— Ты наверняка гордишься своими владениями, — сказала я Таркину. — Такие прекрасные земли.
Его глаза, почти неотличимые от цвета моря, взглянули на меня.
— Насколько они похожи на те, что тебе доводилось видеть?
Казалось бы, невинный, но весьма тонкий и умно составленный вопрос.
— По сравнению с землями смертных каждый уголок Притиании необычайно красив, — расплывчато ответила я.
— А быть бессмертной приятнее, чем ощущать себя человеком?
Я почувствовала, как всеобщее внимание переместилось на нас. Даже Риз, намеренно вовлекший Крессэду и Вариана в вежливый, но весьма щекотливый разговор о рыбной торговле, на время умолк. Я смерила Таркина взглядом — таким же беззастенчивым, как его собственный, — и сказала без тени учтивости:
— Что толку сравнивать несравнимое?
Таркин несколько смутился:
— Ты — настоящая жемчужина. Я понял это еще в тот день, когда ты бросила кость в Амаранту и запачкала грязью ее любимое платье.
Я постаралась прогнать эти воспоминания, слепой ужас первого испытания.
Между мною и Таркином тоже существовала связующая нить. Понимал ли он, что сейчас действует его же сила, или думал, что им движет непонятное влечение ко мне?
А если мне придется красть у него Книгу… возможно, это предполагало более тесное сближение.
— Помню, ты в Подгорье был совсем бледным. Солнце и море тебе очень к лицу.
Более простодушного мужчину мои слова, скорее всего, заставили бы возгордиться собой. Но Таркин был отнюдь не простодушен. Он знал, что прежде я жила у Тамлина, а теперь оказалась у Риза и от имени Двора ночи попала сюда. Возможно, Таркин считал меня ничуть не лучше Ианты.
— А скажи без обиняков, как ты приноравливаешься ко двору Ризанда?
Вопрос в лоб, после всех хождений вокруг да около. Попытка выбить меня из колеи.
Это почти ему удалось. Я чуть не ответила: «Сама толком не знаю», но Риз меня опередил. Неужели он слышал каждое слово нашего разговора?
— Фейре незачем приноравливаться к нашему двору. Она вошла в мой внутренний круг и ныне является моей посланницей в землях смертных.
— Вы часто общаетесь с миром смертных? — спросила Крессэда.
Я восприняла ее вопрос как приглашение сесть за стол, выскользнув из-под давящего взгляда Таркина. Мне отвели место рядом с Амреной, напротив Риза.
Верховный правитель Двора ночи принюхался к белому искристому вину в своем бокале. Уж не собирался ли он еще больше рассердить хозяев, намекая, что вино может быть отравлено?
— Я предпочитаю сохранять готовность к любым возможным ситуациям. А учитывая, что Сонное королевство вызывает все больше беспокойства, установление прочных контактов с людьми наилучшим образом отвечает нашим интересам.
Вариан на мгновение забыл об Амрене.
— Значит, слухи подтверждаются? — с солдатской простотой спросил он. — Сонное королевство готовится к войне?
— Их приготовления уже закончились, — лениво протянул Риз и наконец-то сделал глоток вина.
Амрена не притронулась к еде, хотя, верная себе, размазала еду по тарелке. Интересно, чем или кем она будет питаться за время пребывания здесь? Похоже, она бы не отказалась съесть Вариана.
— Война неминуема, — добавил Риз.
— Да, ты упоминал об этом в письме, — сказал Таркин, усаживаясь между Ризом и Амреной.
Смелое решение — сесть между столь могущественными гостями, не питавшими к нему дружеских чувств. Что это: самонадеянность или попытка завязать дружбу? Взгляд Таркина снова скользнул по мне и лишь потом сосредоточился на Ризе.
— И Притиании придется воевать против Сонного королевства, — заключил Таркин. — Мы более не хотим становиться рабами. В Подгорье мы потеряли немало подданных, составлявших цвет нашего двора. Но знаешь, Ризанд, если ты прибыл сюда, чтобы втянуть меня в другую войну…
— Ни в коем случае, — спокойно перебил его Риз. — У меня этого и в мыслях не было.
Уловив мое недоумение, Крессэда проворковала:
— Верховные правители затевали войны и по менее значимым поводам. А воевать из-за столь необычной женщины — вполне объяснимо.
Так вот почему Таркин согласился на встречу с Ризом. Причина была не только в желании отблагодарить за прошлое. Ему захотелось прощупать наши намерения.
Неужели Тамлин начнет войну в погоне за мной? Должен же он понимать полную бессмысленность войны с Ризандом.
Тем более что в письме я предостерегла Тамлина от попыток вернуть меня силой. Не настолько же он безрассуден, чтобы затевать войну, которую проиграет. Ему бы пришлось воевать не просто с сильной фэйской армией, а с иллирианскими воинами под командованием Кассиана и Азриеля. Такая война стала бы для Двора весны настоящей бойней.
Примерно это я и сказала, изобразив на лице скуку и придав голосу такие же скучающие интонации:
— Не предвкушай развлечения, принцесса. Верховный правитель Двора весны не пойдет войной на Двор ночи.
— Никак тебе это сам Тамлин сообщил? — спросила Крессэда, приторно улыбаясь.
После этого меня перестала мучить совесть из-за грядущей кражи. Я говорила спокойно, с нарочитой медлительностью:
— Есть сведения, известные всем, и есть те, о которых знают немногие. О моих отношениях с Тамлином знает вся Притиания. Однако нынешнее состояние этих отношений тебя не касается, равно как и остальных. Я достаточно знаю Тамлина и понимаю: войны между дворами не будет. Я имею в виду войну из-за меня или из-за моих решений.
— Тогда мы можем вздохнуть спокойно, — сказала Крессэда и отпила вино, закусив бело-оранжевой клешней краба. — Теперь мы знаем, что не принимаем у себя украденную невесту и не должны беспокоиться о возвращении ее хозяину, как того требует закон. И как, добавлю, действовал бы каждый здравомыслящий фэец, стараясь оградить себя от неприятностей.
Амрена замерла.
— Я покинула Двор весны по собственной воле, — сказала я. — И хозяев у меня нет.
Крессэда пожала плечами, отметая мои слова, будто детскую болтовню.
— Ты, госпожа, можешь думать как угодно, но закон есть закон. Ты являешься… являлась его невестой. И принесение клятвы на верность другому верховному правителю не меняет твоего статуса. Это очень хорошо, что Тамлин уважает твое решение. В противном случае ему оказалось бы достаточно написать Таркину и потребовать твоего возвращения, и мы были бы обязаны подчиниться. Либо — рисковать своей безопасностью, оказавшись втянутыми в войну.
— Крессэда, ты, как всегда, очаровательно шутишь, — вздохнул Риз.
— Это не шутки, верховный правитель, — встрял Вариан. — Моя сестра говорит правду.
Рука Таркина легла на перламутровую столешницу.
— Ризанд — наш гость, и его придворные — тоже. И мы будем относиться к ним как к гостям. Крессэда, мы будем принимать их так, как принимают тех, кому мы обязаны жизнью. Ты прекрасно знаешь: одно слово тогда — и сейчас мы бы здесь не сидели.
Таркин внимательно смотрел на нас с Ризандом. Наши лица выражали неподдельное равнодушие. Верховному правителю Двора лета нужно было как-то выбираться из неуклюжей ситуации.
— Нам с тобой есть что обсудить. Наедине, — сказал Таркин Ризу. — Сегодня я устраиваю прием в вашу честь. Торжество пройдет в моем плавучем дворце, на заливе. А потом вы все вольны бродить по городу, где пожелаете. Надеюсь, вы простите принцессе ее чрезмерную заботу о наших подданных и стремление оградить их от бед. Минувшие месяцы, когда мы восстанавливали дворец и город, дались ей очень тяжело. Естественно, никто из нас не хочет повторения этого кошмара.
Глаза Крессэды потемнели. Я улавливала в них тревогу и что-то еще.
— Крессэда принесла немало жертв ради благополучия наших подданных. — Теперь Таркин обращался ко мне. — Не стоит принимать ее слова близко к сердцу.
— Мы все принесли немало жертв, — сказал Ризанд.
Выражение ледяной скуки в его глазах исчезло. На гостей смотрели два острых фиолетовых кинжала.
— И ты, Таркин, и твои близкие сидите здесь, а не гниете в Подгорье, благодаря жертве, принесенной Фейрой. И потому, Таркин, прошу меня простить, но я должен предупредить твою принцессу: если только она сообщит Тамлину или если кто-то из твоих подданных попытается выкрасть Фейру и вернуть ее ко Двору весны, пусть заранее прощаются с жизнью.
За столом стало тихо. Даже легкий ветер перестал дуть.
— Ризанд, не надо мне угрожать в моем же доме, — сказал задетый Таркин. — Моя благодарность имеет свои пределы.
— Это не угроза, — невозмутимо ответил Ризанд. Клешни краба на его тарелке хрустнули, разрываемые невидимыми руками. — Это обещание.
Все посмотрели на меня, ожидая моего ответа.
Я подняла бокал, поочередно оглядела всех, задержав взгляд на Таркине, и сказала:
— Теперь я понимаю, почему бессмертие не может наскучить.
Таркин усмехнулся и выдохнул. С облегчением.
Через связующую нить я поймала мимолетное одобрение от Ризанда.
Глава 33
Нас разместили в примыкающих друг к другу комнатах с общей гостиной, просторной, изысканно убранной. Ее окна смотрели на море и на раскинувшийся внизу город. Стены моей комнаты были цвета морской пены с нежнейшими оттенками голубого и вкраплениями золота. На комоде лежала морская раковина, покрытая позолотой. Я едва успела подержать ее в руках и положить обратно, как дверь тихо отворилась и внутрь проскользнул Риз.
— Ты знаешь, что́ я вдруг понял? — спросил он, даже не извинившись за вторжение. — В общем-то, мне нравится Таркин. Даже Крессэда мне нравится. Не могу сказать то же самое про Вариана. Но бьюсь об заклад: ему бы провести пару недель с Кассианом и Азриелем, он бы с ними накрепко сдружился, и я бы открыл и в нем что-то располагающее. Или же Амрена полностью подчинила бы его себе. Но тогда его лучше было бы не трогать, чтобы не злить ее.
Он привалился спиной к закрытой двери. Верхние пуговицы на его камзоле расстегнулись, обнажая часть узора татуировки.
— А дальше? — Я прислонилась к комоду, где уже наверняка лежала моя одежда, перемещенная сюда Ризом.