Но сейчас мы с Ризом стояли рядом, едва ли не держась за руки. Мы были похожи на беззвучную песню без начала и конца.
Умные, хитрые глаза старшей королевы скользнули по нам, по нашим рукам и коронам. Не дожидаясь приглашения, она села и расправила складки изумрудного платья. Золотоволосая тоже села, но вначале наклонила голову, тряхнув локонами и чуть выпятив раздражающе-красные губы. Она опустилась на соседний стул.
— Мы признательны за вашу готовность уделить нам время и вторично нанести визит в этот дом, — произнес Риз, слегка склоняя голову.
Золотоволосая едва кивнула. Ее янтарные глаза скользнули по нише эркера, где стояли мои сестры, одетые с подобающей элегантностью. По обе стороны от них замерли Кассиан и Азриель. За окном виделся зацветающий сад Элайны. Я сразу заметила напрягшиеся плечи Несты. Элайна закусила нижнюю губу.
Мор встала слева от Риза. Сегодня она была в зелено-голубом платье, цвет которого напоминал спокойные воды Сидры. Загорелые руки Мор держали шкатулку из оникса, где лежал «шар правды» Вератис.
Обведя всех прищуренными глазами, старшая королева шумно вздохнула:
— После непростительно дерзкого оскорбления, нанесенного нам в прошлый раз… — Она сердито поглядела на Несту. Моя сестра спокойно выдержала взгляд, а в ее собственном бушевал огонь. Старуха сердито щелкнула языком. — Мы много дней совещались о том, следует ли нам наносить вторичный визит сюда. Как видите, трое из нас сочли оскорбление непростительным.
Врунья. Решила все свалить на Несту и посеять между нами раздор. А ведь Неста тогда защищала вовсе не свое благополучие… Я почувствовала, что должна вмешаться, и с удивительным спокойствием сказала:
— Если слова моей сестры показались вам «непростительно дерзким оскорблением», какое вы не получали за всю вашу жизнь, представляю, какое потрясение вас ждет, когда начнется война.
Золотоволосая снова выпятила губы. Янтарные глаза вспыхнули. Настоящая львица. И даже в ее голосе было что-то мурлыкающе-львиное:
— Смотрю, он все-таки сумел завоевать твое сердце, Разрушительница проклятия.
Я спокойно выдержала ее взгляд. Мы втроем тоже уселись, и я сказала:
— Сомневаюсь, что Котел позволил нам обрести друг друга по чистой случайности. Особенно накануне войны между двумя нашими народами.
— Котел? Два народа? — насмешливо переспросила золотоволосая, поигрывая кольцом с крупным рубином. — Наш народ не взывает к Котлу, поскольку наш народ не владеет магией. Насколько я понимаю, речь идет о вашем народе и нашем народе. Ты же немногим лучше, чем «Дети Благословенных».
Золотоволосая королева изогнула умело выщипанную бровь.
— Кстати, а что происходит с теми «Детьми», кто оказывается по другую сторону стены? — Она наклонила голову, поочередно взглянув на Кассиана, Азриеля и Риза. — Они становятся вашей добычей? Или вы используете их в своих целях, а потом бросаете стареть и дряхлеть, сами оставаясь вечно молодыми? Как жаль. И как несправедливо, что только ты, Разрушительница проклятия, получила то, о чем наверняка просили все эти глупцы. Им ведь тоже хотелось бессмертия и вечной молодости… А как бы повел себя господин Ризанд, видя, что ты неумолимо стареешь?
— Помнится, в прошлый раз вы очень дорожили временем. Стоит ли тратить его на посторонние вопросы? Или сегодня время для вас уже не столь ценно, зато появилось желание насладиться собственным голосом? — с убийственным спокойствием спросил Риз.
Золотоволосая хмыкнула и повернулась к старухе, прошуршав подолом желтого платья. Старая королева протянула морщинистую руку к шкатулке, что держали изящные пальцы Мор.
— Это и есть доказательство, о котором мы просили?
«Не делай этого! — взывало мое сердце к Мор. — Не показывай им ничего!»
Мор не успела даже кивнуть, когда я заговорила снова:
— А разве моя любовь к верховному правителю — недостаточное доказательство наших добрых намерений? Разве присутствие моих сестер не говорит о том же? На пальце моей средней сестры надето железное кольцо, полученное ею в знак помолвки. Но это не помешало ей оказаться здесь, рядом с нами.
Элайне отчаянно хотелось спрятать руку с кольцом в складках бледно-розового платья с голубыми вставками, но она стояла не шелохнувшись и позволяла королевам разглядывать себя.
— Я бы назвала это доказательством ее первозданной глупости, — насмешливо произнесла золотоволосая. — Быть помолвленной с тем, кто ненавидит фэйцев, и рисковать мечтами о замужестве, общаясь с вами.
— Не судите о том, о чем вы ничего не знаете, — тихо прошипела Неста.
Каждое ее слово было пропитано ядом.
— Эта гадюка снова подает голос? — удивилась золотоволосая, складывая руки на коленях. Потом она качнула головой в мою сторону. — Более мудрые устроители встречи не допустили бы ее сюда.
— Не забывайте, что это ее дом, — сказала я. — Позволяя устраивать наши встречи, Неста изрядно рискует своим положением в обществе. Поэтому у нее есть полное право находиться здесь. Считайте ее представительницей людей, живущих на южной оконечности Притиании. Ее и Элайну. Обеих.
Старуха упредила ответ золотоволосой. Ее морщинистая рука снова потянулась к Мор.
— Покажите нам ваши чудеса. Докажите, что мы заблуждались по части вашего народа.
Риз едва заметно кивнул Мор. Во мне опять все восстало. Этого ни в коем случае нельзя делать. Им ничего нельзя показывать. Они не должны знать о таком сокровище, как Веларис, мой теперешний дом…
«Война требует жертв, — услышала я голос Риза, проникший в щелочку заслона, оставленную для него. — Если мы не отважимся показать им Веларис, мы рискуем потерять Притианию. И не только».
Мор подняла крышку черной шкатулки.
Серебристый шар сверкал, как звезда.
— Имя этого шара — Вератис, — начала она. Ее голос был молодым и одновременно древним. — Это дар моего далекого предка, первого в нашем роду. За всю историю Притиании мы считаные разы доставали шар, являя миру правду.
Мор взяла шар с бархатной подушечки. Он был не крупнее спелого яблока. Сейчас, когда шар лежал в ее ладонях, сложенных чашей, казалось, словно все тело Мор, вся ее сущность составляли с ним единое целое.
— Правда бывает смертельно опасна. Правда — это свобода. Правда способна разрушать, восстанавливать и связывать. Вератис содержит в себе правду о мире. Это вам говорит та самая Морригана, — произнесла она.
Я смотрела на преображенную Мор, на ее изменившиеся глаза, и меня пробирала дрожь.
— И ты, Вератис, знаешь: я говорю правду, — завершила она слова ритуала.
Мор опустила Вератис на ковер. Обе королевы подались вперед.
Теперь заговорил Риз.
— Вы желаете доказательств нашей добропорядочности, наших честных намерений? — спросил он. — В прошлый раз вы поставили нам такое условие. Мы его выполнили. Смотрите.
Вератис замерцал. Светящаяся паутина внутри его вспыхивала и гасла.
— Я покажу вам место в моих землях. Город, где все дышит миром, искусством и процветанием. Вы могли бы посетить этот город, однако я сомневаюсь, что вы и ваши сопровождающие отважатся пересечь стену. Так что смотрите на «шар правды». Надеюсь, показанное Вератисом убедит вас красноречивее любых слов.
Мор протянула руку. Из шара вылетело белесое облако, наполненное светом, и проплыло мимо нас.
Королевы вздрогнули. Их караульные сжали эфесы мечей. Облако ширилось, вбирая в себя правду о Веларисе, исходящую из шара. От Риза. От Мор. От изначальной правды мира, если таковая существовала.
Казалось, что в гостиной наступили серые сумерки, затем они сменились подрагивающей картиной.
Это был Веларис, наблюдаемый с большой высоты. Таким его видел Риз, поднимаясь в воздух и летая над городом. Маленькая точка на побережье. Риз начал снижаться, и чем ниже, тем яснее становились очертания города и реки, ярче делались краски.
Изображение менялось, подчиняясь резким или плавным поворотам Риза. Внизу тянулись причалы со множеством кораблей. Через мгновение он уже летел над красивыми улицами, рынками и театрами. Он миновал Радугу Велариса — под ярким весенним солнцем она была особенно красива. Шар показывал лица горожан: радостные и задумчивые, добрые и смеющиеся. Ни одного хмурого лица. Ему приветственно махали. И снова — панорама города. Места, по которым я не раз бродила. Гора с Домом ветра. Риз открывал смертным королевам великую тайну удивительного города. Моего города.
Все это показывалось с удивительной любовью. Я не представляла, как Вератис все это передает, но краски… Я кое-что понимала и в цветах, и в передаче света. Все это «шар правды» черпал не из своих недр, а из воспоминаний Риза. Наверное, сейчас между ними тоже была связующая нить.
Затем картина начала тускнеть и погасла. Шар быстро втянул в себя облако и замер.
— Город, который вы только что видели, зовется Веларис, — заговорил Риз. — В течение пяти тысяч лет мы держали его в тайне от Притиании и остального мира. Теперь вы знаете о нем. Поэтому во время Войны я сражался бок о бок с людьми. Став верховным правителем, я стал поощрять распространение небылиц о своем правлении. Мир привык считать меня исчадием зла, а Двор ночи — самым страшным местом. Я лишь поощрял эти слухи, сплетни и безотчетный страх. Я делал это ради защиты Велариса. Ради процветания города и благополучия его жителей мне пришлось познать ненависть и презрение остального мира, и я без колебаний платил такую цену.
Обе королевы продолжали глазеть на ковер, словно среди его узоров еще проглядывали улицы Велариса. Мор вежливо кашлянула. Золотоволосая королева вздрогнула, выронила кружевной платочек, затем нагнулась за ним. Щеки королевы покраснели.
Старуха перевела глаза на нас:
— Ваше доказательство… принято.
Мы ждали.
Лица королев сделались неподвижными, почти каменными. Хорошо, что я сидела, иначе наверняка упала бы, услышав ответ старухи:
— Мы посовещаемся.
— Времени на совещания не осталось, — возразила Мор. — Каждый напрасно потраченный день лишь приближает разрушение стены армией Сонного королевства.