Он медленно сел, ожидая сильного приступа боли, но, почувствовав при движении лишь лёгкое недомогание, изумленно и неверяще ахнул. Более того, его раны выглядели так, словно были получены не одну неделю назад. Он пробежался пальцами по двум воспалённым шрамам. Лишь их краснота отличала их от других бесчисленных отметин на его теле.
– Вижу, ты всё же решил вернуться в ряды живых.
Проигнорировав протест негнущихся мышц, капитан поднялся с кровати и повернулся к говорившему. В открытом дверном проёме стоял худощавый мужчина в алой мантии. Когда он вошел в комнату, на его лицо легли отсветы огня. Его губы были полными, почти пухлыми. Такая задумчивая, глубокомысленная внешность, как знал Айдан, нередко привлекала молодых девушек.
Незнакомец передал Айдану чистую одежду и подошел к огню, небрежно пошевелив горящие дрова.
– Кого же я должен благодарить за спасение? – спросил капитан, натягивая простые кожаные штаны и шерстяной кафтан.
– Меня зовут Моргрим, – просто представился мужчина, не отворачиваясь от каминной решётки. Его голос был ровным, с легкой хрипотцой. От его звучания по спине Айдана пробежал холодок.
Капитан закончил переодеваться.
– Благодарю тебя, Моргрим, – произнёс он, протягивая руку.
Закончив возиться с огнем, тот повернулся к Айдану и поклонился:
– Не нужно благодарностей. Я простой священник, это мой долг.
Айдан улыбнулся и неуклюже поклонился в ответ. Он жил в этих краях достаточно долго, чтобы крепко-накрепко усвоить, что, когда дело касается служителей богов, «просто» не бывает никогда, особенно в Кормире.
– Какому богу ты служишь, Моргрим? – спросил он.
– Сирику, – мягко ответил священник.
Айдан рухнул назад, словно поражённый арбалетной стрелой. Он недоверчиво уставился на молодого жреца. «Шутка», – подумал он, хотя как можно было легкомысленно относиться к подобным вещам, оказалось выше его понимания.
Моргрим медленно двинулся к Айдану, держа руки перед собой. В неверном свете пламени капитан увидел блеск серебряных наручей – символов того, что Моргрим действительно является рабом этого тёмного божества.
– Почему? – спросил Айдан, обшаривая взглядом комнату в поисках какого-нибудь оружия, которое он мог бы использовать против служителя зла. – Почему ты меня спас?
Если бы ему удалось подобраться к двери, то он мог бы выскочить наружу раньше, чем священник обрушит на него мощь Сирика.
– Расслабься, – произнёс тот. – Я не желаю тебе зла.
Айдан остановился, озадаченный искренностью, прозвучавшей в голосе молодого человека.
– Почему я должен тебе верить? – спросил он, запустив своим вопросом в приближающегося жреца, словно стрелой. – Когда служители Сирика вообще говорили правду? – Айдан был зол и смущен. Он знал о священстве Сирика, об их темных ритуалах и тайных убийствах. Оно было опухшим гнойником на лице земли. Но почему этот жрец прикидывается хорошим? В этом не было никакого смысла, и он не собирался ослаблять бдительность, пока не выяснит причину.
В ответ Моргрим резко зашипел. Айдан увидел, как привлекательное лицо жреца превращается в искаженную маску, а его чувственные губы кривятся, словно ядовитые змеи.
– Правду? – крикнул он. – Хочешь, чтобы я сказал тебе правду?
Айдан почувствовал, как в комнате начала скапливаться сила жреца, хищная тишина, что заполнила в помещении каждую щель. Она разрасталась – оголодавшее чудовище, угрожавшее погасить даже самое слабейшее биение сердца воина. Сопротивляясь этой погибельной мощи, он зажмурился, борясь за саму возможность дышать. Он словно падал в Бездну, темнейшее чрево, откуда ничего никогда не возвращалось. А затем тишина исчезла так же внезапно, как и появилась. Со вздохом Айдан распахнул глаза.
– Правда в том, – спокойно продолжил Моргрим, словно сожалея о потере самообладания, – что, если Принц Лжи призвал тебя, то твоя душа продолжает служить ему даже во время нашего разговора.
Священник подошел вплотную к Айдану и, закончив свою речь, провел пальцами по его груди. Айдан застыл, не в силах сдвинуться с места, его сердце бешено колотилось – то ли от слов Моргрима, то ли от его лёгкого, словно пёрышко, прикосновения, он не был уверен. Он знал только то, что сейчас подошел к смерти так близко, как никогда раньше.
Воин нервно прочистил горло, отводя взгляд от неподвижных глаз священника, в которых было написано обещание.
– Почему, – повторил он вопрос, – ты спас мне жизнь? Скажи мне, жрец.
Моргрим подошёл к старому, покрытому царапинами столу и налил себе бокал вина.
– Ты мне понадобился.
Айдан снова опустился на кровать.
– Я тебе понадобился, – повторил он тоном, колеблющимся между сомнением и недоверием. – Для чего? Я не стану принимать участие в ваших убийственных ритуалах. Не стану, даже если ты отдашь меня в рабство самому Сирику.
Священник ожег Айдана взглядом, пылающим внутренней силой и страстью.
– А что насчет тебя? Разве ты не убиваешь? Разве твой меч не пьёт кровь живых? – Моргрим сделал быстрый глоток и со стуком опустил бокал на стол.
– Я – Пурпурный Дракон, – возразил Айдан. – Я сражаюсь против несправедливости во славу Кормира…
– Ты – солдат! Ты дерёшься там, где тебе приказывают, – оборвал его Моргрим. – Когда король Кормира приказывает своим Драконам обрушиться на Сембию или Зентарим, что, как ты думаешь, говорят сембийские фермеры, чтобы успокоить близких? Они говорят: «Не волнуйтесь, я отправляюсь сражаться за честь нашего народа и нашей земли». И когда эти фермеры умирают, пронзённые вашими клинками и копьями, кто, как ты думаешь, встречает их по ту сторону смерти?
Айдан попытался ответить, объяснить, что он – другой. В душе он знал, что не убийца, но слова умирали у него на губах. Наконец он произнёс:
– Я не могу найти нужных слов, чтобы переспорить тебя. Но я знаю, кто я есть.
– Спокойно, Айдан, – сказал молодой человек. – Мне от тебя не слова нужны. – Тон Моргрима снова стал мягким и бархатистым. Звучание его голоса подействовало на старого воина успокаивающе, и он едва осознал, что священник обратился к нему по имени.
Удивлённый, он посмотрел на него снизу вверх.
– Как ты…
Моргрим поднял тонкую, изящную руку. Сделав ещё один глоток вина, он произнес:
– Не только воры поджидали тебя в том переулке. Кто-то украл у моего ордена предмет необычайной важности, предмет, на поиски которого я потратил много месяцев.
– Кинжал, – вставил Айдан.
Молодой священник кивнул.
– Да. Этот кинжал, как ты его столь элегантно назвал – это Лиритэйн, церемониальное оружие верховной жрицы, а также символ её статуса.
Айдан провел рукой по своей седеющей коричневой бороде, пытаясь найти смысл в словах священника.
– Не понимаю. Оружие было хорошей работы, не из тех, что могут себе позволить старые солдаты вроде меня, но…
– Он не напоминал нечестивый клинок, посвященный Лорду Трёх Корон? - закончил за него Моргрим. – Поверь мне, Лиритэйн вовсе не похож на то оружие, которое ты захотел бы носить с собой. Кто бы ни стоял за кражей, он наложил на клинок могущественную иллюзию, чтобы его было сложней выследить.
Айдан несколько минут сидел, взвешивая слова священника. Он не верил Моргриму – по крайней мере, не до конца. Ох, слова этого молодого человека звучали искренне, это точно, и взгляд его глаз, в которых плясали отсветы огня, был простодушным и доверчивым, словно взгляд лани. Невольно Айдан обнаружил, что думает о лёгком, как пёрышко, прикосновении Моргрима…
Шипение и потрескивание дров в камине заставили его вернуться к настоящему.
– Хорошо, предположим на миг, что прошлой ночью у меня при себе действительно был клинок верховной жрицы Сирика. Но как он попал мне в руки и кем были те головорезы, что напали на меня? – спросил он. Несмотря на жар пламени, Айдан почувствовал странный холодок внизу живота, когда в голове у него закружились воспоминания о событиях прошлого дня. Он не был уверен, что ему на самом деле хочется узнать ответ на свой вопрос.
Перед тем, как заговорить, Моргрим заколебался, словно почувствовав, в каком направлении движутся его мысли.
– Я не знаю, как Лиритэйн оказался у тебя – хотя о том, кто именно на тебя напал, сообщить могу с легкостью. Это были члены Огненных Ножей.
– Невозможно, – Айдан покачал головой, – Пурпурные Драконы и наши союзники уничтожили Огненных Ножей. – Тогда он был молодым лейтенантом, но воспоминания о той свирепой битве до сих пор заставляли его просыпаться с воплями.
– Может, в Тилвертоне это и так, – ответил Моргрим, – но остатки культа пережили вашу атаку. Лишившись своего маленького бога, они пребывали в растерянности; было несложно взять их под крыло и заставить служить нашим целям. Они стали нашими тёмными гончими, которых мы посылали охотиться по всему Фаэруну.
Кровь Айдана застыла в жилах.
– Тогда почему они напали на меня?
Священник вздохнул:
– Гончие стали неуправляемыми. Они воспользовались близкими связями с нашим храмом, чтобы украсть церемониальный нож. У них не хватило бы ума провернуть всё в одиночку; кто-то должен был их к этому подтолкнуть. Я преследовал их через весь Кормир, пока не оказался здесь. Тут они отдали клинок своему хозяину, но, кем бы он ни являлся, он, по-видимому, понял, что держать его у себя слишком опасно и использовал тебя, чтобы «вернуть» его Ножам, – Моргрим сделал паузу, Айдан неподвижно сидел и ждал, пока священник закончит. – Мне нужна твоя помощь в поисках их предводителя.
В этом не было никакого смысла! Айдан всю жизнь сражался с силами хаоса и зла, чтобы построить себе в мире безопасную гавань, и вот, только ему стоило уйти в отставку, как агент тьмы просит его о помощи. Его выбор, по идее, должен быть очевиден. «Тогда почему, во имя треклятых кос Тиморы, это не так?» – подумал он.
– Слушай, если не хочешь помочь мне по доброте душевной, сделай это ради себя самого, – прошептал Моргрим, подходя ещё ближе к молчащему Айдану. – Кто-то тебя подставил – кто-то, кому было всё равно, умрёшь ты или останешься жить. Разве ты не хочешь выяснить, кто?