Зачем отец полез в политику, когда у них и так всё было хорошо, Бон не понимал до сих пор, но то непродуманное решение привело семью к полному разорению и рабству.
Старый барон Тэллер, купив Бона, не прогадал. Мальчик к одиннадцати годам не только владел грамотой и счётом, но даже прочитал четыре книги — мало, кто из взрослых мог таким похвастаться.
В баронстве Бон стал не только секретарём владетеля, но, обладая умом и любознательностью, по сути участвовал в управлении феодом. В последние годы жизни Тэллер слушал своего девятнадцатилетнего секретаря больше, чем управляющего. Понятно, что под зорким приглядом молодого и вникающего во все дела секретаря и воровать у барона его помощники не могли.
Чем ему и его другу Крелану грозит смерть хозяина Бон сообразил сразу же — с ними обоими очень быстро сведут счёты, они сильно мешали и управляющему владением, и старостам поселений, и замковому распорядителю обстряпывать за спиной барона всякие тёмные делишки. Поэтому, решение бежать напрашивалось само собой, особенно, в свете тех уверенных слухов, что расползались по Вьежу и окрестностям насчёт Ордена.
Тот уголовник Малёк не обманул — когда воспользовавшийся похоронной суматохой Бон сбежал из замка и нашёл в порту таверну «У старика Волта», его там приняли, укрыли на пару дней, а, затем, с тремя такими же грамотеями и одной одарённой измождённой женщиной, переправили на одном из небольших судов на остров Акулий Зуб.
С Боном беседовал сам Корп Чалик, один из приближённых уважаемого Флемма Орваля, будущего ректора строящегося университета. Про Корпа ходили страшные слухи — въедлив, несправедлив и полон сарказма. Но с Боном он оказался неожиданно вполне доброжелателен.
«Удивительно, молодой человек, но, пожалуй, на первом курсе тебе уже делать нечего, — сказал проректор улыбнувшись, — Как закончим стройку, определим такой самородок сразу на второй».
Так Бон и стал слушателем — здесь употребляли какое-то заморское слово студент — университета Тени. Правда, здания, где будут работать, обучаться и жить студенты и преподаватели, ещё отделывали и покрывали черепицей, в том числе и силами будущих учащихся, и даже преподавателей.
Бывший секретарь Тэллера получил не только койку в тёплом временном бараке-общежитии и место в бесплатной студенческой столовой, но и плату, называемую стипендией, пять энн в неделю. Немного? Раньше Бон и о таком не мог мечтать.
— Хорошо отдохнул, уважаемый Бон? — стражник у привратной калитки подмигнул и без вопросов пропустил его в замок, не забыв изобразить почтительный поклон, — И, как всегда, пришёл очень рано.
После того, как в студенческое общежитие прибежал посыльный из замка и срочно вызвал Бона к магине Тень — до сих пор он помнил ошарашенные взгляды, которыми обменялись тогда все присутствовавшие при этом известии — и бывший баронский секретарь стал помощником руководителя канцелярии самой госпожи Тени, Бон стал весьма важной персоной, к которой все старались обращаться очень почтительно, доброжелательно, а, многие, и заискивающе.
Всё же, хорошо, что его друг Крелан тогда не ушёл с ним в побег. Раньше Бон, уже здесь на острове, очень сожалел о нерешительности друга и переживал, гадая, какие неприятности Крелану устроят мстительный управляющий со своими подручными. А получилось-то всё просто замечательно, такое и в самом лучшем сне не могло бы привидеться — его друг был замечен госпожой Викой, взят ею в своё ближайшее окружение, и не забыл про приятеля.
— Завтрак уже готов, Бон, — услышал он голос уважаемой Желы, главной распорядительницы замка, казалось, она никогда не спит и находится одновременно везде, — Можешь прямо при кухне в столовой поесть, а, хочешь, тебе в комнату принесут. Кстати, твои друзья сегодня предпочли спуститься. Там их застанешь, если нужны.
— Спасибо, Жела, — он улыбнулся и изменил направление своего движения.
Если Бон стал очень важной персоной, то вот его друзья детства Крелан и Петелия, те и вовсе многими на острове и в замке воспринимались, как высокородные аристократы. Шутка ли, ближайшие помощники самой госпожи Тень! Но это пока не мешало им всем втроём питаться при замковой кухне.
Крелан считал и говорил своему приятелю, что ничего особенного в этом нет. Вот достроит госпожа себе замок, где у них будут свои личные апартаменты, тогда можно будет и следить за поддержанием своего статуса, а в замке Акулий Зуб они, считай, в гостях. К тому же, накрывали им не в общей столовой, а в отдельном небольшом зале, где часто и сама распорядительница Жела с начальниками замковых служб питалась.
Когда Бон зашёл в небольшую, но довольно богато обставленную комнату друзья уже завтракать заканчивали. Они сидели втроём за столом — вместе с Креланом и Петелией пил чай и главный конюший — а прислуживала им одна из находившихся в подчинении у Петелии служанок госпожи.
— Как ни стараюсь вас опередить, а всё не получается, — улыбнулся Бон, поприветствовав друга и конюшего пожатиями предплечий, а жену Крелана поцелуем в щёку.
— Тебе дальше добираться, просто, — хохотнул главный конюший, — Ночуй в своей комнате в замке, и мы не сможем с тобой сравняться.
— Я пойду пораньше, — дрогнувшим голосом сказала Петелия, — Вдруг госпожа встанет пораньше?
Она бледнела прямо на глазах.
— И что? — поморщился её муж, — Госпожа тебе несколько раз уже сказала, чтобы ты раньше шестого гонга от полуночи ей на глаза не попадалась.
— Так я…, - девушка не закончила свою мысль, а лишь махнула рукой и быстро, почти бегом, покинула комнату.
— Это бесполезно, — вздохнул Крелан, — Не исправить.
Бон согласно кивнул. Он хорошо понимал их подругу детства. Сам испытывал бы нечто подобное, не придави его другое, гораздо более сильное чувство.
Слишком крутым и неожиданным оказался их взлёт в жизненном статусе. Ещё вчера рабы, говорящий скот, а сегодня особы, с которыми считают за честь быть хотя бы просто знакомыми. Даже граф Акула, великий магистр Ордена Лагис говорит с ними, как с равными.
И всё это благодаря милости и доверию, которое было оказано госпожой Викой. Стремление их оправдать и давило ощутимым грузом.
Пусть у Петелии ещё пока и нет хозяйства, за которым нужно приглядывать, а количество подчинённой прислуги ограничивается тремя, она всё равно тревожилась за свои возможные упущения.
Как Бон и предполагал, когда они с Креланом вошли в приёмную замковых апартаментов своей начальницы, Петелия всё ещё была там. Она скромно сидела на стуле перед дверями спальни и смотрела перед собой.
— После неё, я иду, — предупредил Бона друг и показал свиток, извлечённый из небольшой сумки, которую постоянно с собой таскал повешенной за лямку через плечо, — Поздно вечером голубь от барона Алгиса Тэллера известие принёс.
— О чём там? Секрет? — поинтересовался он.
— Не от тебя же! Нашёл он того, кто вербовал арбалетчиков, пытавшихся убить госпожу. Точнее, вычислил. Знает, где его можно схватить. Ждёт указаний.
Придумка с бронзовыми пластинками — прямоугольными для посланий на пергаменте и узкими, ленточными для голубиных сообщений — с неравномерно разбросанными на них отверстиями, в которые вписывались буквы и считывались адресатом, Бона восхитила. Он немного завидовал другу, который был хранителем сундучка, где хранились пластинки для шифровок и расшифровок тайных посланий — при чём, для каждого адресата была своя пара пластин.
— Попроси её разрешить мне, хотя бы раз, написать зашифрованный ответ, а? — попросил он друга.
— Спрошу, конечно, но ты и сам мог бы…
В этот момент прозвенел колокольчик — ещё одно новшество, введённое в обиход с подачи магини Тени — привязанный к верёвке протянутой из её спальни.
Петелия вскочила так, что едва не опрокинула стул, и заскочила в двери впереди служанки.
В отличие от своей подруги магистра магии целительницы Эрны, повелительница Ордена вставала рано и нежиться в кровати по утрам не любила. Бон как-то слышал от неё фразу: " пашу как рабыня», сказанную с досадой на саму себя, но своей активности нисколько не снижала.
— Привет, мальчики, — едва появившись на пороге спальни, она, подмигнув обоим своим помощникам, пошла в кабинет, — Крелан, за мной шагом марш. Ну-с, что день грядущий нам готовит?
Её обращение со вчерашними рабами, как совершенно приятельское, первые дни выбивало Бона из колеи. Он до сих пор не мог к такому привыкнуть. Хотя, сменить доброжелательность на лёд и металл голоса и взгляда, Тень могла мгновенно. Это он тоже уже знал.
Вышедшую вслед за Викой Петелию, похоже, волнение отпустило. Она даже слабо улыбалась. Впрочем, Бон интересовался только хозяйкой Ордена, стараясь при этом на неё не смотреть — он уже заметил, что его взгляды госпожу Тень не всегда забавляли, иногда, под настроение, могли и раздражать. Но это не помешало ему вздохнуть от счастья встречи с ней.
Почти одновременно с Креланом в кабинет зашла служанка с подносом — хозяйка не любила зря тратить время и совмещала завтрак с утренним докладом.
— Побегу переоденусь, — снизив голос сообщила Петелия, — Я с тобой буду сопровождать госпожу до замковой стройки.
Друг вышел из кабинета весьма озабоченным.
— Я в порт, — сообщил он, — Иди, она ждёт.
С дрогнувшим сердцем Бон постучался и не дожидаясь приглашения вошёл, чтобы, как в его первый доклад госпоже, когда он стучал и ждал разрешения войти, не услышать от неё: «Да что там за дятел всё долбится? Входи уже, а то у меня голова начинает резонировать в такт».
Госпожа тень сидела на боковом диване перед столиком, на край которого были сдвинуты остатки завтрака, пила из чашки чай, отставив в сторону мизинчик, и читала один из свитков, принесённых Креланом.
— Давай, что там у тебя, — отложив в сторону доклад начальника канцелярии, она кивнула Бону, — Всё записал, что наши учёные хотели мне предложить? Садись, где тебе удобней.
И в этом у него уже был опыт — повторять хозяйка кабинета не любила. После первой же, устроенной ему выволочки, он заставлять себя упрашивать не посмел и сел на стул за совещательным столом.