Сейчас его крылья широко распахнулись. Многие ли знали о них за пределами Велариса и иллирианских военных лагерей? Сумел ли он еще задолго до Амаранты стереть из памяти Притиании все, что касалось крылатых воинов?
Он разжал пальцы, освободив мой подбородок. Но едва он опустил руку, я сама схватила его запястье, ощущая могучую силу.
— Это же позор, что никто в Притиании не знает, какую жертву ты принес, — сказала я, заглушая звуки веселой уличной музыки. — Позор, что ты позволяешь им думать о себе самое худшее.
Он отошел. Его крылья ударяли воздух, словно палочки гигантских барабанов.
— Пока те, кто для меня важен и дорог, знают правду, остальные меня не волнуют. Ты устала. Ложись спать.
Он взмыл в небо и вскоре исчез среди звезд.
Я провалилась в сон, и он был тяжелым. Мелькали какие-то смутные картины. Потом непонятная сила потянула меня вниз. Я противилась, пока не обессилела, а затем меня окутала темнота.
Совершенно голая, я лежала на знакомом красном мраморном полу. Амаранта, склонившись надо мной, водила ножом вдоль моих выпирающих ребер. Лезвие слегка царапало кожу.
— А ты, девка, врунья, — с приторной участливостью произнесла она. — Врунья и предательница. И сердце у тебя такое же: лживое и грязное.
Я ощущала прохладу лезвия, зная, что этим не ограничится. Встать. Надо встать. Я попыталась подняться, но тело меня не слушалось.
Амаранта поцеловала меня в ложбинку у шеи:
— Ты — такое же чудовище, как и я.
Ее нож застыл над моей левой грудью. Лезвие было направлено в выступающий сосок, словно она видела сердце, бьющееся ниже. Я вдруг заплакала.
— Не лей напрасных слез.
Вдалеке кто-то громко выкрикивал мое имя, прося меня пощадить.
— Вечность станет для тебя нескончаемым адом. Я уж постараюсь, — пообещала она.
Острие лезвия пропороло мне тонкую, чувствительную кожу под грудью. Губы Амаранты оказались над моими. Она медленно вонзала в меня нож…
Руки. Они лежали на моих плечах, давили плечи, трясли меня. Я отбивалась от них и непрерывно кричала.
— ФЕЙРА!
Этот голос был сразу всем: ночью и зарей, звездами и землей. Властный, заставляющий подчиниться. Он пронизывал мое тело, требуя успокоиться. И оно успокоилось.
— Открой глаза, — повелел мне голос.
Я повиновалась.
У меня саднило воспаленное горло, рот был полон пепла, а лицо — мокрое и липкое от слез. Надо мной склонился Ризанд, глядя широко распахнутыми глазами.
— Это сон, — сказал он.
Наше с ним дыхание было одинаково тяжелым.
Из окон лился лунный свет. Я заметила, что рука, плечи и грудь Риза покрыты такими же узорами татуировки, как и моя левая рука. Они делали его сильное тело еще красивее.
— Сон, — повторил он, вглядываясь в мое лицо.
За окнами был Веларис. Я в Веларисе, в его доме. Мне приснился кошмарный сон.
Однако одеяло и простыни были изорваны в клочья. Отнюдь не ножом. И дымный привкус пепла во рту…
Моя рука оказалась пугающе спокойной. Она совсем не дрожала. Я подняла ее и вместо кончиков пальцев увидела тлеющие угли. Огненные когти. Это они располосовали постельное белье, прижигая простыни, точно раны.
Плечом я оттолкнула Риза, выбралась из постели, ударилась о комод, не сразу вспомнив, где дверь купальни. Поспешив туда, я едва успела склониться над фаянсовым горшком, и меня вывернуло. Один раз. Второй. Кончики пальцев шипели, как настоящие угольки, соприкасаясь с холодной и слегка влажной поверхностью.
Большие теплые руки откинули с лица мои налипшие волосы.
— Дыши, — велел мне Риз. — Представь, что ты задуваешь их, как свечи. Один за другим.
Меня опять стало выворачивать. Кончики пальцев ярко вспыхнули, потом быстро погасли. Никогда еще холод в пальцах и ладонях не был мне так приятен, как сейчас.
— Обычно этот огонь так и гасят, — сказал Риз.
Когда я рискнула взглянуть на свои руки, угли погасли и исчезли. Не осталось ни ожогов, ни волдырей. Сила, что еще недавно бурлила в моих жилах и костях, вновь уснула.
После короткой передышки я опять ощутила позывы на рвоту. Риз придерживал мои волосы.
— Похожие сны снятся и мне, — сказал он. — Только внизу оказываюсь не я, а Кассиан или Азриель. Она всаживает железные шипы им в крылья, пригвождая к кровати. Я не могу вмешаться. Она велит мне смотреть, и мне не остается ничего иного, как видеть плоды своего предательства.
Я снова свесила голову над горшком, после чего наклонила сливную чашу.
Теплые пальцы Ризанда держали меня за волосы.
— Ты никого из них не предал, — хрипло произнесла я.
— И ради этого я… делал жуткие вещи.
Его фиолетовые глаза вспыхнули даже здесь, в тусклом свете.
— Я тоже делала.
Липкий пот на теле напомнил кровь тех двух фэйцев.
Я едва успела повернуться, чтобы не запачкать пол. Риз водил ладонью по моей спине, а я вытряхивала из себя остатки обеда. Когда позывы стихли, я шепотом спросила:
— Пламя — это откуда?
— Со Двора осени.
Сил на дальнейшие разговоры у меня не было. Я прислонилась к холодной стенке купальни и закрыла глаза…
Когда я проснулась, в окна светило солнце. Я лежала на чистых, вкусно пахнущих простынях, под новым теплым одеялом.
Я разглядывала травянистый крутой склон невысокой горы. Ее то и дело заслоняли клочья проплывающего тумана. Позади нас суша оканчивалась грозного вида скалами. Внизу вздыбливались свинцово-серые морские волны. Похоже, здешнее море вообще не знало покоя. А впереди была лишь широкая гора с плоской вершиной. Сплошной серый камень с пятнами мха.
Риз стоял рядом. На его спине висели ножны с тяжелым обоюдоострым мечом. В каждом сапоге скрывалось по паре метательных ножей. Он надел такие же боевые доспехи, какие вчера я видела на Кассиане и Азриеле. Доспехи не отличались новизной и прочностью. Кое-где под ними просматривались крепкие, мускулистые ноги. Облегающий камзол не стеснял движение крыльев, которые сейчас распахнулись на всю ширину и казались дополнительными доспехами, защищавшими плечи и локти.
Моя одежда была схожей. Одно это наглядно показывало, что мы явились сюда не на прогулку и нас могут ожидать далеко не самые приятные события. И о чем только я думала час назад, стоя в кабинете Риза, пока он набрасывал официальное письмо? Письмо касалось разрешения посетить Двор лета. Мне почему-то и в голову не пришло расспросить его о том, что нас ждет здесь. Да и Риз ничего не рассказал. Он даже не объяснил, зачем понадобился визит ко Двору лета. «Для улучшения дипломатических отношений». А дальше думай как хочешь.
— Куда мы попали? — спросила я.
Это были мои первые слова после переброса. Только что вокруг был залитый солнцем Веларис. А теперь — холодная каменистая пустыня, чахлая трава, туман и море.
— На один из Западных островов, — ответил Ризанд, разглядывая громадную гору впереди. — А вот там находится Тюрьма, — добавил он, махнув в сторону горы.
— Я ничего не вижу.
— Гора и есть Тюрьма. Там содержатся самые отвратительные и опасные существа. Преступники, каких тебе даже не вообразить.
Неужели опять вниз, в недра горы? В другое логово?
— Это место появилось раньше первых верховных правителей, — сказал Риз. — Раньше, чем Притиания стала Притианией. Некоторые узники помнят те времена. Тогда на севере правила не моя семья, а семья Мор.
— Почему Амрена отказалась отправиться сюда?
— Потому что когда-то она сама была узницей Тюрьмы.
— Надо понимать, не в этом теле?
— Нет. Совсем не в этом, — ответил он и зловеще улыбнулся.
Я вздрогнула.
— Прогулка до Тюрьмы тебя согреет, — сказал Риз. — Мы не можем совершить переброс внутрь или подлететь ко входу. Правила требуют, чтобы посетители добирались обычным способом. Правда, идти далеко.
Я стояла не шевелясь.
— Я…
Все дальнейшие слова застряли у меня в горле. Добровольно отправиться в недра другой горы…
— Чтобы одолеть страх, стоит напоминать себе, что мы однажды выбрались на поверхность. А сейчас обстоятельства совсем иные. Мы пробудем там некоторое время и выйдем.
— Едва ли…
Я пыталась успокоить себя дыханием и не могла. Мне не дышалось.
— Мы выйдем. А если мы туда не пойдем, история может повториться. И мы снова окажемся в недрах, но уже другой горы.
Холодный туман лизал мое лицо. Я честно пыталась. Пыталась сделать первый шаг.
Тело отказывалось подчиняться.
Я попыталась еще раз. Ради Элайны и Несты, ради мира людей, который может исчезнуть… и все равно у меня ничего не получалось.
— Риз, пожалуйста, — прошептала я.
Сейчас я не думала о том, что с позором провалила свой первый день работы.
Как и обещал, Ризанд ни о чем меня не спрашивал. Он молча взял меня за руку, и вскоре мы вернулись в зимний Веларис, сверкающий всеми красками под лучами зимнего солнца.
Весь остаток дня я не вылезала из постели.
Глава 18
У изножья моей кровати стояла Амрена.
Щурясь от яркого утреннего света, я отпрянула и ударилась об изголовье. Оружия при мне не было, и я лихорадочно соображала, чем его заменить.
— Ничего удивительного, что ты такая тощая, если каждую ночь все из себя вытряхиваешь. — Она принюхалась и брезгливо скривила губы. — От тебя разит блевотиной.
Я закрывала дверь в свою комнату! Да и Риз говорил, что без его разрешения ко мне никто не войдет. И на тебе!
Амрена что-то бросила на кровать — маленький золотой амулет с жемчужиной, насаженной на дымчатый голубой камень.
— Эта штучка вывела меня из Тюрьмы. Надень на шею, и никто не сможет тебя там запереть.
Я молча смотрела, не притрагиваясь к амулету.
— Хочу пояснить условия, — продолжала Амрена, упираясь обеими руками в резное изножье кровати. — Дарить тебе амулет я не собираюсь. Я одалживаю его на время, пока не сделаешь все, что нужно. Когда закончишь, вернешь амулет мне. Если не вернешь, я все равно тебя найду, и последствия будут не самыми приятными. Но в Тюрьме можешь им смело пользоваться.