46.9582° N, 123.1149° W.
Наконец мы добегаем до поляны. Кая тяжело дышит, но продолжает улыбаться; Зара падает, сгибаясь пополам, на поваленный расколотый ствол старой березы. «Вот поэтому… я всегда… выбираю монорельсы, – задыхаясь, выговаривает она. – Ненавижу этот тупой лес!» Она бросает большой камень, словно для большей убедительности своих слов, и я смотрю, как он катится по земле в кустарник. Но по дороге что-то пересекает. Что-то такое, что однажды я уже видела и никогда не смогу забыть.
Я подхожу ближе, чувствуя, что мой моторчик готов выскочить из грудной клетки. Листья влажные от какой-то густой, растекающейся черной жидкости. Иссиня-черной, вижу я, когда сквозь деревья на нее попадает солнечный свет. Паника, как удар тока, потрясает мои внутренние схемы. Ей больно? Ей кто-то сделал больно?
«Это кровь?» – спрашивает Зара.
«Эй, привет, маленький боец, – Кая ободряюще похлопывает Зару по руке, – скоро дела пойдут веселее».
Я встаю на колени, чтобы получше разглядеть это вещество. Трогаю его и понимаю, что Зара права, это – кровь. Кровь гибрида. Но есть кое-что еще. Я медленно поднимаю с земли что-то, напоминающее оторванный кусочек ткани – мягкий, легкий, с неровными, испачканными кровью краями. Ева порвала свое платье? Я в задумчивости переворачиваю его в руках. Внезапно, я замираю, пораженная.
Это – не ткань.
Это – кожа.
«Ана, Ана, Ана, не надо!» – расхаживая взад-вперед, просит Кая таким голосом, словно ее операционная система словила глюк.
У меня самой голова идет кругом, но я продолжаю поиски.
Вибрация становится громче.
Я начинаю копать.
Еще один фут вглубь, и я нашла его: маленькое круглое устройство размером примерно с 25-центовую монетку.
Зара подходит ближе. «Это – жетон? – спрашивает она. – Из Игровой Страны?»
Я качаю головой. «Я думаю, это – чип слежения Евы».
Зара отпрянула. «Ее чип слежения?»
Я киваю. Такие чипы встроены в наши запястья на правой руке.
«Но… это неразумно. Без него она может потеряться».
«Я знаю, – сглатываю я. – Может быть, кто-то не хочет, чтобы она нашлась».
На лице Зары мелькает тень. «Я не понимаю. – Она смотрит на свою руку. – Ты думаешь, кто-то вытащил ее чип? Но как?»
Я чувствую, как сжимаются мои внутренности, когда замечаю гладкий и блестящий предмет, полускрытый в листве. Я медленно поднимаю его, чтобы показать своим сестрам. Скальпель.
40Протокол судебного заседания
МИСС БЭЛЛ: Ана, ты завидовала Еве?
АНА: Я любила мою сестру.
МИСС БЭЛЛ: Я не об этом спрашиваю.
Г-Н ХЕЙЗ:Протестую. Ваша честь…
СУДЬЯ: Принято.
МИСС БЭЛЛ: Ты советовала или не советовала ей убежать?
АНА: [Пауза.] Конечно, не советовала. Я бы никогда никому не стала советовать нарушать правила.
МИСС БЭЛЛ: Но разве не правда, что ты хотела, чтобы у нее возникли проблемы с Супервизорами? Разве ты не устала слышать о Первой Волшебнице?
Г-Н ХЕЙЗ: [Встает.] Ваша честь, эти заявления не просто ложные, они – провокационные. Я прошу немедленно изъять это из протокола и обратить внимание судьи на стенограмму одного из предыдущих разговоров Аны с доктором Фостером после исчезновения г-на Чена; стенограмма, которая, по мнению защиты, доказывает, что основные функции мозга, и в частности функция «говорить правду», находятся в полной сохранности.
МИСС БЭЛЛ: Меня не интересует, может Ана лгать или не может. Меня интересует, не научилась ли она манипулировать правдой так, чтобы ей никогда не нужно было лгать.
Г-Н ХЕЙЗ: [Смеется.] То есть, Вы считаете, она манипулирует Вами?
МИСС БЭЛЛ: Я полагаю, она манипулирует Вами. Я полагаю, она манипулирует всеми нами.
41
Июль Американского корсака
Четырнадцать месяцев до суда
Несмотря на отсутствие Евы, парк остается открытым весь день и вечер. «Все хорошо, – убеждает нас Папа, когда мы показываем ему то, что нашли в лесу. – Занимайтесь своим делом, как обычно».
Делом, как обычно.
«Как и после лагуны?» – хочу спросить я.
Как и после того, как вы выключили нашу сестру?
«Но ведь ее же нет, – настаиваю я, трогая его за рукав. – Кто-то забрал ее. Так же, как когда-то Алису». Мысль о том, что моя сестра сейчас где-то одна, напуганная, раненная, отзывается сильной болью в груди.
«Уверен, что Ева вернется, – отвечает он так спокойно, словно мы тут обсуждаем погоду. – Мы с мамой не хотим, чтобы вы, девочки, беспокоились. А теперь идите. И помните, что я жду вас ровно в девять часов в саду на крыше дворца. Не опаздывайте!»
Прощальная вечеринка, вспоминаю я. Для Инвесторов.
Я покорно киваю, хотя внутри меня все разрывается от крика.
Евы нет! Как эти люди смеют праздновать?
Зара и Кая разделились – одна пошла на север, другая – на юг, а я бесцельно брожу по Волшебной Стране – прохожу мужскую парикмахерскую и театр, пекарню и магазины, а в моей голове бушует ураган. Меня окружает Королевство – залитое огнями, полное зрелищ, звуков и запахов, которое внезапно я больше не могу выносить. Ужасная суматоха толпы. Сводящие с ума звуки смеха, воплей, криков детей, тянущих за собой своих родителей. Противный свист американских горок и бешеное кружение карусели. Даже кондитеры, с их веселыми улыбками и свеженькими пирожками, вызывают во мне ярость, гнев, выразить которые у меня нет никакой возможности.
Долгие часы я развлекаю гостей, переключившись в Безопасный Режим, словно меня здесь и нет. Словно я – записанная мелодия, которая проигрывается снова, и снова, и снова.
«Добро пожаловать в наше Королевство! Вы при-ехали издалека?»
Я почти не слушаю их ответы.
Мне еще никогда не было настолько все равно, как долго они сюда добирались.
К тому времени, когда солнце начинает садиться – по небу плывут зефирные облака оранжевого и розового цвета, я уже настолько устала, что едва в состоянии работать. И тут вдруг я замечаю в воздухе какую-то странную примесь: тончайший, едва уловимый запах.
Что это?
Я выхожу из Безопасного Режима и проворачиваю свои ольфакторные датчики как можно выше. Потом закрываю глаза и дышу медленно, глубоко, фильтруя каждую молекулу, каждую частицу, каждый слой каждого запаха, витающего в летнем воздухе.
Капкейки. Цветы. Духи. Пирожки. Запах чистоты свежевыстиранных рубашек, химический запах искусственного плюша мягких игрушек из магазина подарков. Грязные носки. Пот. Странно приятный, фабричный запах тапочек на резиновой подошве.
И есть что-то еще.
Что-то такое кислое. Микробное. «Сливочное мороженое, бейсболки, печенье из пахты, молоко…», – перебираю я, пока вдруг меня не осеняет.
Запах гниющего мусора.
Бактерий.
Гнили.
Это – неожиданное открытие. Это не соответствует программе.
В сотнях футах под парком находится обширная сеть коммуникационных тоннелей электрической системы и системы водоснабжения и канализации, которая высасывает мусор и отходы изо всех уголков Королевства через бездонные мусоросборники, скрытые вентиляционные люки и воздуховоды, делая наши улицы настолько чистыми, что гости могли бы, при желании, есть пищу прямо с земли. Система столь совершенная, мусоросборники и уплотнители отходов столь мощные, что прежде я никогда не слышала запах, подобный этому.
Я иду к ближайшему – в нескольких футах от меня – мусорному баку.
«Инициатива Королевства «Земля, свободная от мусора» признана во всем мире лучшей за вклад в эффективную организацию и контроль сбора и утилизации отходов!» — крутится у меня в голове рекламный текст.
Вероятно, уплотнители мусора выработали свой ресурс. Воскресенье – это, в конце концов, один из самых тяжелых дней недели. Или, может быть, ветер совершенно стих, и воздух застоялся. Или же – я смотрю на возвышающуюся вдали гору, из пика которой вьется тонкая струйка дыма, это проснулся вулкан, который с помощью многокилометрового трубопровода всасывает остатки пепла прямо из мусоросборника и потом выбрасывает его обратно на Страну Палео. Красивое представление, только сопровождающееся запахом серной кислоты.
Это, должно быть, вулкан.
Я замечаю быстрое движение сбоку от меня и вижу охранников, столпившихся вокруг Королевского Фонтана. При первом взгляде на них на меня накатывает волна страха. Они нашли Еву? Она утонула? Я бросаюсь к ним, но потом замечаю, что они просто-напросто бездельничают. Брызгаются. Вытаскивают монетки из фонтана – символы заветных человеческих желаний – и складывают их себе в карманы.
Здоровье. Счастье. Благополучие. Семья. Любовь.
В тот же миг мой страх превращается в неистовую злость, ярость, пронизывающую меня насквозь. Это не ваше, чтобы брать себе! Мне хочется кричать. Вам следует искать Еву! Однако я молчу. После стольких лет общения с людьми я уже знаю, что никогда никому – ни посетителю, ни охраннику, ни кому бы то ни было еще – нельзя говорить, что он ведет себя неуместно. Вместо этого я практикую благодарность, делая глубокие размеренные вдохи, глотая свой гнев до тех пор, пока от него не остается ничего, кроме маленьких, мирно тлеющих угольков.
«Эй, ты! – окликает меня скрипучий голос, когда я прохожу мимо толпы. – Подойди сюда».
«Привет! – я дружелюбно улыбаюсь. – Чем могу вам помочь?»
Охранник с черными волосами и зелеными глазами ухмыляется так, что мне становится не по себе. «Уверен, мы можем что-нибудь придумать». Все смеются – девять мужчин и женщин, – хотя я совсем не понимаю, что тут смешного. Я внимательно рассматриваю их и замечаю, что каждый охранник носит с собой очень много оружия, что выглядит поразительно и странно. В конце концов, пропала Ева. А не тигр или еще какой-нибудь хищник.