ллического плескания через эктоплазму. В другое время, он остановился бы, чтобы поздравить себя с не расточением любого его ничтожного оружия. Но было не время. Оба существа закричали в боли и замешательстве, когда ненавистное серебро прошло сквозь них. Чейн рванулся вперед, крепко схватил сумку и отступил назад на ступеньки.
Он ожидал выйти где-нибудь возле коридора, что вел к изгибающейся лестнице. Вместо этого, он нашел себя у другой маленькой, квадратной комнате, заполненной пыльными стопками книг. Четыре выхода отмечали стены. «Я вернулся туда откуда начал?» - думал он. В то же мгновение, ненавистное причитание заполнило его уши.
Лабиринт!
Этот жалкий гном. Назад — чтобы найти выход нужно вернуться путем, которым я пришел. Нет, это было невозможно; призраки приближались сзади. Все мастера знаний преподавали жизнеобеспечивающие навыки, что касались лабиринтов. Чейн позволил его уму вспомнить те полузабытые уроки. Налево. Всегда поворачивайте налево. Никогда не паникуйте или вы погибнете.
Он побежал, всегда поворачивая вверх и влево. Он сосредоточился на том, что Миррортор будет чувствовать с разорванным горлом. Причитание усилилось поближе.
Затем оно остановилось. Так сделал и Чейн.
«Где они?» - он простонал в уме. «Они отступили? Нет, это было бы слишком легко. Вероятнее они пробуют обмануть меня».
Чейн отчаянно бежал. Каждый раз, когда он пробегал ступеньки в комнате или в коридоре, он поворачивал налево или вверх по следующей лестничной клетке. Лабиринт выведет его наружу, раньше или позже. Надежда успокоила его дрожащее сердце, когда он осознал, каким здравомыслящим он был. Ничто не могло остановить его сейчас. Затем наполненное яростью причитание началось снова. Только сейчас оно приближалось спереди.
Как могли они оказаться передо мной? Страх и неуверенность, ползали снова в его позвоночнике. Это не могло быть концом такого совершенного священника, чтобы умереть подобно крысе в каком-то лабиринте сумасшедшего гнома! Находясь в мертвой точке в узком коридоре, Чейн посмотрел на направляющуюся вверх лестничную клетку приблизительно десяти шагов впереди. Не было никаких дверных проемов в коридоре сзади него за исключением того к лестнице в конце. Он ненавидел отступать; продвижение вперед и налево казалось единственным жизнеспособным планом.
Вопя, первый призрак следовал по его пути и приближался в его направлении. В тусклом свете факела, пылающего на стене, Чейн мог разобрать его отвратительное выражение как безумный голод, так и безумную защиту. Он знал, что призрак может обонять его теплую кровь и долго осушать его жизнь.
Без другого выбора, он бросил сумку вперед. Она приземлилась недалеко от нижней ступеньки.
- Вот, возьми это, - он сказал сердито, в горьком поражении. - Возьмите драгоценные книги вашего мастера, но вы не победите меня.
Существо остановилось над книгами и свирепо посмотрело на мастера знаний как будто, в течение мгновения, жертва не имела значения. Но призрак не оставил его пост; он продолжал свистеть и шипеть над отброшенным Чейном сокровищем.
Боль в левой руке Чейна распространилась на его плечо. Возвращение вниз в лабиринт вероятно подразумевало бы смерть. Он тяжело дышал.
- Убирайтесь с пути, - сказал он.
Стягивая его серебренный священный символ через голову, Чейн почувствовал удар сожаления. Огма понял бы. Ситуация становилась отчаянной. Вытянув руку назад как будто бы для бросания, он повторил, - Убирайся из моего пути.
Дух бушевал и причитал. Но когда Чейн бросил символ, существо спряталась, чтобы избежать благословенного металла, оставляя достаточно места, чтобы Чейн проскочил в каменную лестничную клетку. Он надеялся, что другой призрак прекратил преследование и исчез. Но хранители больше не были его главной заботой. Левая рука Чейна была парализованной, и жажда сделала дыхание тяжелым. Его губы начали сохнуть от длинной погони.
Какой дурак. Каким полным дураком он был, думая, что может разгуливать в храме Огма, убить его надсмотрщика, забрать его сокровища, а затем просто прогуливаясь уйти прочь. Он не принес с собой никакого реального оружия. Ни воды. Ни продовольствия. Безусловно король мастеров знаний. Если он вскоре не найдет выхода, то будет королем скелетов.
Ступеньки и коридоры тянулись бесконечно. Чейн дрожал и потел в то же время. Через некоторое время начало казаться, что он путешествует кругами и комнаты начали смотреться так же. Или возможно нет? Возможно он только воображал, что это так. Как много он прошел? Казалось, что мили, но он не был уверенным, что это не этаж или два. Ледяной дискомфорт в его плече превращался в агонию. Его зубы стучали. Его ноги болели. Наконец он прислонился к каменной стене. Ноя, он сполз на пол, положив подбородок на колени.
- Я заблудился, - прошептал он через запекшиеся губы. - Это конец.
- Устал, сынок? - спросил радостный звонкий голос.
Голова Чейна резко дёрнулась при виде Миррортора в комнате, все еще в его смешном фиолетовом халате. Эльфийская девочка возле него быстро писала на ее пергаменте.
- Я близко к поверхности? – проскрежетал Чейн.
- Близко? – спросил гном. – Хорошо, это зависит от твоего вида на будущее.
«Негодяй», - подумал Чейн, но вместо этого сказал: - Если вы пришли слушать, как я умоляю о помощи, вы можете уходить. Я скорее умер бы, чем спросил вас о завтрашней погоде.
- Слушать как ты умоляешь? – спросил Миррортор. – О, перо Огма, нет. Мы пришли вывести тебя. Должно быть что-нибудь разумное в твоей чрезмерно-напыщенной голове или ты не смог бы выжить. Ты достаточно умный, чтобы оценить свою жизнь над могуществом, которого так страстно желаешь. Это должно иметь какое-нибудь значение.
Чейн пристально посмотрел на него. - Вы проводите меня?
- Да, конечно. Но я предупреждаю тебя, те существа охраняют более чем просто книги.
- Я слишком устал, чтобы сделать кому-либо больно. Выведи меня отсюда!
- Ты можешь поступить таким образом. Я считаю, что ты должен получить что-нибудь за твои неприятности. Миррортор предложил переплетённую тканью темно-зеленую книгу.
Чейн посмотрел на нее подозрительно. - Что это?
- Кое-что я записал сам несколько годов тому назад. Это - недавняя история Ришеоса перед приходом Лорда Тиело, счет войн благородных семейств. Неприятная эра. Чего-нибудь они будут желать избежать снова. Возьмите эту книгу, Мастер Знаний Чейн. Идите в Ришеос и преподавайте.
Рот Чейна скривился в отвращении. – Это ничто! Возможно несколько редких деталей, но в этой книге нет рассказа, которого не мог бы знать никакой обычный уличный крестьянин. Что удивительного может быть найдено в таких легко достигнутых знаниях?
Гном слегка улыбнулся. - The kind that matter. Знаниями мы живем и дышим и помним. Истории могут научить нас избегать глупости.
Миррортор повернулся и указал жестом на девочку впереди. Чейн вгляделся в ее серьезное лицо, так как она стала на колени и сообщила ему название ее работы: Рассказ о Чейне Тройбане, Священнике Зала Сумерек, Который Потерялся в Лабиринте Брансулдина Миррортора.
Чейн поднял глаза, наконец осененный истиной. Знание было не только древним и неизвестным. Оно создавалось с каждым мимолетным моментом. Он был сейчас частью паутины легенды, частью паутины знания, всегда изменяющейся, всегда прядущейся.
Медленно протягивая руку, он взял зеленую книгу от Миррортора. – Да, я пойду в Ришеос. Я буду обучать этим знаниям.
Гном криво улыбнулся. – Придете потом. Ваша рука заживет в течении десяти дней. Теперь настало время уходить. Я должен был спать несколько часов тому назад.
Чейн встал и последовал за его проводниками, обратив маленькое внимание на то, какой коридор они выбрали. Скоро он был на свежем воздухе, свободный от этого лабиринта. В его уме крутились слова Миррортора. Возможно он мог сделать больше для его студентов, обучая их недавней истории, преподавая им пути избежания кровопролития и хаоса.
Воображая себя в мантии цвета слоновой кости, стоящего перед толпой нетерпеливых слушателей, он предвидел почтение, которое, возможно, было бы предоставлено такому бескорыстному ученому, - скромный мастер знаний, посвятивший себя профессии. Он представил себе охваченные страхом лица его последователей, так как он преподавал знания недавних историй. Естественно его красивое лицо впечатлило бы их, но его мудрость впечатлила бы даже больше.
Он подошел почти к главной лестничной площадке, когда внезапная мысль пришла в его разум. Лорд Тиело, возможно, был бы весьма признателен к мастеру знаний, который знал больше деталей истории Ришеоса, чем любой другой священник на континенте. Такой священник был бы вознагражден и оценен.
Возможно...
ЗАМЫСЕЛ ВОРОНАЭлейн Бергстром
Скоро я, Лорд Шарвен Эспарский, попытаюсь самым отчаянным образом прервать череду моих злоключений. Сейчас я не буду распространяться о своих планах слишком уж откровенно; цель этой записи - дать оправдание моим действиям, а не предупредить остальных, какими они будут. Хотел бы я изложить свои слова более прямо, но, даже несмотря на то, что я молод, наследство моё внушительно. Из-за моего состояния у меня много врагов, много шпионов вокруг дома. Я слышу, как они шепчутся между собой, обсуждая детали плана, прежде чем приступить к своей работе. Если бы я мог доказать, что они предатели, то убил бы их всех. Но пока, я должен терпеть.
Даже Атера, моя любимая жена, повернулась против меня. Если бы я причинил ей боль, то не вынес этого, поэтому я солгал ей, сказав, что нам кто-то угрожает, и запер её в покоях, оставив стражу. Она попросила не пускать никого, кроме меня и её престарелого доктора, мага Ворона из Сэрлуна.
Сэрлун! О, это имя - причудливое, опасное, взывающее ко мне даже сейчас. Сэрлун - место, где я нашёл свою самую дорогую драгоценность, мою жену.
Наш отец, вместе с другими знатными жителями нашего тихого поселения, послал моего старшего брата в этот отдалённый сембийский город заключить торговое соглашение с тамошними купцами. А я всегда отличался страстью к путешествиям, из-за которой выделялся на фоне своих суровых друзей из Эспара, и потому попросил отпустить меня с ним. Я ожидал, что отец откажет, но он с готовностью согласился. Сперва я обрадовался, но за время долгого пути на восток хорошо понял его благодушие. Гвенд, мой брат, должен был унаследовать семейные владения. Я бы мог управлять одним из меньших хозяйств, но всегда оставался бы зависимым от его милости - если только не заработал бы своё собственное состояние. Если нет - то тогда я всего лишь расходный материал.