— Тебе тоже нравится?
Счастье на ее лице, удовлетворение, какое получаешь, занимаясь любимым делом, даже уставая от него, подействовали на меня словно удар камнем.
Когда-то я испытывала схожие чувства. Так бывало после целого дня, отданного живописи, тогда я ничего большего для себя не хотела. Взглянув на стол, уставленный тарелками, затем снова на нее, я сказала:
— Я жила в мире смертных. Потом жила… при других дворах, но еще никогда не пробовала такой еды, как эта. Нередко пища усыпляет. А от твоей я как будто проснулась.
Я понимала, что говорю глупости, но выразить чувства по-другому не могла. Однако хозяйка понимающе кивнула и дотронулась до моего плеча.
— Я принесу тебе особый десерт, — сказала она и поспешила в кухню.
Десерт десертом, но мне хотелось доесть то, что еще оставалось на тарелке. Неожиданно я поймала на себе взгляд Ризанда. Его лицо было непривычно мягким и задумчивым. Он слегка приоткрыл рот.
Я вопросительно изогнула брови.
Он лишь самоуверенно ухмыльнулся и наклонился, прислушиваясь к истории, которую рассказывала Мор.
Я тоже стала прислушиваться, однако утратила нить сюжета, когда хозяйка принесла большой металлический бокал, полный темной жидкости, и поставила перед Амреной.
Заместительница Риза и здесь не притрагивалась к еде, лишь размазала ее по тарелке, сделав вид, что пообедала. Амрена старалась вести себя учтиво. Увидев бокал, она удивленно посмотрела на хозяйку:
— Этого ты могла бы и не делать.
Та пожала худенькими плечами:
— Свежая. Еще теплая. Завтра все равно будем мясо жарить.
Я догадалась о содержимом бокала и вздрогнула.
Амрена слегка качнула бокал. Темная жидкость, словно вино, окрасила стенки. Затем она пригубила из бокала.
— Как замечательно ты приправила специями, — сказала Амрена.
У нее на зубах блестела кровь.
Хозяйка поклонилась.
— От меня никто не уходит голодным, — сказала она и вернулась в кухню.
Это была чистая правда. После обещанного десерта я с трудом поднялась из-за стола. Мор поглядывала на меня, готовая помочь. Невзирая на протесты хозяйки, Риз щедро расплатился с нею за угощение. Помимо туго набитого живота, у меня ныли все мышцы: потасовка с Ризом в «смертном» лесу запоздало отзывалась то тут, то там.
Выйдя на набережную, мы остановились. Мор лениво поглаживала живот.
— Теперь я хочу танцевать. Иначе просто не засну. Сама не заметила, сколько всего слопала. Кстати, здесь недалеко.
От слов про танцы мое тело заныло еще сильнее. Я оглядывалась по сторонам, опасаясь, что сейчас все пятеро отправятся на пляски.
— Я тоже пойду, — заявил Азриель, не сводя глаз с Мор.
— Конечно, тебе же больше нечем заняться, — хмуро проворчал Кассиан. — По-моему, тебя ранним утром ждет путешествие.
Теперь и Мор нахмурилась, словно вспомнив, куда и зачем завтра полетит Азриель.
— Мы ведь можем и…
— Я хочу потанцевать, — заявил Азриель, пристально глядя на Мор.
Не выдержав его взгляда, она повернулась к Кассиану:
— А ты соизволишь пойти с нами или займешься самолюбованием перед зеркалом?
Кассиан хмыкнул, взял Мор под руку и повел к танцевальному заведению.
— Я пойду, чтобы выпить, понятно? Мне только танцев не хватало.
— В Котле я видала твои танцы, — заявила ему Мор. — Прошлый раз ты мне едва ступню не раздробил.
Мне было больно смотреть на Азриеля. Тот глядел им вслед, наблюдая за каждым их шагом вверх по крутой улице и слушая переругивание. Потом вокруг его плеч заклубились тени. Они что-то нашептывали ему, а может, защищали. Глубоко вздохнув, Азриель расправил грудь, отогнал тени и легкой, пружинистой походкой двинулся следом за Кассианом и Мор. Если Азриель отправился с ними, единственной моей союзницей могла оказаться…
Я умоляюще повернулась к Амрене, но она исчезла.
— Она пошла на задний двор. За кровью, — шепнул мне на ухо Риз.
От неожиданности я даже подпрыгнула. Он усмехнулся. Его дыхание приятно согревало мне шею.
— Не пропадать же добру. Потом Амрена вернется к себе и все это проглотит за один присест.
— А чья кровь? — спросила я, стараясь не морщиться.
— Было как-то неудобно спрашивать.
— Ты тоже собираешься танцевать?
Риз посмотрел в дальний конец улицы. Его соратники почти дошли до вершины холма. Их узнавали, к ним подходили, дружески приветствовали.
— Я бы лучше вернулся домой, — наконец ответил он. — У нас сегодня был слишком длинный день.
На вершине холма Мор повернулась в нашу сторону. Ветер развевал полы ее пурпурного плаща. Она махнула Ризу. Следом ему махнули Кассиан и Азриель. Риз покачал головой.
— Пройдемся пешком? — спросил он меня. — Или ты совсем замерзла?
Мое объевшееся и отяжелевшее тело не то что танцевать — двигаться не хотело. Об Амрене, получавшей новую порцию крови на заднем дворе, я вообще старалась не думать, чтобы не исторгнуть из себя великолепное угощение. Но я чувствовала, Ризу хочется пройтись, и потому в ответ на его вопрос я замотала головой и пошла рядом с ним к мосту.
Я впитывала в себя город с такой же жадностью, как Амрена поглощала кровь с пряностями. При виде разноцветного сияния над водой я едва не споткнулась, забыв обо всем.
Радуга Велариса сверкала, как горсть самоцветов, — словно краски, которыми покрывали стены домов, в лунном свете стали живыми.
— Это мой самый любимый вид на город, — сказал Риз, останавливаясь возле металлических перил ограды. Место, где жили художники, вечером было неописуемо красивым. — И сестра любила здесь стоять. Она так любила Веларис, что кричала и лягалась, когда отец уводил ее домой.
В его словах звучала тихая печаль. Я искала подобающие слова для ответа, но вместо этого, как последняя дура, выпалила:
— Тогда почему оба твоих дома стоят на другом берегу реки?
Огни Радуги отражались в темной воде, похожие на причудливых рыб, подплывших к поверхности.
— Потому что я хотел жить на тихой улице. Сюда можно прийти в любое время, когда захочется, а затем вернуться в тишину.
— Ты мог бы вообще перестроить город на свой вкус, — ляпнула очередную глупость я.
— С чего это я должен что-то менять в сложившемся, устоявшемся городе?
— А разве не этим занимаются верховные правители? — спросила я, шумно выдыхая облачка пара. — Делают то, что им вздумается.
Риз внимательно посмотрел на меня:
— Есть великое множество того, что я бы изменил и перестроил, но никогда на это не решусь.
Я даже не замечала, что мы стоим почти вплотную.
— Значит, когда ты покупаешь Амрене драгоценности, ты это делаешь, чтобы сохранить ее благосклонное отношение к тебе? Или потому, что вы вместе?
Риз захохотал:
— Когда я был молодым и глупым, я однажды пригласил ее разделить со мной постель. Она смеялась до хрипоты. Драгоценности… мне нравится делать подарки соратнице, которая безотказно помогает во всем. Когда надо — Амрена готова прикрыть мою спину. А ее благосклонное отношение — приятное дополнение.
Его ответ меня вовсе не удивил.
— Ты так ни на ком и не женился?
— Сколько вопросов для одного вечера, — попытался отшутиться Риз. Но я вперилась в него глазами, и он сдался. — У меня были любовницы, но ни одну я не решился позвать в жены. Даже поползновения такого не возникало. А если бы возникло, они бы наверняка сказали «нет».
— Я думала, женщины были готовы передраться, только бы завоевать твое сердце.
На ум сразу пришла Ианта.
— Выйти замуж за меня означало бы жить с мишенью на спине. А если бы появились дети, за ними бы стали охотиться с минуты зачатия. Все знают, что́ произошло с моей семьей. А еще моим подданным известно: за пределами Двора ночи мы вызываем только ненависть.
Я не знала всей истории его семьи и решилась спросить:
— Почему? Почему тебя ненавидят? И зачем хранить в тайне правду об этом месте? Стыдно, что никто не знает о Веларисе. О том, сколько хорошего ты здесь делаешь.
— Было время, когда Двор ночи являлся, по сути, Двором кошмаров и управлялся из Каменного города. Это было очень давно. Но тогдашний верховный правитель смотрел на вещи по-иному. Он не захотел, чтобы внешний мир увидел его владения в эпоху перемен, когда все уязвимо. Он наглухо запечатал границы и устроил спектакль с государственным переворотом, устранив самых отвратительных и опасных придворных. Он построил Веларис для мечтателей. Город мира, искусств, ремесел, торговли.
Его глаза вспыхнули, словно он мог заглянуть в далекое прошлое и увидеть, как строился Веларис. Впрочем, при его дарованиях, я бы не удивилась.
— Чтобы сохранить Веларис, — продолжал Риз, — тот древний правитель сделал город величайшей тайной. Так поступали его потомки и потомки потомков. Город окружен многочисленными слоями магической защиты, заложенной еще тем правителем и его наследниками. Даже если среди жителей города и найдутся готовые раскрыть миру наши секреты, охранительная магия не позволит им этого сделать. Могу сказать, что наши торговцы стали непревзойденными лгунами. Они умело скрывают происхождение своих товаров и свои корабли. В этом им тоже помогает магия. Ходят легенды, что тот древний верховный правитель, желая навсегда сохранить силу заклинаний, пролил собственную кровь на камни города и в реку.
Я слушала, завороженная рассказом Риза.
— И все же со временем, невзирая на благие намерения того правителя, тьма опять разрослась. Не столь пышно, как в древние времена… Но плохо уже то, что при моем дворе сохраняется постоянное разделение. Мы позволяем миру видеть другую половину и бояться ее. Им и в голову не приходит, какое чудо существует здесь. Мы позволяем существовать Двору кошмаров, только бы никто не узнал о Веларисе. Без «жуткого» двора среди соседних дворов… да и среди других фэйских королевств нашлись бы желающие ударить по нам. Вторгнуться в наши пределы и узнать тайны, которые мы тысячелетиями храним от остальных верховных правителей и их придворных.