Жизнь. Этот город наполнен жизнью. Я почти ощущала ее вкус у себя на языке.
Ризанд, по обыкновению, был в черном наряде, отделанном серебряными нитями. Он стоял, сложив руки на груди. Его громадные крылья слегка шелестели.
— Нет, — повторила я.
— Дом ветра надежно защищен, как и этот дом. Даже от верховных правителей. Никто чужой не сможет совершить переброс туда. Не спрашивай, кто это придумал и с какой целью. Но добраться туда можно только двумя способами. Или подниматься по ступеням, а их десять тысяч, или лететь. Поверь мне, Фейра, подниматься долго и утомительно.
Каждое его крыло оканчивалось когтем. Лунный свет делал их перламутровыми. Ризанд улыбнулся — этой улыбки я не видела у него весь день.
— Обещаю, что не сброшу тебя по дороге.
Я хмуро посмотрела на свое темно-синее платье, выбранное для сегодняшнего обеда. Оно было из плотной материи и с длинными рукавами, но с вырезом, куда и задувал холодный ветер. Поначалу я хотела одеться так же, как для прогулки по городу, но затем предпочла теплу изящество. Сейчас я ругала себя за опрометчивый выбор. Холод ухитрялся забираться даже под пальто. Но если внутренний круг — это нечто вроде двора Тамлина… лучше одеться более официально. Я поморщилась на полосу ночи, лежащую между зимним садом на крыше и Домом ветра.
— Ветер порвет мне платье.
Ризанд улыбался, как наглый, самоуверенный кот.
— Я поднимусь по лестницам, — сердито заявила я ему.
Наконец-то, после нескольких часов полного оцепенения, я хоть что-то почувствовала. Я направилась к двери. Ризанд выбросил крыло, загородив мне путь. Перепонки на крыле слегка мерцали.
— Нуала целый час возилась с моей прической.
Пусть и не целый час, но она очень старалась, пока я сидела как воды в рот набрав. Нуала завила мне локоны и соорудила вокруг макушки настоящее произведение искусства, усеянное золотыми заколками. Мне вдруг захотелось остаться одной, посидеть в тишине комнаты — это намного приятнее, чем… общение с внутренним кругом.
Крыло Риза обвило меня и подвинуло ближе, я почувствовала тепло его сильного тела.
— Обещаю, что не позволю ветру испортить твою прическу.
Он протянул руку, словно намереваясь поправить выбившийся локон, но тут же ее опустил.
— Если мне нужно решить, хочу ли я помогать тебе в войне против Сонного королевства, почему нельзя устроить встречу твоего внутреннего круга здесь?
— Они уже собрались там и ждут нас. И потом, Дом ветра несравненно просторнее. Там, в случае чего, у меня не появится желания скинуть их всех с горы.
Я сглотнула. Вершина горы, где стоял Дом ветра, светилась множеством огоньков. Они сливались, образуя подобие золотой короны. Но между мной и этой сверкающей короной лежало приличное расстояние, которое мне очень не хотелось преодолевать. Возможностей переубедить Ризанда у меня почти не было, однако я решила пустить в ход последний довод:
— Ты хочешь сказать, что этот дом слишком мал, а личности твоих друзей слишком велики, и потому ты опасаешься, что я могу не сдержаться, они тоже и тогда от твоего уютного жилища останутся одни стены?
Его крыло подтолкнуло меня еще ближе.
— А если я действительно опасаюсь? — спросил Риз, окутывая меня волной тепла.
— Я — не поломанная кукла, — заявила я, хотя наш дневной разговор и возможность посмотреть на себя его глазами утверждали обратное.
Но я позволила ему сделать следующий шаг.
— У меня и в мыслях не было назвать тебя поломанной куклой. Однако это не значит, что я брошу тебя на растерзание волкам. Если ты действительно хочешь работать со мной, чтобы не допустить армии Сонного королевства на наши земли и сохранить стену, я тебе предлагаю вначале познакомиться с моими друзьями. Ты должна сама решить, справишься ли ты со всем этим. И еще я хочу, чтобы встреча проходила на моих условиях, а не тогда, когда им вздумается снова прорваться в этот дом.
— Я даже не знала, что у тебя есть друзья.
Из меня так и лезли резкость и злость. Мне это нравилось. Лучше такие чувства, чем полное отсутствие всяких.
— Ты же не спрашивала, — холодно улыбнулся Ризанд.
Теперь он был совсем рядом. Его рука обвила мою талию. Он закрыл меня крыльями. Я опять попала в клетку.
Крылья отодвинулись, но его рука еще крепче сжала мне талию. Он готовился ко взлету. Матерь и Котел, храните меня!
— Если тебе что-то не понравится, одно слово, и мы вернемся сюда. Я не стану задавать никаких вопросов. И если ты почувствуешь, что тебе невыносимо работать со мной и с ними, тебя тоже ни о чем не спросят. Вне зависимости от моих нужд, мы сумеем сделать так, чтобы ты жила здесь в свое удовольствие. Выбор, Фейра, всегда за тобой.
Мне хотелось уцепиться за эти слова и сказать, что я желаю остаться здесь. Но остаться ради чего? Чтобы завалиться спать? Чтобы избежать встречи, на которой мне необходимо быть, прежде чем решать, как и что делать со своей дальнейшей бессмертной жизнью? Неужели я действительно так боюсь лететь с ним?
Я смотрела на крылья, на руку, обвившую мою талию.
— Только прошу тебя, не сбрось меня по дороге. Пожалуйста…
Мы взмыли в небо со скоростью метеора.
Прежде чем эхо успело вернуть мои вопли, под нами замелькали городские огни. Я, словно маленький ребенок, сидела на руках у Ризанда — одну он просунул мне под согнутые колени, другой крепко держал мою спину. Он махал крыльями, забираясь все выше и выше — к звездам, в темное небо, напоминающее черную реку. Мы летели, а в ушах пел ветер.
Веларис остался далеко внизу. Теперь город напоминал бархатное покрывало, усеянное драгоценными камнями. Даже наши заостренные уши больше не улавливали звуков музыки. Воздух был холодным, но, к моему удивлению, я не чувствовала яростных порывов ветра. В лицо дул приятный легкий ветерок. Мы летели строго по прямой, держа курс на Дом ветра.
Тело Риза ощущалось крепким и теплым — разумная природная стихия, созданная для таких полетов. Даже его запах напоминал мне о ветре — запах дождя, соли и, кажется, лимона.
Мы поймали восходящий поток, и он понес нас вверх с такой скоростью, что я вцепилась в камзол Риза. У меня свело живот. Риз тихо засмеялся и сказал, щекоча мне ухо:
— Я ожидал, что ты будешь вопить громче и дольше. Должно быть, я плохо старался.
— Довольно, — прошипела я, пытаясь глядеть на приближающуюся корону горных огней.
Звезды и огни города казались зеркалами, и мы летели между ними. Иногда они менялись местами. Так повторялось несколько раз, пока у меня не возникло ощущение, что мы плывем по звездному морю. Мне почему-то стало чуточку легче.
— В детстве я тайком выбирался из Дома ветра, — говорил мне на ухо Риз. — Выпрыгивал из окна и летал, летал всю ночь, кружа над городом, над рекой и даже над морем. Иногда я и сейчас так летаю.
— Представляю, как волновались твои родители.
— Отец вообще об этом не знал. А мать… — Он умолк. — Она была иллирианка. Иногда, застигнув меня вылезающим из окна, она сначала ругала меня за безобразное поведение, а потом… мы выпрыгивали вместе и летали до зари.
— У тебя замечательная мать, — сказала я.
— Была.
Короткое слово ударило чужой болью. Похоже, я коснулась незаживающей раны в душе Риза, и потому воздержалась от расспросов о его прошлом.
Восходящий поток поднимал нас, пока мы не оказались вровень с широким балконом, залитым золотистым светом фонарей. В дальнем конце виднелись открытые стеклянные двери. За ними располагалась громадная, но вполне уютная столовая. Похоже, ее вырубили непосредственно в горной породе. Стены столовой были отделаны редкими породами дерева. Я заметила, что каждый стул сделан так, чтобы сидящему не мешали его крылья.
Риз приземлился с таким же изяществом, как и взлетал. Я быстро высвободилась из его рук и стала разглядывать город, лежащий внизу.
В моей смертной охотничьей жизни я слишком часто сидела на деревьях, карауля добычу. Это отучило меня бояться высоты. Но сейчас я стояла на высоте, несоизмеримой с самым большим деревом. Внизу простирался не только город, но и бескрайняя темная гладь — море… Возможно, у меня сохранились глупые человеческие представления, но я не понимала истинных размеров мира. Как же велика должна быть Притиания, если столь огромный город оставался скрытым от Амаранты, а остальные верховные правители даже не подозревали о его существовании.
Ризанд молча стоял рядом.
— Выкладывай, что тебя тревожит, — наконец сказал он.
Я вопросительно посмотрела на него.
— Ты расскажешь, что у тебя на уме. Потом я расскажу, о чем думаю сам.
Я покачала головой и повернулась лицом к городу.
— Хорошо, тогда я начну с себя, — сказал он. — Я сейчас думал о пятидесяти годах, проведенных в Подгорье. Иногда я позволял себе помечтать об этом месте, но не ожидал, что снова увижу Веларис. И еще… я до сих пор жалею, что не я ее убил. И наконец, я думал: если грянет война, у меня не скоро появится возможность снова оказаться здесь, в такой же вечер.
Его глаза скользили по мне. Риз ждал моего ответа.
Я не стала вновь спрашивать, как он сумел утаить Веларис от Амаранты. Все равно не ответит. Вместо этого я спросила:
— Ты думаешь, скоро начнется война?
— У нас не обмен вопросами. Я рассказал тебе о… трех своих тенях на душе. Расскажи об одной своей.
Я смотрела на раскинувшийся город, на беспокойное море. Воздух зимнего вечера был на удивление сухим.
Возможно, у меня еще остались крохи смелости. Или — беспечности. К тому же мы стояли так высоко, что мои слова могли услышать только Риз и ветер.
— Думаю, что я была влюбленной дурочкой, которой показали кусочек Двора весны, а она и не посмела просить о большем. Наверняка там есть немало земель, куда бы меня никогда не пустили. Мне бы даже не позволили узнать о них. Возможно, я бы и жила в неведении, словно кошка или комнатная собачонка. И еще я думаю…
Мне стало трудно говорить. Слова застревали в горле, их приходилось выталкивать силой, но я все же сказала: