ь, и однажды утром в начале 1256 года, пока адвокаты еще спорили, у кого больше прав, генуэзцы завладели им, а после протеста венецианцев послали вооруженных людей вниз в венецианский квартал. Пизанцы, с которыми они достигли некой предварительной договоренности, поспешили к ним присоединиться, и застигнутые врасплох венецианцы увидели, как те грабят их дома и стоящие у причалов корабли. Лишь с большим трудом они сумели выгнать налетчиков. Так они потеряли и монастырь, и множество кораблей.
Тогда Филипп де Монфор, сеньор Торона и Тира, давно уже оспаривавший право венецианцев на некоторые селения в окрестностях Тира, посчитал этот момент удобным, чтобы отнять у них треть города, принадлежавшую им по договору, заключенному при захвате его в 1124 году, а также их владения на окраинах. Занятые распрями с генуэзцами, они не могли ему помешать, но, когда правительство Генуи, не желавшее развязывать войну с Венецией, предложило выступить посредником между ними, они были слишком обозлены, чтобы согласиться на это. Венецианский консул в Акре Марко Джустиньяни был умелым дипломатом. Наглые действия Филиппа возмутили его кузенов Ибелинов, которые все до единого были ярыми сторонниками законности и справедливости. Бальи Жан Арсуфский подозревал, что Монфоры намеревались объявить Тир независимым от акрского правительства. Невзирая на его натянутые отношения с венецианцами, в основном по причине их прохладного отношения к походу Людовика, Джустиньяни все же сумел привлечь Жана на их сторону. Жан и без того уже был в разладе с генуэзцами, один из которых пытался его убить. Братства Акры, обеспокоенные, как бы Филипп не превратил Тир в успешного торгового конкурента их городу, морально и материально поддержали Джустиньяни, который после этого убедил пизанцев в том, что генуэзцы эгоистичны и ненадежны, и заручился их поддержкой. К нему примкнули и марсельские купцы, всегда завидовавшие генуэзцам, а каталанские торговцы, завидовавшие марсельцам, встали на другую сторону. Тамплиеры и тевтонские рыцари поддержали венецианцев, а госпитальеры — генуэзцев. На севере семейство Эмбриако, которое правило в Джебейле, вспомнило о своем генуэзском происхождении. Его глава Генрих, вопреки явному запрету его сеньора Боэмунда VI Антиохийского и Триполийского, с которым находился в ссоре, послал войска на помощь генуэзцам в Акре. Сам Боэмунд пытался сохранить нейтралитет, однако симпатизировал венецианцам, и вражда с кланом Эмбриако заставила его все-таки вступить в конфликт. Его сестра, королева-регентша Плезанс, ничего не могла предпринять. Единственным человеком в Утремере, которому она доверяла, был Жоффруа де Саржин; но он, будучи чужаком, не имел ни большого влияния, ни какой-либо материальной силы. Началась гражданская война, вовлекая в себя все общество Утремера. Дело было уже не в том, что местные бароны объединились против пришлого господина, как во времена Фридриха II. Мелкие семейные ссоры усугубляли вражду. Мать Филиппа де Монфора и жена Генриха Джебейльского происходили из семейства Ибелин. Бабка Боэмунда VI была из Эмбриако. Но узы родства теперь ничего не означали.
Венецианское правительство быстро перешло к действиям. Как только генуэзцы узнали, что пизанцы их бросили, они захватили пизанский квартал в Акре, что позволило им овладеть внутренней гаванью. Но им едва хватило времени протянуть цепь через вход, прежде чем к нему подошла крупная флотилия венецианского адмирала Лоренцо Тьеполо. Его корабли прорвали цепь и высадили людей на набережной. Последовали кровопролитные уличные бои. Генуэзцев в конце концов загнали в их квартал, который находился под защитой квартала госпитальеров с севера. Венецианцы заняли монастырь Святого Саввы, но не смогли выгнать генуэзцев и госпитальеров из их собственных домов.
В феврале 1258 года Плезанс сделала попытку утвердить свою власть. Она приплыла с Кипра с пятилетним сыном, королем Гуго, в Триполи к брату Боэмунду, который сопроводил ее до Акры. Был созван Высокий суд королевства, и Боэмунда попросили подтвердить притязания короля Кипра как ближайшего наследника отсутствующего Конрадина на то, чтобы его признали вместилищем королевской власти, а его мать — опекуном в качестве регентши. Но надежды Боэмунда на то, что авторитет и присутствие его сестры положат конец междоусобице, не оправдались. Как только Ибелины признали претензии Гуго и Плезанс, с учетом, разумеется, прав отсутствующего короля Конрадина, а тамплиеры и тевтонские рыцари согласились с ними, госпитальеры сразу же заявили, что в отсутствие Конрадина ничего нельзя решить, хотя эти доводы были отвергнуты еще в 1243 году. Таким образом королевское семейство было вовлечено в гражданскую войну, венецианская партия поддержала Плезанс с ее сыном, а по циничной иронии судьбы, Генуя, госпитальеры и Филипп де Монфор, все в прошлом яростные противники Фридриха II, стали защитниками прав Гогенштауфена. Большинство проголосовало за то, чтобы признать Плезанс регентшей. Жан Арсуфский формально ушел со своего поста и отдал его в руки королевы, после чего она вновь назначила его бальи. Затем она с братом вернулась в Триполи, а оттуда на Кипр, дав своему бальи указание сурово разобраться с мятежниками.
Патриархом Иерусалимским тогда был Жак Панталеон, сын башмачника из Труа. Он получил назначение в декабре 1255 года и успел добраться до Акры только летом 1260-го, когда уже разразилась междоусобица. Незадолго до того он прекрасно проявил себя, решая вопросы с язычниками на Балтике, но ситуация в Утремере оказалась выше его понимания. Он справедливо поддержал королеву Плезанс и обратился к папе с просьбой принять меры в Италии. Папа Александр IV вызвал к себе в Витербо делегатов от всех трех республик и приказал немедленно сложить оружие. Два венецианских и два пизанских уполномоченных должны были отправиться в Сирию на генуэзском корабле, а два генуэзских — на венецианском, и ожидалось, что все кончится миром. Посланцы тронулись в путь в июле 1258 года, но еще по дороге узнали, что опоздали. Республика Генуя уже выслала флот с адмиралом Россо делла Туркой, который прибыл в Тир в июне, и там к нему присоединились генуэзские левантийские флотилии. 23 июня соединенный флот примерно из сорока девяти галер вышел из Тира, а войска Филиппа де Монфора двинулись по берегу. Венецианцы и их пизанские союзники имели около тридцати восьми галер под командованием Тьеполо. Решающее сражение состоялось у Акры 24 июня. Тьеполо проявил себя лучшим тактиком. В ходе свирепой битвы генуэзцы потеряли двадцать четыре корабля и 1700 человек и ретировались в беспорядке. Только внезапно налетевший с юга ветер позволил уцелевшим благополучно вернуться в Тир. Тем временем акрское ополчение остановило наступление Филиппа, и генуэзский квартал в городе был взят. В итоге после своего поражения генуэзцы решили вообще уйти из Акры и сделать своим главным городом Тир.
В апреле 1259 года папа послал на Восток легата Томмазо Аньи из Лентино, титулярного епископа Вифлеемского, приказав ему положить конец распрям. Примерно в то же время умер бальи Жан Арсуфский, и королева Плезанс снова явилась в Акру и 1 мая назначила бальи Жоффруа де Саржина. Это был уважаемый человек, чья кандидатура вызывала меньше споров, и он вместе с легатом взялся за труд по заключению перемирия. В январе 1261 года Высокий суд на заседании, где присутствовали делегаты итальянских колоний, выработал соглашение. Генуэзцы обоснуются в Тире, а венецианцы и пизанцы будут жить в Акре; и враждующие дворяне и военные ордена официально примирились друг с другом. Но итальянцы не считали этот договор окончательным. Вскоре между ними вновь разгорелась война и продолжала наносить ущерб всей коммерции и перевозкам в районе сирийского побережья.
Она приносила вред и франкам Востока, находившимся далеко за пределами Сирии. Непрочная Латинская империя Константинополя выживала главным образом благодаря помощи итальянцев, которые боялись потерять свои торговые концессии. Венеция, владевшая собственностью в самом Константинополе и на Эгейских островах, была особенно заинтересована в ее сохранении. Поэтому Генуя активно поддержала Михаила Палеолога, энергичного греческого императора в Никее. Михаил уже заложил фундамент для возрождения Византии на Пелопоннесе в 1259 году своей великой победой при македонской Пелагонии, где Гийом де Вилардуэн, князь Ахейский, попал в плен со всеми его баронами и вынужден был уступить крепости Майна, Мистра и Монемвасия, которые господствовали над восточной половиной полуострова. В марте 1261 года Михаил подписал договор с генуэзцами, дав им привилегии на всех своих землях, нынешних и будущих. 25 июля при помощи генуэзцев его войска вступили в Константинополь. Латинская Романия, дитя Четвертого похода, окончила свои дни. Христианскому Востоку она не принесла ничего, кроме зла.
Таким образом, итогом раздора, начавшегося из-за древнего монастыря в Акре, стало возвращение Константинополя под власть византийцев и падение Латинской империи. Это стало огромным ударом по престижу латинян и самого папы и триумфом для греков. Но Византия, даже вернув себе столицу, уже не была той экуменической империей, которой была в XII веке. Теперь это было всего лишь одно государство из многих. Кроме еще остающихся латинских княжеств, на Балканах возникли сильные болгарские и сербские царства; а вытеснить тюрок из Анатолии, хотя монголы и подорвали силы сельджукского султаната, не было никакой надежды. Более того, возвращение в прежний дом лишь усугубило проблемы императоров, а не придало им новые силы. Главными выгодоприобретателями оказались генуэзцы. Они проиграли в Сирии, но их альянс с Византией дал им контроль над черноморской торговлей, чей объем и важность возрастали по мере того, как благодаря монгольским завоеваниям развивались караванные пути, ведущие через Центральную Азию.
В Утремере Жоффруа де Саржин, авторитет которого опирался на память о Людовике Святом, восстановил какое-то подобие порядка между баронами королевства. Итальянские моряки продолжали воевать друг с другом, но активные боевые действия на суше прекратились, но Монфоры и Ибелины уже не могли вернуться к былой дружбе. Тамплиеры и госпитальеры не желали забыть о давнишней вражде; а Тевтонский орден, не видя для себя будущего в Сирии, стал уделять главное внимание далеким балтийским берегам, где начиная с 1226 года он получал земли и замки в обмен на помощь в укрощении и обращении язычников, пруссов и ливонцев.