского герцогства, раз в пять недель посещал Большие приёмы.
При поездках он всегда брал с собой в город своего секретаря Бона и мага-раба Крелана, как намного более сильного, чем остальные четыре одарённых баронства, вместе взятые.
К своим молодым помощникам старый Тэллер относился почти по отечески. Нет, случалось порой, что и колотил тростью, но редко и только за реальные провинности. Поэтому, когда старик уезжал во дворец, а иногда и просто вечерами, он отпускал парней в город и даже разрешал посещать соответствующие питейные заведения, только жёстко требовал соблюдать меру. В одном из таких низкопробных кабаков к друзьям и подошёл парень, представившийся Мальком.
Ни Крелан, ни Бон всерьёз не рассматривали предложение нового приятеля, оказавшегося весьма уважаемым среди городской шпаны человеком, они общались, скорее, из любопытства и никак не отреагировали на те посулы, которыми их агитировал уголовник.
Но всё изменилось со смертью хозяина. Изменилось для Бона — он и в самом деле сбежал. И сделал это так умно, что его и хватились поздно, и поймать не смогли. А вот Крелан не решился. Теперь же, когда управляющий и капитан баронской дружины смотрели за рабами очень внимательно, шанс на удачный побег был упущен.
— Эй, не отлежал там ещё себе бока? — за покосившейся дверью раздался голос десятника Ятуша, того самого, что утром по приказу Рона, наказывал Крелана у столба, — Выползай оттуда.
Пока десятник скрипел замком, раб успел спрятать тряпицу, в которой Петелия приносила ему еду.
— Господин распорядился держать меня здесь три дня. Без еды, — напомнил одарённый раб вошедшему Ятушу.
— Всё поменялось для тебя, скот, — тот брезгливо бросил на глиняный пол кусок хлеба и луковицу, — Вот, жри на ходу. Пошли за мной.
Пока был жив старый хозяин, не только десятник, но даже его капитан с управляющим не осмеливались так говорить с одним из любимчиков барона. Теперь же — не все, конечно, но очень многие обитатели замка — словно старались побыстрее отыграться за прошлые годы вынужденного уважения к одарённому рабу. А ведь Крелан никогда никого в пору своего возвышения старался не обижать и не оскорблять. Не помогло.
Десятник повёл его в сторону прачечной, но на полпути вдруг резко развернулся и показал в сторону кузни.
— Тебе туда, раб.
— Слушаюсь, уважаемый, — поклонился Крелан, стараясь не морщиться от боли ран на ягодицах и бёдрах — пусть Ятуш лишний раз не радуется.
Всё ещё недоумевая, чем вызвано его прощение, он, обходя лужи грязи и едва не запнувшись об вылетевшую ему прямо под ноги курицу, пришёл в кузню, где вовсю кипела работа.
Кузнец и оба его помощника были в числе немногих, кто не стал вытирать ноги о Крелана после его падения с вершин замковой иерархии, поэтому, грубость дядюшки Стана оказалась неожиданной.
— Явился? — спросил он, вытирая со лба пот — в кузне стояла жара, — Вон лежат готовые подковы и гвозди, Укрепи. И не уходи, сейчас мы тебе ещё работёнки подкинем.
— Что случилось, Стан? — поинтересовался Крелан, начиная формировать конструкт Укрепления, помогая себе жестами ладоней, — Весь замок взбудоражен. Люди метаются туда-сюда, даже курица меня чуть с ног не сшибла.
— Шутить ещё можешь? — неожиданно расплылся в улыбке кузнец, — Силён ты, как я погляжу. А суета оттого, что к вечеру к нам новый хозяин прибывает.
— Госпожа Лерадия? — уточнил раб-маг, Укрепив первую четвёрку подков.
— Ты после порки оглох, маг? — кузнец посмотрел на заблестевшие подковы и одобрительно кивнул, — Я же тебе сказал, хозяин, а не хозяйка. Потому и суета. Рон-то и капитан рассчитывали, что будет Лерадия, вот и гоняли балду, а сейчас вдруг выяснилось, что даже кони дружины нуждаются в перековке, доспехи давно было пора в ремонт нам отдать и тебе на их намагичивание, на кухне, говорят, совсем беда…
— Не заметил, что ли, какие у начальства и дружины рожи перекошенные? — засмеялся самый молодой из подмастерьев.
— Я только у десятника Ятуша рожу видел и у тебя. Твоя — чёрная от копоти, а вот у Ятуша, и правда, была злая.
Его слова разрядили несколько напряжённую атмосферу в кузне — все рассмеялись.
— Так кто у нас новый хозяин-то? — поинтересовался Крелан.
— Да кто же знает-то? — кузнец погрузил раскалённую подкову в зашипевшее масло, — Голубей-то наших в столице совсем не осталось, поэтому и не узнали о назначении нового барона. А тот герцогский гонец, что приезжал, ничего толком не сообщил. Сказал только, что барон сегодня вечером прибудет. Имя тоже назвал, но управляющий нам его сообщить не соизволил. Ты не отвлекайся, и так не успеваем.
Через гонг один из помощников, забрав с длинного дубового стола готовые подковы и гвозди, пошёл во двор к пригнанным лошадям, а Стан с оставшимся помощником и Креланом принялись за принесённые из казармы повреждённые доспехи.
Кузнец оказался прав. Не успели они ни доспехов починить, ни коней подковать, как раздался трубный рёв капитана:
— Все во двор! Дежурная смена на башнях, остальные сюда. Обслуга тоже!
Дружина, во главе строя которой стал лейтенант-маг Сигиун — один из завистников и ненавистников Крелана, по причине своего мелкого резерва — выстроилась от замковых ворот вдоль казармы, следом встали свободные слуги, затем рабы.
Выгнали во двор и в самом деле всех. Молодой маг даже заметил в самом краю строя рабов старого подслеповатого портного Мурага. Заплаканная Петелия находилась в самой середине группы черновых рабынь — поломоек, посудомоек, прачек. Крелан, встревоженный слезами любимой девушки, тщетно пытался поймать её взгляд, но та его умышленно отводила, а потом, вообще, спряталась за спину дородной Гуши. Он сразу же понял, что с ней произошло и чуть не заплакал от отчаяния. Только сейчас было не время давать волю своим чувствам.
Убедившись, что все обитатели замка встали на свои места, капитан и управляющий Рон побежали к воротам. И вовремя. Вскоре послышался цокот копыт, и в замок въехала кавалькада, во главе которой ехали крепкий сорокалетний мужчина, с холодным как у рыбы взглядом и красивая девушка, почему-то одетая в простой дорожный костюм, в каких Крелан видел во Вьеже отправляющихся в путешествие или возвращающихся из него состоятельных горожанок. Следом ехали молоденькая девушка и паренёк даже младше её, а затем во дворе появился десяток воинов.
Судя по тому, как приехавшие воины держались в сёдлах и как в раскачку они стали двигаться спешившись, маг-раб сразу опознал в них абордажников.
Сомнений, что мужчина во главе колонны и есть новый хозяин Тэллера ни у кого не возникло. К нему подбежали Рон с капитаном, лично помогли барону и его спутнице соскочить с коней и принялись оживлённо докладывать о состоянии дел в замке и владении. Но тот очень скоро остановил их речи небрежным движением руки.
Первые слова нового хозяина в гулкой тишине колодца двора были хорошо услышаны хранившим напряжённое молчание обитателям замка.
— А почему у тебя эти двое, — он показал нагайкой на левый фланг строя дружинников, — еле на ногах стоят, капитан? Расслабились в период безвластия или по жизни пьяницы? И куда, позволь осведомиться, ты смотрел? По десять плетей обоим.
Капитан лично принялся торопливо выполнять распоряжение барона, но Крелан смотреть на расправу не мог — он вдруг поймал на себе изумлённый взгляд спутницы нового хозяина. Девушка — нет, теперь он заметил, что она не просто красива, а очень красива, почти, как Петелия — смотрела на него так, словно бы узнала. Вдруг она направилась прямо к нему.
Крелан находился в первой шеренге строя невольников, куда управляющий велел встать самым молодым и здоровым рабам. Спутница барона подошла прямо к нему.
— В который уже раз я нахожу в куче навоза не огранённый бриллиант, — негромко сама себе сказала девушка и качнула головой, — Имя? — спросила она у него.
— Моё? — глупо уточнил Крелан, удивлённый происходящим.
Стоявшие рядом рабы и рабыни, да и находившиеся дальше, казалось, даже перестали дышать, явно изумлённые происходящим. На вопли подвергающегося наказанию очередного дружинника никто из них внимания не обращал.
— Нет, Единый, моё, — с досадой ответила она, — Как жаль будет, если к такой большой силе в нагрузку прилагается глупая голова. Как тебя зовут, парень.
— Крелан, — он покраснел, поняв, каким дураком выглядит со стороны, — Уважа…, госпо…
Раб растерялся. И в самом деле, как к ней обращаться? Одета простой горожанкой, но новый хозяин вёл себя с ней очень почтительно, как будто бы она выше его по положению. Но как такое может быть?
Девушка, словно прочитав его мысли, усмехнулась.
— Красивое имя. А лет тебе? Двадцать? Больше?
— Двадцать первый идёт…
— Отлично, — перестав улыбаться кивнула она, — А растём мы до скольких? Кажется двадцать три или двадцать пять? Пожалуй, ты можешь при мне даже Эрночку мою переплюнуть. До скорой встречи, Крелан, — девушка развернулась и пошла обратно к барону, где уже завершили экзекуцию второго попавшегося на пьянстве дружинника.
Глядя ей вслед, он пытался собрать разбежавшиеся в сторону мысли. Что сейчас произошло? Почему к нему подошла и заговорила эта странная красавица? Что она имела в виду?