Смерть Конрада стала ударом для зарождающегося государства. Суровый, амбициозный и беспринципный, однако пользовавшийся доверием и восхищением местной франкской знати, он стал бы сильным и хитрым королем. Однако его устранение имело и свои плюсы. Наследница королевства Изабелла могла снова выйти замуж и принести корону кандидату, вызывавшему меньше разногласий.
Узнав об убийстве, Генрих Шампанский поспешил вернуться из Акры в Тир. Там овдовевшая принцесса заперлась в замке и отказывалась отдать ключи от своего города кому-либо, кроме представителей французского или английского короля. По приезде Генриха сразу же радостно встретили жители Тира как именно того человека, который и должен жениться на их принцессе и унаследовать трон. Он был молод, отважен и любим в народе, да притом еще и племянник обоих королей. Изабелла уступила требованиям толпы. Она отдала свою руку и ключи от города Генриху. Через два дня после убийства Конрада было объявлено об их помолвке. Поговаривали, что им не следовало так торопиться со свадьбой, а кроме того, были сомнения, может ли считаться законным по церковному канону повторный брак, заключенный менее чем через год после первого. Сам Генрих не проявлял особого энтузиазма. Изабелла была прелестной молодой женщиной двадцати одного года, но она уже дважды успела побывать замужем, и у нее была маленькая дочь, которая и должна была стать ее наследницей. Видимо, Генрих настаивал на том, чтобы их брак ратифицировал Ричард. Гонцы сообщили Ричарду, что он должен прибыть в Акру, где он и встретился с племянником. По слухам, Генрих рассказал ему о своих сомнениях и о желании вернуться домой на свои прекрасные французские земли. Но Ричарду этот вариант показался идеальным. Он посоветовал Генриху согласиться сесть на трон и обещал, что когда-нибудь вернется с новой помощью для его королевства. Он не дал ему каких-либо советов по поводу брака, но Генрих не мог стать королем, иначе как женившись на Изабелле. 5 мая 1192 года, всего через неделю вдовства, Изабелла вошла в Акру рука об руку с Генрихом. Все население города вышло приветствовать их, и брак отпраздновали с пышностью и всеобщим восторгом. Затем принцесса и ее супруг поселились в акрском замке[15].
Их брак оказался счастливым. Генрих вскоре искренне полюбил свою жену и не мог даже с нею расстаться, а ей он казался неотразимо пленительным после мрачного и немолодого пьемонтца, за которого ее отдали против воли.
К тому времени Ричард уже распрощался с королем Ги. В конце концов он осознал, что никому в Палестине не нужен этот бывший монарх-неумеха. Но нужно было еще подумать о будущем Кипра. Ричард не хотел оставлять там своих подчиненных после возвращения в Европу, а тамплиеры, которым он отдал на откуп управление островом, очень неразумно вели себя по отношению к местным грекам. Они хотели вернуть остров королю, и потому он позволил Ги перекупить правительство у них, а сам потребовал дополнительную сумму, которую Ги фактически ему так никогда и не выплатил. В начале мая Ги высадился на Кипре, имея полное право управлять островом так, как ему заблагорассудится.
Когда все было таким образом устроено, Ричард пригласил Генриха приехать к нему в Аскалон. До него дошли слухи, будто один из племянников Саладина в Месопотамии поднял опасный мятеж против султана. Поэтому Ричард, чей договор с сарацинами еще не был ратифицирован, решил внезапно напасть на Дарон в 20 милях (32 км) ниже по побережью. Но Генрих с французской армией задержался в Акре. Не дожидаясь их, Ричард двинулся на Дарон по морю и суше; и 23 мая, через пять дней ожесточенных боев, нижний город удалось взять приступом и засевший в цитадели гарнизон сдался. Ричард не усвоил ни доли от снисходительности Саладина. Часть гарнизона предали мечу или сбросили со стен, а остальных связали и увели в вечное рабство.
Легкая победа над последней крепостью Саладина на палестинском побережье так воодушевила крестоносцев, что они решили еще раз пойти на Иерусалим. Генрих и французы прибыл в Дарон через день после его взятия, вовремя, чтобы успеть отпраздновать Троицу вместе с королем. Сразу же после этого армия вернулась в Аскалон, и французы вместе с англичанами высказывались за то, чтобы без промедления идти на Святой город. Ричард только что получил новые тревожные вести из Англии и сомневался в осуществимости экспедиции с военной точки зрения. Он лег в постель, погруженный в нелегкие думы, но его разбудил один из его капелланов из Пуатье, который обратился к нему с воодушевляющими словами. Тогда Ричард поклялся остаться в Палестине до следующей Пасхи.
7 июня христианская армия снова выступила из Аскалона. Обойдя Рамлу и направившись по дороге через Бланшгард, она достигла Латруна 9-го числа, а Бейт-Нубы — 11-го. Ричард сделал остановку, и армия пробыла там месяц. Саладин выжидал в Иерусалиме, куда к нему только что подошли подкрепления из Джезире и Мосула. Не пополнив запасы и не имея достаточного числа вьючных животных, христианам было бы неразумно подниматься дальше в горы. Обе стороны приготовились к мелким стычкам, которые проходили с переменным успехом. Однажды Ричард ехал в холмах над Эммаусом и вдруг завидел вдали стены и башни Иерусалима. Он поспешно прикрыл лицо щитом, чтобы не увидеть во всей красе Святой город, который Господь еще не привел его освободить. Но в походе были и свои плюсы. Как-то раз в лагерь крестоносцев явился сирийский епископ Лидды со спасенной им частицей Животворящего Креста. Несколько погодя аббат греческого монастыря Илии Пророка, достопочтенный старец с окладистой белой бородой, рассказал королю о том, где он зарыл еще одну частицу Креста, чтобы спасти ее от неверных. Ее откопали и отдали Ричарду. Эти фрагменты утешили христиан в огорчении от того, что им не удалось вернуть большую часть реликвии, которую Саладин, по-видимому, успел вернуть в храм Гроба Господня в Иерусалиме.
20 июня, пока вожди армии колебались, не стоит ли отказаться от попытки взять Иерусалим и вместо этого наступать на Египет, стало известно о том, что огромный мусульманский караван направляется с юга к Святому городу. Через три дня Ричард напал на караван у круглого колодца Кувайфы, в пустынной местности примерно в 20 милях юго-западнее Хеврона. Мусульмане оказались не готовы к нападению. В ходе недолгого боя крестоносцы захватили весь караван с его богатой поклажей, огромными запасами продовольствия и несколькими тысячами лошадей и верблюдов. Христианская армия с триумфом вернулась в лагерь у Бейт-Нубы.
Услышав об этом, Саладин похолодел. Теперь Ричард наверняка двинется на Иерусалим. Султан поспешно отправил людей засыпать все колодцы между Бейт-Нубой и городом и срубить все плодовые деревья. 1 июля он созвал в Иерусалиме чрезвычайный совет для обсуждения, не лучше ли отступить на восток. Сам он хотел остаться на месте, и собравшиеся эмиры поддержали его решение, заявив о верности ему. Но тюрки и курды в его войсках ссорились между собой, и у него были сомнения в том, что они смогут выстоять под яростным натиском.
Но вскоре его тревоги утихли. В христианском лагере тоже шли беспокойные споры. Теперь, когда у них хватало еды и лошадей, французы хотели наступать дальше. Но разведчики Ричарда предупредили его о нехватке воды, а также оставался еще вопрос, как удержать Иерусалим после того, как западные крестоносцы разъедутся по домам. Под насмешки и оскорбления французов Ричард снова приказал армии отступить от Бейт-Нубы. 4 июля Саладину доложили, что христиане снялись с лагеря и начали спускаться к побережью. Он поскакал на близлежащий холм во главе отряда поглядеть на далекую вереницу франков.
Вернувшись в Яффу, Ричард сразу же стал искать путей к перемирию, которое позволило бы ему уехать домой. Генрих Шампанский послал Саладину высокомерное письмо, в котором объявил, что он теперь он наследник Иерусалимского королевства и требует передать город ему. Послы Ричарда, прибывшие в Иерусалим три дня спустя, были настроены более мирно. Ричард рекомендовал Саладину своего племянника и убеждал его договориться по-дружески. С одобрения своего совета Саладин согласился отнестись к Генриху как к сыну, допустить латинских священников к святым местам и уступить палестинское побережье христианам при одном условии — что Аскалон будет разрушен. Ричард отказался и думать о разрушении Аскалона, даже когда Саладин предложил ему Лидду взамен. Пока еще продолжались споры и гонцы мчались взад-вперед, Ричард перебрался в Акру, планируя отплыть, даже если договор не будет подписан. Его план состоял в том, чтобы внезапно пойти на Бейрут, захватить его и оттуда отправиться в Европу.
Его отсутствие дало Саладину удобный шанс. Утром 27 июля он вывел армию из Иерусалима, вечером подошел к Яффе и сразу же начал штурмовать город. Через три дня обстрела его саперы проделали брешь в стене, и сарацинская армия хлынула в город. Защитники оборонялись героически, но напрасно. Гарнизон принудили капитулировать при условии, что им пощадят жизнь. Переговоры от имени христиан вел новый патриарх, случайно оказавшийся в то время в городе. Но войска Саладина отбились от рук. Курды и тюрки бросились по улицам, грабя и убивая тех горожан, которые пытались защищать свои дома. Поэтому Саладин посоветовал гарнизону запереться в цитадели, пока он не восстановит порядок.
К Ричарду срочно отправили гонца с депешей о нападении на Яффу, когда Саладин только подступил к ее стенам. Король немедленно выступил на помощь, сам отправился по морю с пизанцами и генуэзцами, а армию послал по суше. Противные ветры задержали его у мыса Кармель, и его армия, не желая прибыть в Яффу раньше его, промедлила на дороге в Кесарию. 31-го числа, когда Саладин уже достаточно обуздал свои войска, чтобы позволить ему вывести сорок девять рыцарей гарнизона с их женами и имуществом из цитадели, флот Ричарда в пятьдесят галер показался в виду города. Гарнизон сразу же снова поднял оружие на врага и отчаянным натиском почти выгнал дезорганизованных мусульман из города. Ричард, не зная о происходящем, колебался и не высаживался на берег, пока один священник не приплыл к нему на лодке и не рассказал о том, что цитадель еще не взята. Ричард подвел корабли к берегу у подножия цитадели