евского дворца, где близнецы буквально обаяли короля, хотя и постоянно плакались ей в своих донесениях, что он им надоел до колик, — Иногда я даже жалею, что вместо Кальвина на трон залезло вот это. Впрочем, для нашего дела Гричер всё же пока намного лучше. А там посмотрим. Да, так что он ещё учудил?
Алгис заговорщически усмехнулся.
— Поселил во дворце, по соседству со своими покоями… одну молодую вдову. Хоть и богатую, но простолюдинку…
— Ай, не интригуй, Алгис, — хихикнула как-то уж вовсе не солидно для могущественной повелительницы Вика, — Дай мне попробовать угадать, как же это её зовут? Кто же это может быть? Уж не Юнта ли?!
В том, что молодой король спит с простолюдинкой, для его подданных не было чего-то необычного, только вот, переселять низкорожденную пассию во дворец, да ещё и выделять ей во дворце личные покои, для монарха было делом, мягко говоря, необычным. «Вот ведь дрянь какая», — одобрительно подумала про свою бывшую рабыню попаданка. И хотя Вика понимала, что для её ставленника Гричера это ещё одно пятно на репутации, но не посчитала нужным Юнту одёрнуть грозным посланием, и предложение Алгиса отозвать их мату хари во Вьеж она тоже отклонила.
Оставив своих помощников проводить мозговой штурм Вика направилась к владетельной подруге. Сразу же на выходе в коридор за ней молча двинулись двое вьежских гвардейцев. Таскать за собой по чужому дому рыцарей Ордена попаданка считала нетактичным.
В приёмной Урании её встретил Граний Тист. Сегодня был его последний день службы во дворце, и хотя он уходил на повышение — командиром кавалерийского полка в Гревле, небольшом городке на северо-востоке герцогства — радости на его лице не наблюдалось.
Вике было жалко парня, с которого можно смело было бы писать образ Рыцаря Печального Образа, и кому для полной аналогии не хватало только лиры или арфы — или на чём там эти рыцари играли? — чтобы петь печальные серенады про свою Уранию. Тем не менее, жалость к любовнику подруги не заставила попаданку вытаскивать из закоулков своей памяти сколько таких разбитых сердец она сама оставила за спиной.
— Проснулась?
— Давно уже, — вздохнул Рыцарь Печали, — Наказала Хенте разбудить её пораньше — тебя ожидает. Вика, может ты с ней поговоришь, а?
— О чём, Граний? Перестань. Думаешь, она не расстроена? Я думаю, что не меньше, чем ты. Только тебе ли, доблестному и верному офицеру, не предавшему нашу герцогиню в самый тяжёлый момент, я должна объяснять, что такое долг?
В принципе, попаданка могла бы воззвать и к более приземлённым чувствам, напомнив, что узы брака не всегда мешают найти любовь на стороне, однако, с таким парнем, как Граний, в данный момент лучше всего не сводить разговор к пошлости. Сами потом голубки разберутся.
— И чего я не так сделала? Вика!
Герцогиня Вьежская не только уже встала, но и успела позавтракать и сейчас в окружении трёх рабынь вертелась перед зеркалом, меряя платья, выбирая, в чём ей отправиться в гавань.
Тут же находилась и первая статс-дама с выражением осуждения на лице — вчера баронесса категорически высказалась о недопустимости личной поездки владетельницы на встречу каких-то торгашей. Только, Урания от своей иномирной подруги уже многого нахваталась, в том числе, и умения придумывать на ходу приемлемые отмазки, и заявила, что едет в порт не как герцогиня, а как глава Вьежского географического общества.
Вика, после взаимных приветствий и обсуждения с подругой некоторых интимных деталей личной жизни, всё же сочла нужным высказать своё негативное отношение к решению Урании, которое сама же и спровоцировала. Наверное, надо было точнее формулировать свои мысли.
Узнав, что подземелья Вьежского замка переполнены заключёнными, попаданка посоветовала герцогине Вьежской в честь предстоящей свадьбы все камеры очистить, подразумевая, что тех, чьи преступления не велики можно отпустить, а кому-то заменить смертную казнь каторгой. Но Урания, одобрив идею подруги, поняла её по своему — и велела всех преступников публично пытать и казнить.
— Да всё ты не так сделала, — попаданка поморщилась, демонстрируя своё отношение к решению герцогини, — У тебя послезавтра один из главных дней в жизни любой девушки, свадьба. И зачем тебе нужно, чтобы твой город все эти праздничные дни пах дерьмом и кровью? Нет, ну, по-честному, к чему это?
— А чем я, по твоему, должна народ развлекать? — герцогиня раздражённо буквально впихнула в руки одной из рабынь очередное отвергнутое платье, — Акробаты своими трюками за полторы недели уже всем надоели. Сейчас развлекают только тем, что уклоняются от огрызков фруктов и гнилых овощей, которыми в них швыряются. Я знаю… мне рассказывают, как у тебя там в Акульем графстве… знаешь, как раз хотела тебе сказать… ты ведь самая-самая умная… но иногда, ты, прямо, как ребёнок…
— Сейчас в куклы начну играть, — хмыкнула попаданка.
— Нет, Вика, я про другое…, давай это, — герцогиня показала Хенте, своей любимице, на светло-бежевый охотничий костюм, — Отец меня учил, что людьми… любыми… можно управлять с помощью удовольствия и страха. И того, и другого надо обеспечивать в полной мере. Ты сколько уже раз обещала мне эти — как их? — театры, концерты? Когда там твои Баста с Лободой приедут? А публичные расправы для толпы приносят и удовольствие от интересного зрелища, и страх, что с ними тоже могут поступить так же. Понимаешь?
Ответить что-то на справедливый упрёк подруги Вике было нечего — она даже прижившихся на Баунти гронских музыкантов с собой не взяла, чтобы они хотя бы вальсами тут народ порадовали. Впрочем, поднятую герцогиней проблему её музыканты бы не решили.
— Понимаю, но не принимаю, Урания. Ну, да теперь уж поздно об этом говорить. Долго ещё перед зеркалом выделываться будешь? Знаешь ведь, что ты изумительно хороша во всём. А без всего — ещё лучше. Ты жениха-то своего пригласила в гавань?
— Вот ещё, — фыркнула подруга, наконец-то определившись со своим имиджем на предстоящее действо, — Пусть сначала в моё Общество вступит, а потом уж и участвует в его мероприятиях. Негоже будущему герцогу-консорту всяких торгашей в порту привечать. Так ведь? — поинтересовалась она у своей стоявшей истуканом первой статс-дамы.
Глава 29
Бродить с самого утра по зимнему лесу, пусть и бесснежному — ну, не выпадают в этих местах белые красавицы-снежинки, куда деваться? — Вике понравилось. Не самая плохая замена невозможному в этот период года — начало второй половины зимы — купанию в прибрежных водах Алернийского океана.
Попаданка сделала почти полный круг и вышла к своей заимке. Остановилась на опушке поляны, где по её приказу рядом с ручьём был возведён небольшой дом, с пристройкой для дворового раба, баня и дровяной сарай — всё нужное, как она когда-то и мечтала, для отдыха в лесной глуши, где можно отрешиться от насущных проблем и забот.
Во дворе валаниец — одного из своих «мулатов», как и служанку Вика взяла с собой для помощи по хозяйству — колол дрова. Привычку хозяйки вставать с первыми лучами позднего зимнего солнца поневоле переняли и её слуги.
— Не прячься. Говорила же, я тебя всё равно увижу, — в сторону кустов, где скрывался Бегемот, она головы не поворачивала, но кот и так понял, что опять обнаружен, и вышел из своего укрытия, делая вид, как будто бы просто прогуливался, — Теперь спать пойдёшь? Эх, вот это жизнь, — позавидовала попаданка, обхватывая прыгнувшего ей на руки хвостатого друга.
Бегемот затяжелел настолько, что когда забирался Вике на плечи, у той чуть ли не ноги подгибались. Всё же в этом мире лесные коты были покрупнее земных.
Так с Бегемотом в обнимку на плече, улыбнувшись рабу в ответ на поклон, повелительница и зашла в свой скромный домишко, сразу же за входной дверью оказавшись в небольшом холле с горящим камином.
Собственно, жара от этого очага, с учётом местного климата, вполне хватало, чтобы во всём одноэтажном доме, где кроме холла имелось ещё шесть комнат, включая кухню, ванную и комнату служанки, совмещённую с небольшой кладовой, было тепло.
Кроме спальни у Вики здесь имелся и кабинет. Хоть и клялась она себе, что никакой работой на заимке заниматься не станет, но, как говорится, жизнь внесла свои коррективы.
— Я чай ещё не заваривала. Может, вина? — встретила её вопросом рабыня.
Это была уже то ли седьмая, то ли восьмая — попаданка не считала — Викина личная служанка после Юнты. Они у неё надолго не задерживались.
Если девушка, ей прислуживающая, оказывалась умной и расторопной, то попаданка давала рабыне свободу и помогала в жизненном устройстве — на роль ли жены и матери или на службу в разраставшийся аппарат Ордена, не суть дело — держать в неволе вполне нормальных и адекватных людей она считала не правильным.
Если же служанка оказывалась глупой или нерадивой, то Вика тем более от неё избавлялась, отправляя работать куда-нибудь на птичник или возвращая туда, где Петелия эту девицу нашла.
Вот и нынешняя — попаданка уже решила — по возвращению в резиденцию отправится снова в посудомойки. Там ей самое место — старательна, но безнадёжно глупа.
— Я хотя бы раз по утрам пила вино, Ловна? — Вика так со своей мурчащей ношей и села в кресло, — Подожду, пока ты соизволишь сделать то, что должна. Такая уж у нас повелительниц доля.
В отношении слуг имелся конечно и третий вариант — воспитание. Только попаданка этим заниматься откровенно не хотела. Не видела смысла.
Сидеть долго перед камином, пить чай и гладить дремавшего Бегемота у неё долго не получилось — к заимке приближался человек. И хоть Дальновидение не позволяло определить его личность, Вика и так знала, что это Дубок. Никто другой сейчас к её заимке подойти не мог.
Вовсе не из желания защиты — попаданка в этом деле обошлась бы и без помощников — а только, чтобы никто посторонний её не беспокоил, вокруг лесного жилища Вики в окружности трёх-пяти лиг на всех тропках несли дежурство сменяемые посты графских дружинников, ассасинов и рыцарей Ордена, два десятка которых были присланы магистром воинов Алеком на постоянную службу в резиденции Тени.