Возможно, при других обстоятельствах я бы не произнесла этих слов, но, кроме Азриеля и завывающего ветра, их больше некому было слышать. Риз успел перебросить себя через стену. Там же находился и Кассиан.
— Я живу побольше твоего — пять с половиной веков, — но тоже не знаю, кем себя считать, — ответил мне Азриель.
Мне все-таки хотелось взглянуть на его красивое ледяное лицо, однако Азриель плотнее сжал меня, напоминая, что мы в воздухе и я могу упасть.
Как он сумел почуять «пролом» в стене — я и понятия не имела. Для меня стена оставалась невидимой.
Но когда мы проскользнули в «пролом», я почувствовала. Мне показалось, что стена ударила по мне, досадуя на наш дерзкий полет. Невидимые потоки силы пытались заделать брешь и не могли.
Мы оказались по другую сторону стены.
Ветер вдруг сделался колючим. Теперь он не обдувал лицо, а норовил укусить. Заметно похолодало. В мире смертных еще царила зима, а я успела забыть, какими жгучими и холодными бывали зимние ветры.
Азриель развернулся и полетел к берегу, над которым уже летели Риз и Кассиан. Я дрожала даже в меховом плаще. Если бы не тепло Азриеля, я бы уже окоченела.
Мы подлетели к песчаному берегу у подножия белых скал, за которыми расстилалась заснеженная равнина с темными пятнами стылых зимних лесов.
Земли людей.
Мой бывший дом.
Глава 23
Прошел всего год. Всего год назад в замерзшем лесу, блуждая среди снежного лабиринта и обледенелых деревьев, я убила фэйри. Убила, не испытывая к нему ничего, кроме глубокой ненависти.
Изумрудно-зеленая крыша отцовского особняка и зимой была не менее красивой, чем летом. А вот мраморные стены, казавшиеся тогда прохладными, теперь, на фоне снежного покрывала, наоборот, воспринимались теплыми. Окна, двери и фонарные столбы украшали ветви остролиста и вечнозеленых кустарников. Единственные украшения, которые признавали люди. После Войны они отвергли и запретили все праздники, ибо те напоминали им о бессмертных хозяевах.
Три месяца «общения» с Амарантой разрушили меня. Но я и сейчас не могла представить, что́ способны сделать тысячи лет, проведенные рядом с такими, как она, какие шрамы оставить в душах смертных людей и в укладе их жизни.
В душах моих, пусть и бывших, соплеменников.
Капюшон моего плаща почти скрывал лицо. Руки я держала в карманах с меховой подкладкой. Я стояла на крыльце особняка, перед двустворчатыми дверями, и ждала. Шнурок звонка еще раскачивался, а звон колокольчика только что стих в недрах дома.
У меня за спиной замерли трое моих спутников. Магический покров, наброшенный Ризом, делал их невидимыми для смертных глаз.
Я сумела их убедить, сказав, что поначалу мне лучше встретиться с родными одной.
Я дрожала от холода, вспоминая мягкую зиму Велариса. И почему там, на далеком севере, теплее, чем здесь? Впрочем, в Притиании все странное. Возможно, еще до стены магия свободно распространялась по всему острову и сглаживала различия во временах года.
Дверь приоткрылась. На пороге стояла толстенькая улыбчивая домоправительница — госпожа Ларэна. Я помнила ее по прошлому визиту. Уставившись на меня близорукими глазками, она спросила:
— Что вам…
И застыла с открытым ртом, узнав меня.
Капюшон скрывал и диадему, и заостренные уши, однако не мог скрыть свечения и недосягаемой для смертных способности неподвижно застывать на месте. Дверь так и осталась слегка приоткрытой.
— Я приехала навестить родных, — сдавленно произнесла я.
— Ваш… ваш отец уехал по делам, а ваши сестры…
Домоправительница снова замолчала. Она стояла, не зная, как ей поступить.
Она догадалась. Каким-то чутьем поняла: что-то здесь не так. Что-то со мною не так.
Госпожа Ларэна беспокойно выглянула за порог. Ни кареты, ни даже верховой лошади. Более того, никаких следов возле крыльца.
Круглое лицо домоправительницы побледнело. Я отругала себя за забывчивость.
— Госпожа Ларэна, к нам кто-то пришел?
Элайна. От ее голоса у меня в душе что-то надломилось.
Милая, добрая, приветливая Элайна, не затронутая миром Притиании и даже не догадывающаяся, что́ успела натворить ее младшая сестра и в кого превратиться.
Я попятилась. Я не могла, не имела права вторгаться в их мир, в их жизнь.
Не дождавшись ответа, Элайна подбежала к двери и теперь смотрела поверх круглого плеча госпожи Ларэны.
До чего же она красивая. Из нас троих Элайна всегда была самой красивой. Нежной и прекрасной, как летнее утро.
Элайна ничуть не изменилась. Такой я запомнила ее, уезжая отсюда в прошлый раз. Такой я вспоминала ее, томясь в застенках Подгорья. Тогда я постоянно твердила себе: «Если проиграю, если Амаранта ворвется за стену, следующей жертвой станет Элайна». Следующей жертвой она может стать и в том случае, если правитель Сонного королевства разрушит стену. Если я не сумею отыскать обе половины Книги Дуновений.
Золотисто-каштановые волосы Элайны стали еще длиннее, на кремовых щеках играл румянец. При виде меня ее сочные карие глаза широко распахнулись. В следующее мгновение они наполнились слезами, и соленые ручейки беззвучно покатились по румяным щекам.
Госпожа Ларэна не собиралась сдавать позиций. Любой мой вздох, который ей покажется подозрительным, и она захлопнет дверь перед самым моим носом.
Элайна прикрыла рот, наверное боясь вскрикнуть. Ее тело сотрясалось от рыданий.
— Здравствуй, Элайна, — хрипло произнесла я.
Со стороны лестницы послышались шаги, а затем — знакомый властный голос:
— Госпожа Ларэна, приготовьте нам чаю и подайте в гостиную.
Домоправительница обернулась к лестнице, затем поглядела на Элайну и снова на меня.
Я была для нее призраком, возникшим посреди снега.
Похоже, эта женщина не из робкого десятка. Она бросила на меня угрожающий взгляд, говорящий: «Только попробуй причинить зло сестрам!» — и ушла внутрь, оставив меня наедине с плачущей Элайной.
Я сама открыла дверь, переступила порог и, чуть запрокинув голову, посмотрела на лестницу. Неста стояла, вцепившись одной рукой в перила, и глядела на меня так, словно я и впрямь была призраком.
Дом тоже ничуть не изменился, однако теперь я видела его иными глазами. Он казался мне слишком новым. Наверное, он таким и был, если сравнивать его с древними домами Риза в Веларисе. И здешний уют воспринимался каким-то… показным.
Но не это сейчас будоражило мои мысли. Я сидела в гостиной, перед большим очагом с мраморной отделкой, протянув руки к огню. Я не торопилась откидывать капюшон, поскольку… чувствовала себя волчицей, которую мои сестры пустили к себе в дом.
А может, я для них действительно была призраком.
Сама же я чувствовала, что стала слишком «большой» для этих комнат и этой хрупкой смертной жизни. Слишком дикой, «запятнанной» и… могущественной. И теперь я намеревалась навсегда изменить ход жизни моих родных.
Где сейчас Риз, Кассиан и Азриель, я не представляла. Возможно, в этой же гостиной, скрываются за магическим покровом. А может, остались снаружи. Я бы ничуть не удивилась, если бы они устроили облет окрестностей, навестив деревню и мою прежнюю ветхую хижину. Возможно, они добрались и до лесов, где когда-то я охотилась.
Неста повзрослела. Не внешне. В ее сурово-красивом лице ничего не изменилось. Изменились выражение глаз и манера держаться.
Сестры расположились напротив меня, на диванчике. Они смотрели и ждали.
— Где отец? — спросила я.
Это был самый невинный вопрос, который я могла задать.
— В Невии, — ответила Неста, назвав крупнейший город на континенте. — Туда съехались торговцы со всех уголков. Обсуждают дела и попутно совещаются по поводу угрозы, которую можно ожидать от стены. Не удивлюсь, если ты приехала с той же целью — предупредить нас.
Ни одного теплого слова. Она даже не обрадовалась тому, что я жива и здорова. В этом Неста осталась верна себе.
Элайна поднесла к губам чашку и, прежде чем отпить, сказала:
— Фейра, мы не знаем, что́ привело тебя сюда на этот раз, но мы счастливы видеть тебя живой. Мы уж думали, что ты…
Не дав ей договорить, я откинула капюшон.
Чашка Элайны с лязгом опустилась на блюдце. Сестра увидела мои изменившиеся уши. Мои удлинившиеся руки. Наконец, мое изменившееся лицо — лицо фэйки.
— Да, я была мертва, — сказала я, не слишком подбирая слова. — Меня бы и сейчас не было, если бы меня не… воскресили. Если хотите, воссоздали заново.
Элайна дрожащими руками поставила чашку с блюдцем на низкий столик, расплескав недопитый чай. Неста продолжала смотреть только на меня. Она слегка подалась вперед, словно намеревалась в случае чего заслонить собой Элайну. От меня.
— У меня к вам серьезный разговор, — сказала я. — Выслушайте внимательно.
Сестры смотрели, округлив глаза.
Но главное, они были готовы меня слушать.
Я рассказала им свою историю, частично опуская подробности, которые и сейчас отзывались ужасом в моей душе. Рассказала о Подгорье. Об испытаниях. Об Амаранте. Потом я рассказала, как умирала и как меня воскрешали.
Труднее было рассказывать о событиях последних месяцев. О них я поведала только то, что сестрам действительно требовалось знать.
Затем я сообщила об угрозе, исходящей от Сонного королевства. Я подробно объяснила Несте и Элайне, для каких целей мне нужен их дом и что требуется от них самих. Вкратце рассказала о роли фэйцев, пока не называя имен.
Сестры ни разу меня не перебили. Не задали ни одного вопроса. Они молча слушали, все так же сидя с широко распахнутыми глазами.
Первой заговорила Элайна:
— Значит, тебе нужно, чтобы здесь собрались… фэйцы. И… королевы, правящие континентами.
Я медленно кивнула.
— Ищи себе другое место, — заявила Неста.
Я повернулась к ней, готовая к схватке и желающая этой схватки.
— Ищи себе другое место, — повторила она, выпрямляясь. — Я не желаю никого из них видеть в моем доме. И — рядом с Элайной.