За время исследования у Аны возникли навязчивые романтические чувства к Оуэну Чену.
Факт третий. Она верила, она надеялась, что Оуэн поможет ей спастись, как он ей обещал.
Факт четвертый. Он лгал ей. Он предал ее доверие. Он разбил ее сердце.
Факт пятый. Она сильно разозлилась. Пришла в бешенство. И Ана отомстила ему тем самым ножом, который она украла у него, который прятала у себя многие недели. Она видела границу морали. Она понимала. И она сделала сознательный выбор перей-ти эту черту.
Что получается: Ана – живой, социально осознанный индивидуум, который должен быть привлечен к ответственности за свои действия, точно так же, как корпорация «Королевство» должна быть привлечена к ответственности за свои. Итак, дамы и господа, я призываю вас – от имени Оуэна, Нии и Аны – осознать, что пришло время завершить программу Волшебниц. Навсегда.
Спасибо.
[В зале заседания стоит полная тишина.]
СУДЬЯ: Г-н Хейз? У вас есть что сказать в опровержение?
Г-Н ХЕЙЗ: Да, Ваша честь.
[Встает. Выходит в середину зала.]
Технологии. Мечты. Развлечения. Неужели мы забыли все, что было положено в основу проекта «Королевство»? Мы забыли все, что оно сделало для многих поколений людей и продолжает делать по сей день лучше, чем кто бы то ни было в мире? Мы забыли все о красоте? О волшебстве? О грандиозности мышления? Последние достижения науки, изменившие мир к лучшему, и наши способы взаимодействия с ним? Радость, веселье, любопытство, которые пробуждают наши создания и в молодых, и в пожилых людях? Мы забыли, как мы чувствовали себя, наблюдая за рождением белого носорога, первого представителя своего вида в этом веке? Мы забыли трепет и волнение, которое испытывали при виде вылупившегося детеныша Компсогната – бога ради, это же динозавр! – вида, которого человечество никогда бы не встретило, даже через сотни миллионов лет?
Правдой является то, что Королевство всегда было и остается лучшим в своей области деятельности. Первопроходцем, новатором, каким другие парки только мечтают быть. Конечно, это кажется невероятным, но разработанные им технологии для создания наших любимых Волшебниц оказались настолько крутыми, что смогли обмануть нас и заставить думать, что эти девочки – настоящие люди. Но они – не настоящие люди, разве вы не видите? Обмануть нас – вот какова была истинная цель.
И поэтому я должен нарисовать другую картину. На ней изображена девочка, запрограммированная поддерживать конкретные поведенческие шаблоны. Девочка, запрограммированная на взаимодействие, на связь, чтобы мы могли почувствовать себя немного менее одинокими в этой огромной вселенной. Связь – это механизм, который позволяет нашим видам размножаться. Производить потомство. Выживать. Но Волшебницы создают с нами связь не для того, чтобы выживать. Их цель – служить. Развлекать. До момента, когда у них происходил механический сбой, Ана, Ева и Пания вели себя в полном соответствии со своей программой.
Люди не являются непогрешимыми созданиями, такова же и наша технология. Ошибки случаются. Ошибки возможны. И раз Королевство заставило нас поверить в его иллюзию, что ж… это значит, что мы сами того хотели. Спасибо.
61
Декабрь Минорского хамелеона
Женщина-судья входит в зал заседания в платье, достойном королевы. Чернильно-черное, оно драпируется красивыми складками, и когда Судья Лью идет, шелковая ткань струится вокруг ее ног, и это напоминает мне мое платье, которое я когда-то носила.
Раньше.
Я опускаю глаза вниз. Теперь у меня новый костюм. Простая белая рубашка, застегнутая на пуговицы, и черная юбка, похожая на ту, которую носила Мама. Правда, Маму я не видела уже больше года. Мои волосы распущены и разделены на пробор точно посередине. На лице – минимум косметики, на ногах – простые черные туфли без каблуков, похожие на балетки. Мои адвокаты просят меня не улыбаться, даже если присяжные заседатели произнесут «не виновна», потому что все, что происходит, это не счастливое событие. С другой стороны, нахмуренность может быть неправильно истолкована как фальшивая. Лицемерная.
«Нейтральное выражение лица – это самое лучшее», – говорят мне они. «Нейтральность – это безопасно».
В какой-то степени, подготовка к этому суду воспринималась как репетиция нового парада. Были строки для заучивания наизусть. Готовили костюмы. Оттачивались движения. Только на этот раз, если миру не понравится наше представление, меня не просто снова отправят в тюрьму, где я уже нахожусь последние четырнадцать месяцев. На этот раз, если мы проиграем, они выключат меня навсегда.
Так же, как они выключили Еву.
Так же, как они выключили Нию.
Часы пробили девять, и присяжные стали по одному заходить в зал. На их лицах – стоическое выражение, как у игрушечных солдатиков.
Двенадцать человек выстроились в ряд.
«Доброе утро! Дамы и господа, присяжные заседатели, вы вынесли вердикт?» – спрашивает судья.
«Да».
Судья смотрит сначала на обвинение, потом на защиту. «Прошу всех встать и повернуться лицом к суду присяжных».
Мы медленно поднимаемся. Я не моргаю и даже почти не дышу.
«Г-н Форте, – кивает судья в сторону представителя суда. – Можете продолжать».
«Спасибо, Ваша честь. В окружном суде Одиннадцатого судебного округа по Округу Льюис, Вашингтон; Штат Вашингтон против корпорации «Королевство». По делу номер 7C-33925-12-782-B, об инкриминировании преступной небрежности, вердикт по пункту 1: мы, суд присяжных, признаем корпорацию «Королевство» не виновной».
Оуэн.
«По делу о преступном оставлении детей в опасности, вердикт по пункту 2: мы, суд присяжных, признаем корпорацию «Королевство» не виновной».
Ния.
«По делу о преступном оставлении детей в опасности, грубой преступной небрежности и произвольном вмешательстве в человеческую жизнь, вердикт по пункту 3: мы, суд присяжных, признаем корпорацию «Королевство» не виновной».
Мир.
«Об инкриминировании регулярного и систематического плохого обращения и эксплуатации гибридной технологии с целью получения прибыли, по пункту 4: мы, суд присяжных, признаем корпорацию «Королевство» не виновной».
Мой дом.
«Об инкриминировании предумышленного намеренного умысла гибриду в совершении убийства первой степени, по пункту 5: мы, суд присяжных, признаем корпорацию «Королевство» не виновной».
Я.
«Не виновна, – повторяю я. – Я не виновна».
Это не значит, что они считают, что я этого не делала. Это значит, они не считают, что я способна сделать это намеренно. Не способна на любовь. Не способна на убийство.
Когда они говорят «не виновна», на самом деле они говорят: «не такая, как мы».
Не человек.
«Датировано двадцать девятым декабря, Округ Льюис, Вашингтон, шесть членов суда присяжных, подписано старшим присяжным».
«Дамы и господа, присяжные заседатели, – голос Судьи Лью перекрывает шум в зале, – действительно ли вы вынесли те вердикты, которые были зачитаны, и так утверждает каждый из вас, и так утверждаете вы все в отношении ответчика корпорации «Королевство»?»
«Да».
«Спасибо, господа присяжные заседатели, за вашу работу. Спасибо, группа юридических консультантов. На этом слушания считаются завершенными». Она ударяет молотком, и в зале заседания начинается хаос.
Крики, брань, вопли. Люди гримасничают, толкаются, обнимаются. Мои глаза застилает желто-белая пелена от безостановочных вспышек камер, они меня ослепляют настолько, что мне становится страшно.
«Следуй за мной», – шепчет г-н Хейз и хватает меня за руку так крепко, что ничего другого мне просто не остается. За считаные секунды, которых хватает произнести лишь «И жили они долго и счастливо», команда уводит меня через боковой придел галереи, проводит через двери зала заседания суда и выводит на слепящее солнце. Там стоит вереница машин, ожидающих нас, как королевских особ. «Ана!» – кричит толпа журналистов, размахивая микрофонами.
«О чем ты подумала, когда услышала вердикт?»
«Не хочешь ли что-нибудь сказать семье Оуэна?»
«Ана, ты разрубила его на маленькие кусочки? Закопала его в лесу?»
Интересно, какие только истории не рассказывают люди.
Интересно и то, как они обращаются с правдой, делая из нее все, что им угодно. Я сотни раз видела, как парк делает такие вещи – создает ту правду, которая нужна ему. Например, однажды посетитель остался на ночевку в палатке в Стране Джунглей, и с тех пор его больше никто никогда не видел. Или, например, как-то весной женщину случайно задавила платформа на колесах в Волшебной Стране. Или стория про подростка, который однажды осенью Гавайского ворона залез на спор на забор и чье тело было найдено на следующее утро… в загоне ягуаров, частично съеденное.
Конечно, мир не знает правды об этих происшествиях. Точно так же, как не знает о выплатах по решению суда, которые были сделаны для того, чтобы мир забыл про эти истории. И истории могут забываться. Истории могут переписываться. Их можно изменять. Иначе пересказывать.
В конце концов, совершенно неважно, о чем именно история.
Единственное, что имеет значение, – кто ее будет рассказывать.
«У нее нет комментариев», – бросает г-н Хейз, расталкивая их в стороны, как мух. «Шевелись». Внезапно открывается дверь автомобиля, и меня вталкивают в него. Взвизгивают колеса, и у меня заходится сердце, пока мы мчимся от толпы. Я наблюдаю сквозь тонированное стекло, как здание суда становиться все меньше и меньше, чтобы навсегда запечатлеть этот момент в своей памяти.
Всю дорогу юристы продолжают разговаривать, но я не слушаю их. В первый раз в своей технологической жизни я засыпаю. Беспробудно. Глубоко. Таким сном, о котором рассказывают в сказках. Сном, который может длиться сотни лет.