Смерть великого завоевателя дала передышку внешнему миру. Прошло почти два года, прежде чем решился вопрос с передачей его империи преемнику. По монгольскому обычаю, право унаследовать ее имели старший сын и его потомки, но самый младший имел право на «домашние» земли и созыв курултая, который и должен был утвердить преемника. Чингисхан порвал с обычаем и назвал наследником своего третьего сына — Угэдэя, чем обошел старшего сына Джучи, так как его законность была под вопросом, да и заслуги его в ратном деле и управлении были невелики. Его второй сын Чагатай был превосходным воином, но слишком вспыльчивым и импульсивным, чтобы стать хорошим правителем. Угэдэй хотя и не обладал блестящими талантами, но, по мысли Чингисхана, имел достаточно терпения и такта, чтобы управлять братьями и вассалами. Самый младший сын, Толуй, пожалуй, был самым способным из братьев, но у него был большой недостаток — слишком потакал своим прихотям. Как тот, на ком лежала обязанность созывать курултай, Толуй был ключевой фигурой в вопросе наследства, и он убедил глав монгольских родов выполнить желание Чингисхана. Угэдэй стал каганом — великим ханом, а его родственники получили огромные владения. Братья Чингисхана получили восточные провинции вокруг реки Амур и в Маньчжурии. Толуй получил «домашний юрт» у Онона. Личной вотчиной Угэдэя стала территория, прежде принадлежавшая кереитам и найманам. Чагатай унаследовал бывшие уйгурское и каракитайское ханства. Джучи уже умер, но его сыновья Бату, Орда, Берке и Шейбан получили западные провинции до самой Волги. Однако, даже получив царские права над своими подданными, они обязаны были подчиняться закону монголов, общему для империи, и решениям правительства верховного хана, которое Угэдэй поставил в Каракоруме. Единство монгольской империи осталось невредимо.
Когда Чингисхан со своими армиями вернулся в Монголию, Джелал ад-Дин покинул свое индийское изгнание и собрал вокруг себя значительные остатки отцовских войск. В Персии его встретили с радостью как освободителя от монголов. К 1225 году он овладел Иранским нагорьем и Азербайджаном, а к 1226 году стал верховным правителем Багдада. Его государство, угрожая Айюбидам, сыграло полезную роль в политике сирийских франков, но для живших севернее христиан он оказался еще худшим соседом, чем даже монголы. В 1225 году он вторгся в Грузию. Сестра грузинского царя Георгия IV Русудан, незамужняя, но и не девственная королева, выслала ему навстречу армию. Но цвет грузинского рыцарства пал еще за четыре года до того, в битве при Хунане. Джелал ад-Дин легко разбил ее войска в битве при Гарни на южной границе ее царства.
Царица бежала в Кутаиси, а Джелал ад-Дин оккупировал и разграбил ее столицу Тифлис и аннексировал всю долину реки Кура. Попытка грузин вернуть потерянные провинции в 1228 году окончилась полным провалом. Грузинское царство уменьшилось до границ его черноморских владений. Оно уже не представляло никакой ценности ни как северо-восточный форпост христианства, ни как сила, которая могла бы бросить вызов могуществу ислама в Малой Азии.
Это произошло незадолго до того, как монголы снова пришли на запад. Сначала им пришлось подавить в Северном Китае цзиньский переворот. Однако в начале 1231 года в Персии появились монгольские полчища во главе с военачальником Чормаганом. Память о прошлом нашествии монголов сослужила ему хорошую службу. На пути из Хорасана в Азербайджан Чормаган не встречал никакого сопротивления. Джелал ад-Дин бежал перед ним и умер где-то в Курдистане. Его хорезмские воины бежали вслед за ним и перегруппировались в Джезире, вне досягаемости — на тот момент — монгольских орд. Оттуда они поступали на службу к тем или иным ссорящимся Айюбидам вплоть до их окончательного уничтожения возле Хомса в 1246 году. Чормаган присоединил к монгольской империи всю Северную Персию и Азербайджан и правил провинцией с 1231 по 1241 год из лагеря в Мугане возле Каспийского моря. В 1236 году он вторгся в Грузию. Царица Русудан после падения Джелал ад-Дина вернулась в Тифлис, но снова бежала в Кутаиси, и монголы овладели Восточной Грузией. Грузины, как только монголы перестали лютовать в ходе завоевания, находили их гораздо предпочтительнее хорезмийцев по причине эффективности монгольской администрации. В 1243 году сама царица признала себя их вассалом на том условии, что все грузинское царство получит ее сын и будет править им при верховной власти монголов.
Христианам, жившим севернее, жилось не так привольно. Весной 1236 года громадная монгольская рать собралась севернее Аральского моря под началом Бату, сына Джучи, которому достались тамошние степи. С Бату были его родные братья и четверо двоюродных: Гуюк и Кадан, сыновья Угэдэя, Байдар, сын Чагатая, и Мункэ, сын Толуя. Престарелый полководец Субэдэй отправился с ними в качестве начальника штаба. Подавив тюркские племена на Волге, монгольская армия двинулась на Русь осенью 1237 года. Рязань взяли штурмом 21 декабря, а ее князя и всех жителей перебили. Коломна пала несколько дней спустя, а в начале нового года монголы атаковали великий город Владимир. Он продержался всего шесть дней, и его падение 8 февраля 1238 года было отмечено новой поголовной резней. Суздаль был опустошен примерно в то же время, а затем последовало взятие и разрушение второстепенных городов Центральной Руси — Москвы, Юрьева, Галича, Переславля, Ростова и Ярославля. 4 марта великий князь Юрий Владимирский был разбит и погиб на берегах реки Сить. Вскоре пали Тверь и Торжок, и завоеватели двинулись через Валдайские горы к Новгороду. К счастью для него, весенние дожди затопили окрестные болотистые земли. Бату отступил и остаток года вытаптывал последние очаги сопротивления половцев, пока его двоюродный брат Мункэ завоевывал аланов и северокавказские племена, а затем совершил набег вплоть до самого Киева, чтобы разведать обстановку.
Осенью 1240 года Бату повел основные монгольские силы на территорию современной Украины. Они разграбили Чернигов и Переяславль и, несмотря на доблестную оборону, штурмом взяли Киев 6 декабря. Тогда в городе погибло множество бесценных сокровищ вместе с большей частью населения, хотя монголы пощадили тысяцкого Дмитра, руководившего обороной, за его храбрость, которая привела в восхищение Бату. Из Киева часть армии под командованием сына Чагатая Байдара двинулась на север, в Польшу, и разграбила Сандомир и Краков. Польский король позвал на помощь тевтонских рыцарей, обосновавшихся на берегах Балтийского моря, но их объединенные воинства во главе с герцогом Генрихом Силезским понесли полный разгром в ходе ожесточенного сражения при Вальштатте возле Лигница 9 апреля 1241 года. Но Байдар не посмел наступать дальше на запад. Он опустошил Силезию, затем повернул на юг через Моравию в Венгрию.
Бату и Субэдэй тем временем шли по Галиции, гоня перед собою орду напуганных беженцев со всех степных народов. В феврале 1241 года они перешли через Карпаты и вторглись на венгерскую равнину. Король Бела вывел свою армию им навстречу и потерпел сокрушительное поражение 11 апреля в битве у моста через реку Шайо в долине Мохи. Монголы пронеслись по Венгрии, Хорватии и до самых берегов Адриатического моря. Сам Бату несколько месяцев пробыл в Венгрии, которую, по-видимому, хотел присоединить к монгольской империи. Но в начале 1242 года прибыли гонцы с известием о том, что великий хан Угэдэй скончался в Каракоруме 11 декабря 1241 года.
Бату не мог позволить себе оставаться вдали от Монголии, пока решался вопрос с наследством. Во время русской кампании он рассорился со своими родичами Гуюком, сыном Угэдэя, и Бури, внуком Чагатая. Оба в гневе уехали на родину. Угэдэй поддержал Бату против собственного сына, которого с позором отправил в ссылку. Но Гуюк, как старший сын хана, все еще занимал могущественное положение. Угэдэй назначил преемником внука Ширемуна, чей отец Кучу погиб в боях с китайцами. Однако Ширемун был еще юн и неопытен. Вдова Угэдэя Дорегене, урожденная найманская царевна, стала регентшей, твердо решив, что великим ханом должен стать Гуюк. Она созвала курултай, но, хотя до назначения нового кагана ее власть признавалась всеми, прошло пять лет, прежде чем она сумела уговорить высокопоставленных родичей и глав родов согласиться на Гуюка. Все эти годы она управляла правительством. Это была женщина энергичная, но алчная. Христианка по рождению, она выбрала себе в фавориты мусульманина Абд ар-Рахмана, которого молва обвиняла в том, что он способствовал смерти Угэдэя. Его непорядочность и жадность внушили к нему всеобщую ненависть, но никто не обладал достаточной властью, чтобы противодействовать регентше.
Пока вопрос о преемнике окончательно не решился, Бату не желал тратить время на западные авантюры. Он оставил гарнизоны на Руси, но Центральная Европа получила передышку. Наступление монголов продолжалось только в Западной Азии, куда регентша послала наместником способного и деятельного военачальника по имени Байджу. В конце 1242 года Байджу вторгся в земли сельджукского султана Кей-Хосрова, который в тот момент находился в Джезире, рассчитывая завладеть территорией, оставшейся без хозяина после падения Джелал ад-Дина. Эрзерум покорился монголам в начале весны. 26 июня 1243 года султанская армия понесла поражение при Садаге возле Эрзинджана, и Байджу продолжил наступление к Кесарии-Мазаке. Тогда Кей-Хосров подчинился монголам и признал их верховную власть. Его сосед, армянский король Хетум, поспешил последовать его примеру.
Казалось бы, главы западного христианства не могли не принять совместных мер для борьбы для столь ужасной угрозой. Уже в 1232 году, когда Чормаган уничтожил хорезмскую державу в Персии, орден ассасинов, чья штаб-квартира в Аламуте, в персидских горах, оказалась под угрозой, отправил посольство в Европу, чтобы предупредить христиан и просить у них помощи. В 1241 году, когда казалось, что Центральная Европа обречена, папа Григорий IX призывал заключить великий союз ради ее спасения. Но император Фридрих, бросивший все силы на завоевание Папской области в Италии, не пожелал отвлечься от своих дел. Он приказал сыну Конраду как правителю Германии мобилизовать германскую армию и обратился за помощью к королям Франции и Англии. Когда на следующий год монголы ушли на Русь, западное христианство вновь погрузилось в свои иллюзии. Благодаря легенде о пресвитере Иоанне по Европе распространилась пророческая уверенность в том, что спасение придет с Востока, и она слишком сильно засела в тамошних христианах. Никто не задумался о том, что если бы кереитский Ван-хан действительно был этим загадочным Иоанном, то человек, уничтоживший е