— Она и так знает, что ты сама доброта, госпожа, — Крелан помог ей пройти по брошенной через очередную лужу доске, хотя, понятно, что попаданка могла бы обойтись и без этой помощи, — Петелия ведь не из страха наказания расплакалась, а из-за того, что опять, получается, тебя подводит. Ей ведь очень хочется быть для тебя полезной, а получается…
— Ерунда какая, — фыркнула Вика, — Всё у неё замечательно получается. А то, что не умеет на лошади ездить, так научится. Я же понимаю, что ей негде было этот навык получить.
Вика решила, что на какое-то время ей нужно перестать быть попрыгуньей-стрекозой, раз уж стала столь важной уважаемой особой, и обзавестись своей личной канцелярией и, наконец-то начать себе строительство личной резиденции. Орден Орденом, но и своя жизнь у неё тоже должна быть.
Секретаря она себе удачно нашла. Нет, в руки он ей попал, к сожалению, поздно, и до нынешнего магического уровня Эрны Крелан не дотянет, к тому же, у подруги есть ещё больше времени на рост резерва, чем у него.
Зато бывший раб старого Тэллера, не имея ничего иного в доступности, изучал грамоту, многократно перечитывая единственную наличествующую в баронстве книгу «Свод законов королевства Датор», выучив её практически наизусть, и теперь мог дать фору любому крючкотвору из канцелярии герцогства, а то и королевства. А, если верить утверждению Флемма Орваля, что на Алернии законы королевств похожи, тогда Вика может приравнять своего секретаря и к юристу-международнику.
Пусть попаданка сама убежала от получения любого титула и не была ни королевой, ни герцогиней, ни даже графиней, а раз так, то и иметь при себе первую статс-даму формально не могла, но Вика, опять же, исходила из тех воспоминаний, что на Земле великие магистры орденов приравнивались к царствующим особам или же ими и являлись, а она-то вообще по своему самовольно определённому себе положению стоит над Лагисом, то без помощницы высокого статуса ей не обойтись.
Впрочем, эти рассуждения Вика вела с собой скорее в ироничном ключе, а если думать серьёзно, то ей нужен человек, который полностью возьмёт на свои плечи руководство всем обслуживающим персоналом в её резиденции — не самой же попаданке руководить слугами? А уж как это должностное лицо будет называться, не суть важно.
Поначалу, она рассматривала кандидатуру Пойцы, бывшей рабыни её Дебора, которую Вика отобрала у него самым беспардонным образом, а потому что нефиг. Но затем, всё же решила не менять в отношении этой красавицы своих планов и с ближайшим же караваном отправила её в Акулий Зуб, передав со старшиной обоза послание великому магистру, дать девушке свободу, выдать замуж за младшего мастера Ордена Тарика, бывшего раба уважаемого Флемма, и найти ей руководящую должность в хозяйственном подразделении университета.
— Всё равно, госпожа, — вздохнул секретарь, — Петелия ещё долго не сможет привыкнуть к своему новому положению. Ты уж, пожалуйста, не сердись на мою жену.
— Капец, и ты туда же. Сколько можно уже говорить, что не злюсь я на неё нисколько. Обучится всему.
Назначение попаданкой на роль своей первой помощницы по управлению персоналом молодой шестнадцатилетней жены Крелана, вчерашней рабыни-прачки, на первый взгляд выглядело чистой воды авантюризмом. Но Вика нашла в этом решении целый ряд положительных моментов.
Во-первых, Петелия знала, что называется, всю кухню обслуги изнутри, во-вторых, она не глупа, хоть и чрезмерно пуглива, так что успеет всему обучиться — кстати, этим она сейчас и занимается под присмотром первой статс-дамы вьежского двора — ну, и, пожалуй, главное, девушка предана Вике как собака. Попаданка это легко читала в глазах Петелии, после обретения тою свободы и любимого мужа.
Единственное, что Вику в ней раздражало, так это слёзы и дрожащие руки при малейшей своей ошибке или промашке, словно у рабыни, испортившей дорогое любимое платье хозяйки. Но попаданка рассчитывала, что эта пугливость вскоре пройдёт.
Не пожадничала она для своей новой помощницы и Абсолютного Исцеления, так что в храм Единого на площади Справедливости Петелия пошла девственницей.
— Она уже спросила баронессу, насчёт верховой езды…
— Нафига? По дороге в Акулий Зуб и научится. Точно. Под моим чутким руководством. Вот ты зачем меня в грязь тащишь? Я ведь не Петелия твоя, мигом в лоб получишь.
— Ой, извини, госпожа.
Они вышли на ту самую дорогу, идущую вдоль берега залива к Вене, по которой Вике так нравилось раньше гулять с тем растинским парнем Ивесом, а потом и с Дебором.
Слева от них сейчас шёл ряд небольших, но аккуратных и чистеньких домишек — здесь проживали семьи мелких портовых и таможенных клерков — а справа расстилался, насколько хватал глаз, Алернийский океан. Зрелище, которое до сих пор завораживало попаданку.
Жаль, что в первый день лета стояла осенняя погода, нагоняя на попаданку немного грусти. Хотя, какая осень? Тут и зимы-то толком не бывает. Может меланхолия и выглядывает-то из закоулков её сознания — подумала Вика — что это была её первая зима сознательной жизни, когда не пришлось ей ни на лыжах покататься, ни Новогоднюю ёлку украшать.
— Что такое осень — это небо, плачущее небо под ногами, — негромко пропела по-русски Вика, — В лужах разлетаются птицы с облаками. Осень, я давно с тобою не был.
Опять подсознание выкинуло с ней очередной фортель, заставив вспомнить под нынешние погоду и настроение песню ДДТ, любимой группы Сани Изотова, который установил на своём мотоцикле мощные колонки — из-за чего в их клубе его транспорт прозвали музыкальной шкатулкой — и радовал всех окружающих талантами Юры Шевчука, Гребенщикова или Кинчева.
— Госпожа, ты так хорошо поёшь, — секретарь с огромным удивлением смотрел на неё раскрытыми глазами.
— А ты не знал, что ли? Погоди, я тебе ещё не раз концерты буду устраивать. Пожалеешь, что связался со мной.
— Ну что ты!
— Вон, смотри, — Вика освободила с его локтя свою руку и показала в сторону той самой таверны «Рыбак и рыбачка», где она несколько раз обедала со своими первыми в этом мире ухажёрами, — Там подают замечательный душистый чай для тех, кто не хочет пить вино, и восхитительные пирожки. Пойдём. Я приглашаю — я угощаю. Чтобы не думал, что твоя начальница жадная. Заодно, там мне и покажешь, чего там наш магистр Флемм написал.
Они подошли ко входу в таверну, где их вместо охранника встретил выходящий из едального зала моряк — судя по коже бронзового цвета — валаниец.
— Ох, ты ж, девушка — красивый глаз и ладный фигура. Как не целовать такой красивый уста.
Будь этот парень хоть чуть менее симпатичен или улыбайся он не так заразительно весело, его попытка «целовать такой красивый уста» закончилась бы для него, в лучшем случае, переломом какой-нибудь конечности, а то и чем похуже.
Однако, Вика, помимо того, что являлась величайшей магиней и воином, главой Ордена и стояла на одной ступени с сильными мира сего, была ещё и девушкой, которая отнюдь не являлась принципиальной мужененавистницей. Да и чем этот валаниец, со своим цветом кожи, не мулат?
Вика уклонилась от попытки захвата, уцепив руку моряка за край рукава куртки, подвела своё бедро под его таз, резко нагнулась и бросила донжуана через себя в полёт. В последний момент, она потянула его руку на себя, подкорректировав траекторию движения падающего на землю тела, чтобы валаниец упал ровно на спину, ничего себе не сломав.
— А-ха, — выдохнул с выкриком заморский гость при ударе о землю, — Ай, май!
— Ты-то куда лезешь, Крелан? — удержала она своего помощника, — Защитник нашёлся. Ты мой секретарь, аине телохранитель. Запомни. А то пришибут ненароком, на кого нас с Петелией оставишь? Пошли вкусняшки есть.
Они обошли лежащего и пытающегося прийти в чувство моряка — приложился о землю он крепко — и открыли дверь в таверну.
Столик у центрального окна, за которым Вика раньше сидела с Ивесом, а потом с Дебором, оказался занят какой-то богатой горожанкой с двумя детьми, зато у дальнего окна нашёлся свободный.
Компания валанийцев, к которой наверняка принадлежал и тот, вышедший проветриться ловелас, проводила красивую горожанку Вику с её спутником Креланом заинтересованными взглядами, но никаких сальных шуточек себе не позволила, хотя, судя по содержимому их стола, вино они пили в больших количествах и почти без закуски.
Когда надо моряки умеют себя вести. Что подтвердилось по возвращении жертвы Викиной бессердечности — моряк, рассказавший своим дружкам о произошедшем с ним казусом, получил крепкий подзатыльник от здорового мужика, видимо, или боцмана, или шкипера. Приставать к девушке, пришедшей с кавалером, здесь было не принято. Тот чудик наверняка просто не заметил Крелана.
— Что там наш магистр науки отписал? — спросила Вика у своего секретаря, когда служанка побежала за заказом.
Крелан полез в свою сумку и достал оттуда сложенную навощённую доску.
— Я переписал послание…
— Не поняла, что за дела, дружище? — нахмурилась попаданка, — Я тебе когда сказала эту деревяшку выкинуть? Плохо слышать, что ли, стал, или я для стенки это говорила? Записывай всё на пергаменте.
— Но он очень дорог, госпожа, — попытался призвать свою госпожу к разуму ретивый помощник.
— Послушай, Крелан, — Вика через стол наклонилась к нему, — Ты у меня не финансовый консультант, чтобы мои деньги считать. Ещё раз осмелишься проигнорировать приказы, которые я отдаю, срежу нахрен жалование вдвое, и про премии забудешь. И плевать мне на твои благие побуждения. Понятно?
Опыт руководства людьми у Вики в первой её жизни отсутствовал совсем, а в этой она только ещё начинала его приобретать. Но, будучи девушкой умной и много читавшей, понимала, что порой к наиболее близким людям, необходимо проявлять больше жёсткости. Иначе, думая, что действуют на её благо, сядут ей же на шею.
К тому же, лишняя экономия ей теперь вовсе ни к чему. Денег будет столько, сколько нужно. В этом у попаданки никаких сомнений не было.