Она была волосяной.
Мою одежду и руки густо покрывали сажа и жир. Неудивительно, что волосы липли ко мне — клочьями, прядями, даже локонами. В горле появился привкус желчи. И в этот миг дверь хижины настежь распахнулась и послышался уже знакомый пронзительный крик Ткачихи.
Нет, вниз мне нельзя. Там я попадусь в ее ловушку. Вверх, только вверх.
Стараясь не думать, по чему или по кому я сейчас ступаю и что цепляется за мою одежду, я подобралась к ближайшей ветке и ухватилась за нее. Я полезла, срывая листья и сдирая мох.
— Где ты?!! — донесся вопль обезумевшей от боли и досады Ткачихи.
Я карабкалась с ветки на ветку. С первого дерева — на соседнее. От сучков у меня кровоточили ладони. Но куда подевался Ризанд?
Я уходила все дальше и дальше от проклятой хижины. Похоже, Ткачиха действительно тронулась умом, ибо она продолжала кричать, требуя, чтобы я вернулась. Правда, ее крики становились все тише. Мой след она потеряла.
Перескочив на очередную ветку, я увидела протянутую руку Ризанда и услышала его небрежный вопрос:
— Что за разгром ты там учинила?
Я остановилась, тяжело дыша ртом. Мне казалось, у меня даже легкие кровоточат.
— Знаешь что… — прошипела я.
Он лишь поднес палец к губам, затем обвил мою талию, другой рукой придержал затылок, и мы совершили переброс.
Вынырнули мы где-то над Домом ветра и вдруг камнем рухнули вниз. Я едва не закричала, но Риз расправил крылья, и неуправляемый полет превратился в плавное скольжение, пока мы не влетели в открытое окно комнаты, где Кассиан о чем-то ожесточенно спорил с Амреной.
Оба умолкли, как только мы опустились на красный пол.
У них за спиной, на стене, висело большое зеркало. Мне было достаточно мимолетного взгляда, чтобы понять, почему у обоих округлились глаза.
Мое лицо было расцарапано до крови. Остатки одежды покрывала грязь и топленый жир — другого слова не подберу, — а также кирпичная крошка и прилипшие волосы. А пахла я…
— Тебя как будто поджаривали на вертеле, — слегка поморщившись, сказала Амрена.
Кассиан разжал пальцы, обхватившие рукоятку боевого ножа, что висел у него на поясе.
Я все еще не могла успокоить сбившееся дыхание. Чужие волосы царапали и щекотали мне кожу.
— Ты никак ее убила? — спросил Кассиан.
— Нет, — ответил за меня Риз, наполовину складывая крылья. — Но Ткачиха так громко вопила, что я умираю от желания услышать рассказ нашей дорогой Фейры о ее подвигах в хижине.
Этот жуткий жир на мне. Эти клочья чужих волос…
Меня обильно вывернуло на каменный пол.
Кассиан выругался, но Амрена лишь махнула рукой, и все мгновенно исчезло — и с пола, и с меня. Но осталось ощущение загубленных Ткачихой жизней, копоти в ее дымоходе, кирпичной пыли…
— Она… сумела меня учуять, — сказала я, приваливаясь к тяжелому черному столу и вытирая рот рукавом. — Заперла все двери и окна. Мне не оставалось ничего иного, как полезть в дымоход. Но она заперла меня и там, — ответила я на удивленный взгляд Кассиана. — Потом хотела лезть за мной. Не знаю, как у меня получилось, но я выворотила кирпич из стенки дымохода и швырнула в ее отвратительное лицо.
Все молчали.
— А ты где был в это время? — спросила Амрена, в упор глядя на Ризанда.
— Ждал вдалеке. Не хватало только, чтобы Ткачиха учуяла и меня.
— Но мне твоя помощь была бы очень кстати, — огрызнулась я.
— Ты уцелела, — спокойно ответил Риз. — И сумела себе помочь.
По знакомому блеску его глаз я поняла: он знал про вспышку паники, едва не погубившую меня. Возможно, я забыла выставить преграды в разуме. Или же мой страх передался ему по связующим нитям. Он все знал и спокойно позволил мне сражаться за свою жизнь.
И я поняла: поединком с Ткачихой, чуть меня не погубившим, Риз проверял мою выдержку. Случись такое во время поисков Книги Дуновений, толку от меня не было бы никакого. Риз уже говорил об этом. Но задним числом меня это разозлило.
— Я лишь потом догадалась, ради чего ты все затеял. Не ради дурацкого кольца.
Я достала его сокровище из кармана и бросила на стол.
— И проверкой моих навыков это тоже не было. Тебе хотелось знать, сумею ли я справиться с паникой.
Кассиан взглянул на кольцо и снова выругался.
— Жестоко, зато плодотворно, — сказала Амрена, встряхивая гривой черных волос.
Чувствовалось, Риза ничуть не мучает совесть.
— Теперь ты знаешь свои возможности, — спокойно заключил он, обращаясь ко мне. — Ты способна выискивать наши предметы. Следовательно, ты найдешь при Дворе лета спрятанную половину Книги. А за оставшееся время еще поупражняешься.
— И все-таки, Ризанд, ты мерзавец, — тихо сказал Кассиан.
Риз изящно подобрал крылья:
— Ты бы сделал то же самое.
Кассиан пожал плечами, молчаливо соглашаясь.
Я разглядывала собственные пальцы. Амрена освободила их от грязи и волос, но ногти так и остались обломанными, а кожа — исцарапанной до крови.
— Научи меня сражаться, — попросила я Кассиана. — Помнится, ты мне предлагал. Я хочу стать сильнее, чем сейчас.
Кассиан удивленно поднял брови, но не взглянул на Риза, ожидая одобрения.
— Едва мы начнем упражняться, ты меня сразу же назовешь мерзавцем. И не один раз. Я никогда не обучал людей. Я не знаю, насколько прочны ваши тела. Все это, — он поморщился, — мы узнаем во время обучения.
— Я не хочу уповать лишь на спасение бегством.
— Однако бегство тебя сегодня и спасло, — заметила Амрена.
Я сделала вид, что не услышала ее.
— Я хочу уметь пробиваться с боем, а не тупо ждать, пока кто-то меня спасет.
Я повернулась к Ризу и встала в своей любимой еще со смертных времен позе — скрестив руки на груди.
— Ну что? Убедился в моих способностях?
Он взял кольцо, кивнув в знак благодарности:
— Это кольцо моей матери.
Можно подумать, происхождение кольца все объясняло и оправдывало!
— Как тебя угораздило его потерять? — хмуро спросила я.
— Я не терял. Мать дала мне его… в качестве амулета. Потом, когда я вырос, забрала обратно и передала на хранение Ткачихе.
— Зачем?
— Чтобы не проспорил его или не проиграл.
Такие объяснения годились для малолетней дурочки. Наверняка причина была иной, но я сейчас не желала доискиваться правды. Я хотела вымыться в горячей воде. И еще мне хотелось остаться одной. Оба желания были настолько сильными, что у меня подгибались колени.
Я даже не взглянула на Риза, когда он схватил меня за руку, расправил крылья и мы опять вылетели в окно и снова упали камнем, от чего заходилось сердце… Потом Риз совершил переброс в мою комнату. Из приоткрытой двери купальни выплывали клубы пара. Преодолевая усталость, я поплелась туда и вдруг услышала:
— А как насчет совершенствования других твоих дарований?
Пар заслонял лицо Риза. Я так хотела забраться в воду, что мне было уже все равно, уйдет он или останется.
— Мы порвем друг друга в клочья, этим все и кончится, — сказала я.
— Обязательно порвем, — согласился он, прислоняясь к дверному косяку. — Зато сколько удовольствия получим. Можешь отныне считать наши упражнения обязательной частью твоей работы со мной.
Легкий кивок.
— Попробуй-ка сейчас проникнуть сквозь мои заслоны.
Я знала, о каких заслонах речь, но решила отказаться:
— Слушай, я невероятно устала. И вода остынет.
— Обещаю: я нагрею ее за считаные мгновения. Или, если поработаешь со своими способностями, ты и сама это сделаешь.
Я нахмурилась. Потом сделала шаг в его сторону, второй. Риз отступал. Воспоминания о топленом сале жертв Ткачихи и их волосах были еще слишком острыми. Равно как и сознание, что бо́льшая часть приключений случилась по его вине.
Я выдержала его взгляд, это подмигивание фиолетовых глаз.
— Ты же все чувствуешь, — сказал Риз.
Его голос звучал вкрадчиво и тихо, почти заглушаемый бульканьем воды и щебетанием птиц в саду.
— Сила, что бурлит внутри тебя, нашептывает тебе на ушко.
— И что с того?
Он пожал плечами:
— Удивительно, как это Ианта не располосовала тебя на алтаре, чтобы поглазеть на диковинную силу.
— Чем тебе так досадила Ианта?
— Я все больше убеждаюсь, что нынешние верховные жрицы — полная противоположность тому, кем они когда-то были и обещали быть. Ианта среди них — хуже всех.
От этих слов у меня свело живот.
— Почему ты так говоришь?
— А ты пройди сквозь мои заслоны, и я покажу.
Теперь понятно, что вызвало такой поворот в разговоре. Мне бросили наживку.
Выдерживая его взгляд, я все же попалась на собственном любопытстве. Я вообразила связующую нить между нами чем-то вроде косы, сплетенной из света. Только на другом конце этой косы меня ждал заслон. Черный, крепкий, непреодолимый. Попробуй войди. Но ведь входила же я до этого… Как мне удавалось?
— На сегодня с меня хватит испытаний, — вздохнула я.
Риз подошел почти вплотную:
— Верховные жрицы окопались преимущественно при Дворах зари, дня и зимы. Там их позиции настолько прочны, что их шпионы наводняют все слои. Добавь к этому неистовых последователей и по большей части последовательниц. За пятьдесят минувших лет верховные жрицы почти не пострадали. Они попрятались неведомо куда. Теперь повылезли. Я бы не удивился, если бы своим новым оплотом Ианта избрала Двор весны.
— И ты намерен мне рассказать, что все они — злодейки с черными сердцами?
— Почему же все? Некоторые — да. Но есть вполне мудрые, бескорыстные и сострадательные жрицы. Однако есть и такие, кто уверился в собственной праведности… Впрочем, эти всегда казались мне наиболее опасными.
— А Ианта?
Он лукаво посмотрел на меня.
Конечно же, он просто так не расскажет. Он размахивал перед моим носом сведениями об Ианте, как куском мяса.
И я поймалась. Без размышлений, не подготовившись, я отправила поток силы по связующей нити… И заскулила от боли, когда поток наткнулся на его заслоны и покатился обратно. Мне казалось, что я ударила по камню и ушибла кулак.