— Это все? — воскликнул мужчина. — Это твой дом? Канализация?
— Я не могла заставить себя сказать тебе раньше: в этом городе люди плохо относятся к магам, — солгала она. - Меня загнали в подполье.
— Зачем ты заперла их в клетках? — продолжил он, как будто не слышал ее. — Ты могла бы обращаться с ними лучше!
Он указал на случайную клетку, а затем ахнул, увидев чудовище внутри.
— Что это? Что не так с этой черепахой?
Это была гигантская черепаха, но у нее было четыре головы, равномерно расположенные по краю панциря. Её головы, каждая из которых была независима от других, не могли договориться о направлении, в котором двигаться. Должно быть, ей иногда удавалось дотащиться до миски с водой в передней части клетки, иначе она не выжила бы в отсутствие волшебницы, но когда первоначальная голова победила и направилась к одному из четырех блюд с едой в каждом углу клетки, черепаха не могла дотянуться до еды, так как блюда были закрыты проволочной сеткой. Когда она направилась к другой чаше, голова сбоку обнаружила бы последнюю чашу и вместо этого направилась бы к ней. Эта сцена была бы смехотворной, если бы черепаха не напрягалась так сильно и так долго, что пара ее ног до крови оцарапалась в попытках закрепиться.
— Я пытаюсь вылечить её, — ответила она. Я нашла её такой...
— Тогда почему бы не принести ей еду?
Мужчина шагнул, чтобы сделать это, но не смог найти никакой двери в решетке.
— Открой! — скомандовал он. Она сделала это жестом, озадаченная. Мужчина оторвал проволочную сетку от тарелок с едой и подвинул их к каждой из четырех голов черепахи. Черепаха заглатывала кусочки, а человек присел на корточки рядом с ней, наблюдая.
— Я знаю, что ты можешь это исправить, — сказал мужчина через плечо.— Я видел, как ты превратила целую женщину в корову. Почему ты не можешь просто убрать три лишние... — Он остановился. — Если только ты не сделала это с ней, — прошептал он. Он посмотрел на нее. — Ты ведь не нашла черепаху в таком виде, не так ли? Все было в порядке, когда ты нашла её? Ты взяла её...
Волшебнице-друидке не нравилось, что происходило. Черепаха была ничто по сравнению с некоторыми другими ее существами. Она должна держать его подальше от остальных.
— Я сделала то, что в моей природе,— закончила она за него, уговаривая его пойти в ее покои, не сводя с него глаз. — Конечно, ты чувствовал это. То, что приносит мне радость — это не радостные вещи, но я ничего не могу поделать с тем, что они приносят мне радость.
— Как ты могла ... ? Не бери в голову. Что ты на самом деле планировала сделать с тем существом, которое мы поймали? Нет, это тоже не имеет значения.
Он сделал паузу, чтобы подумать. Они вошли в ее спальню, и она усадила его в кресло.
— После твоего фокуса с торговкой я думал ... — Он замолчал. — Но это... Она позволила ему обдумать все без помех. Через несколько мгновений он сказал:
— Я думаю, может быть, я действительно подсознательно знал. Может быть, это одна из вещей, которая привлекла меня в тебе, но это не значит, что я принимаю это! Я имею в виду, я могу найти радость в деревьях, птицах и цветах... Почему ты не можешь?
Он задал вопрос риторически, но она все равно ответила.
— Потому что я не могу отрицать, кто я есть.
— Но зачем так смиряться? Каким-то образом ты стала тем, кто ты есть. Тебе нужно только вернуться к тому моменту, когда все пошло не так...
Она нежно повернула его лицо к себе. Его глаза перестали блуждать по комнате и сосредоточились на ней.
— Так не бывает — нежно сказала она. На мгновение он снова посмотрел ей в глаза, а затем вырвал свое лицо из ее рук.
— Мне нужно идти, — выдавил он и, спотыкаясь, вышел из комнаты.
«Оно внутри стен. Оно за каждой дверью, пока ты ее не откроешь. Оно подо всем, но, если вы посмотрите внутрь всего, вы не сможете его увидеть, потому что вы всегда его видите.»
Последние заметки Шевера
Мужчина бежал туда, откуда пришел, его зрение затуманилось от слез. Когда он проходил коридор ужасов, все лица, казалось, поднимались в мириадах зевающих гримас, плача и стеная, а иногда и крича. Но заключенные существа не издавали ни звука. Эти звуки исходили от него. Он снова оказался на улице, штанины забрызганы нечистотами, свет пасмурного дня обжигал расширенные глаза. Он бежал вслепую, не обращая внимания на болотную грязь и колючки, пока не оказался на небольшой поляне. Поляна была мертва. Ни одна вода не смягчала её почву, ни стоячая, ни какая-либо другая. Трава не росла. Болотные насекомые не жужжали. Над головой, где торчали ветви, зеленые листья уступили место голым, мертвым сучьям, как будто кто-то провел черту: жизнь с одной стороны, смерть с другой. Мужчина находил отсутствие всякой жизни — всякой магии — утешительным. Он сел, скрестив ноги, на краю поляны и позволил пустоте обнять его, успокоить. Пустота была бы полной, если бы только...
Он снял рюкзак, который надеялся сбросить в просторных апартаментах в несуществующем доме волшебницы. В нем лежали два его сокровища. Он вытащил записи Шевера, провел пальцами по строчкам, затем скомкал их и отправил в полет. Легкий ветерок поднял их, и пара страниц зацепилась за ветви деревьев. Начал накрапывать мелкий дождь, и пергамент довольно скоро заплесневеет. Было приятно избавиться от магии, теперь он ненавидел ее. Магия означала ложь и предательство. Магия означала любить, потом обнаружить, что ты любишь незнакомца, а затем — что ты не можешь перестать любить, даже когда от иллюзии ничего не осталось. Он коснулся розы, на лепестках которой начали собираться капли дождя. Она плакала — нет. Это был всего лишь цветок, который собрал немного дождя. С мучительным криком он швырнул и его, насколько смог, а затем разразился душераздирающими рыданиями.
В своем логове друидка-волшебница подняла глаза, почувствовав что-то неладное. Записи...? Она закрыла глаза и сосредоточилась на них. Она увидела болото ... Мужчину, плачущего и бредущего обратно к канализации ... Записи, провисающие под моросящим дождем на поляне, которую он оставил позади! Она немедленно телепортировалась на поляну и спрятала записи под мантией. Как бы то ни было, они принадлежали ей.
«Мы создаем его понемногу, пока оно не станет слишком большим и не захлестнет... нас... а затем исчезнет.»
Последние заметки Шевера
Пока волшебница-друидка насухо вытирала записи, ожидая возвращения мужчины, она не могла не думать о его страданиях. Вопреки самой себе, она хотела облегчить их. Как этого добиться? Что он любил до того, как она появилась? Его розу. Записи Шевера. Это было все. Роза исчезла, сломанная в болоте, ее преступление — неспособность убедить мужчину, что она больше, чем кажется. Но вот записи ... Возможно, если бы у мужчины было время изучить их побольше, он нашел бы ответы, которые искал, ответы, которые, как он чувствовал, были вне его досягаемости, когда он впервые показал ей записи в своем доме. Может быть, ей пока не нужны были записки для ее собственных целей. Может быть, она заставит его изучить их еще какое-то время. На самом деле, если он достигнет прорыва, это знание может оказаться бесценным для шадоваров, поставив граждан Анклава Шейдов в долг перед волшебницей-друидкой. Да.... Однако она не могла долго ждать. В последние несколько дней она начала слышать зов шадовара, и с каждым днем он становился все громче. Когда мужчина вернулся, он первым делом остановился у клетки существа, которое они привезли с Гор Пустынной Пасти. Он поднес руку к решетке, и существо повторило его жест. Их взгляды на мгновение встретились, затем мужчина оторвал свой и направился в покои женщины. Она подняла глаза, когда он вошел, и он кивнул, как будто ничего не произошло, как будто он входил именно этим путем в течение многих лет, возвращаясь домой после тяжелого рабочего дня. Она казалась немного влажной, как будто побывала в тумане или потела над трудным заклинанием. Она протянула руку, и в ней были записки Шевера.
— Ты не должен оставлять такие ценные вещи валяться, — сказала она. Несколько дней назад он мог бы обругать ее, обвинить в шпионаже. Вместо этого он просто тупо смотрел, ожидая ее указаний.
— Ты должен продолжать изучать их, - продолжила она. — Они могут помочь тебе найти завершение.
Вернувшись в мир магии и лжи, он не мог отказаться. Он отнес записи к ближайшему столу и начал перечитывать знакомые слова впервые за несколько месяцев. Женщина оставила его наедине с его мыслями.
Когда волшебница-друидка позже заглянула, она подумала, что, возможно, перерыв пошел мужчине на пользу. Он жадно изучал записки, как будто никогда их не выбрасывал. Шли дни. Волшебница-друидка редко выходила из дома. Она пропустила последние несколько выступлений архимагов. Человек выходил, чтобы добыть еду или очистить свой разум на той или иной мертвой поляне. Каждый раз, возвращаясь, он останавливался у клетки одного и того же существа, черпал из нее всю безмолвную мудрость, которую мог почерпнуть, и продвигался дальше. Этот человек не знал о летучем городе. Волшебница-друида не потерпит, чтобы он сопровождал ее туда. Она видела, как он бледнеет с каждым днем, как его волосы седеют и теряют блеск, как под глазами появляются темные круги, и его плечи поникают. Он недолго проживет в темнейших катакомбах города тьмы. Но она также не позволит ему жить без нее.
Однажды ветреным, дышащим магией вечером женщина подошла к мужчине.
— Я хочу тебе кое-что показать, — сказала она, схватила его за запястье, и они телепортировались на край утеса. Звезды пели свою далекую песню, и растущая луна была яркой. Мужчина стоял на краю, плащ развевался вокруг него. Он чувствовал ее присутствие чуть позади себя. Возможно, она приняла свою волчью форму, что стало для него привычным событием. Когда он обернулся, она была человеком.