ь о жизни, которой у тебя нет.
Двор мечтаний.
Подданные этого двора знали, что все имеет цену, в том числе и их мечты. Иллирианские воины, рожденные не по законам кланов, полукровка, с детства любящий летать, чудовище из неведомого мира, запертое в красивом теле, и мечтательница, рожденная в мире кошмаров… Теперь к ним добавилась охотница с душой художницы.
Возможно, из-за его признания — а ведь он сейчас показал мне свою уязвимую сторону, — возможно, из-за того, что мне жгло в глазах, я подошла к Ризу, взяла графин с янтарной жидкостью, плеснула немного себе и наполнила его бокал.
Глядя ему в глаза, я чокнулась с ним. Прозрачный звон хрусталя поплыл над морем, плещущимся внизу.
— Риз, давай выпьем за тех, кто смотрит на звезды и мечтает.
Он поднял бокал. Его взгляд был таким пронизывающим, что я забыла все пристальные взгляды Таркина.
— За звезды, умеющие слушать, и за мечты, которые сбываются, — сказал он, чокаясь со мной.
Глава 35
Прошло два дня. Каждое их мгновение мы стремились уравновесить правду и ложь. Риз позаботился о том, чтобы меня не приглашали ни на какие встречи, где они с Амреной отвлекали внимание нашего любезного хозяина, давая мне время обшаривать город и искать малейшие намеки на спрятанную Книгу Дуновений.
Мои поиски не были, да и не могли быть слишком уж усердными и напряженными. Это вызвало бы подозрения. Бродя по улицам и причалам, я старалась выглядеть в меру любопытной приезжей, и не более того. Жителям города, с которыми сводили меня прогулки, я не задавала слишком много наводящих вопросов, связанных с сокровищами и легендами Адриаты. Просыпалась я очень рано, но не мчалась в город. Примерно час я проводила в купальне, где тайно упражнялась в водной магии. Обычно к концу мне надоедало создавать водяное зверье, но в целом водная магия давалась легко. Возможно, из-за близости к Таркину; возможно, в моей крови или в душе жила тяга к воде. Естественно, спрашивать о подобных вещах я не решалась.
Проглотив поданный завтрак, я изображала скуку на лице. Я брела по сверкающим коридорам дворца, всем видом показывая, что никаких целей у меня нет и я лишь убиваю время. Затем я покидала дворец и отправлялась в проснувшийся город.
На меня едва обращали внимание, когда я все тем же небрежно-скучающим взглядом осматривала магазины, дома и мосты, ища хотя бы проблеск заклинания, в котором бы ощущалась магическая сила. Впрочем, у горожан и не было особых причин интересоваться мною. Фэйскую знать Двора лета Амаранта загнала в Подгорье. Оставшиеся здесь предназначались для пыточных забав ее приспешников.
Многие здания и улицы были испещрены шрамами — отместка за попытку восстания. Копоть на стенах, трещины, глубокие ниши там, где пытались эти стены ломать. Попадались дома, разрушенные до основания, где еще не успели вывезти обломки и мусор. Задний фасад замка Таркина, о котором он рассказывал, производил удручающее впечатление. Три башенки наполовину обгорели, бронзовый камень почернел от копоти и во многих местах осыпался. Здесь не ощущалось никаких признаков Книги. В этом месте, как во всей Адриате, рабочие сосредоточенно восстанавливали разрушенное Амарантой.
Фэйцы и фэйри с чешуйчатыми телами, жабрами и длинными, тонкими пальцами — все постепенно оправлялись от полувекового кошмара. Я видела искалеченных, видела тех, у кого недоставало руки или ноги. Но в глазах… в глазах был свет.
Я ведь и их спасла.
Освободила от ужасов, творимых здесь в течение пяти десятилетий.
Ради их спасения я совершила чудовищный поступок, но… я их спасла.
Мне никогда, никакими благодеяниями не искупить содеянное, но какой-то особой тяжести на душе я не чувствовала. Я и сегодня не обнаружила признаков Книги, но даже это меня ничуть не расстроило, я в довольно сносном расположении духа вернулась во дворец. Наступил вечер. Я ждала рассказа Ризанда обо всех встречах, на каких он был вынужден томиться в течение дня, и втайне надеялась: вдруг он что-то узнал о Книге?
Вступив на дворцовую лестницу, я вдруг ощутила усталость, накопленную за день. Неужели я такая хлипкая? И это — после изматывающих уроков Кассиана? Перебирая ногами по ступенькам, я увидела Амрену. Та сидела на перилах балкончика одной башенки и занималась своим всегдашним делом — чистила ногти.
Вариан застыл на пороге балкона другой башенки — с него можно было перепрыгнуть на первый. Казалось, Вариан раздумывал: сумеет ли он прыгнуть с достаточной быстротой, чтобы столкнуть Амрену вниз?
Игра кошки с собакой — вот как это называлось. Амрена была очень похожа на кошку-чистюлю, вылизывающую шерстку. Она молча подзадоривала Вариана подойти и обнюхать. Но я сомневалась, что ему понравятся коготки Амрены.
А может, он этого и добивался, преследуя ее день и ночь.
Амрена вопросительно посмотрела на меня, приглашая сесть рядом. Я покачала головой и пошла дальше, любуясь отливом.
Небо, окрашенное в цвета заката, отражалось в воде. Из-за ила и донных отложений вода утратила утреннюю прозрачность. Легкий вечерний бриз приятно обдувал мое вспотевшее тело. Я остановилась на площадке, у широкого окна. Когда-то я с ужасом ждала конца лета, моля забытых богов, чтобы оно задержалось как можно дольше. Сейчас сама мысль о нескончаемом тепле и солнце навевала на меня скуку и даже тревожила.
Я уже собиралась вернуться на лестницу, когда заметила полоску суши, обнажившуюся возле мощеной дороги, по которой ездили во время отлива. Там стояло небольшое здание.
Странно, что я не увидела его раньше. Впрочем, что тут странного? Я впервые видела залив с высоты в минуты отлива… Судя по обилию ила и водорослей, облепивших крышу, во время прилива здание целиком скрывалось под водой.
Даже сейчас оно наполовину стояло в воде. Однако я почему-то не могла оторвать от него глаз.
Я сама не понимала, чем меня притягивает это мокрое, неказистое строение. Добраться до него сейчас было проще простого: выскочить из дворца, побежать по грязной дороге, соединяющей менее шумную часть города-острова с сушей. Только бежать надо очень-очень быстро, пока здание снова не уйдет под воду.
Но с высоты это место очень хорошо просматривалось, и меня бы сразу заметили. А стоя у окна, я не могла с уверенностью сказать, что именно там и хранилась половина Книги Дуновений.
Прогулка туда была рискованной, и если уж рисковать, то оправданно. Значит, прежде, чем туда отправиться, мы должны знать наверняка, что идем не напрасно. Именно наверняка, а не с большой долей уверенности.
Не скажу, чтобы я горела желанием тащиться на илистый кусочек суши, однако в мозгу сам собой складывался замысел действий.
Мы обедали с Таркином, Крессэдой и Варианом в их семейной столовой. Каким бы честолюбивым ни был верховный правитель Двора лета, он действительно стремился к союзу с Ризом. Иначе нас бы не стали приглашать в семейные покои.
Вариан внимательно смотрел на Амрену, словно та была живой загадкой, которую он стремился разгадать. Она же не обращала на командира гвардии никакого внимания, оживленно споря с Крессэдой о различных переводах какого-то древнего текста. Я медленно приближалась к своему вопросу, рассказывая Таркину о том, что повидала в городе за день. В частности, о свежей рыбе, купленной в гавани.
— И ты там же ее съела, — заключил Таркин, удивляясь.
Риз молча слушал, подперев голову кулаком.
— Ее изжарили на берегу, когда готовили еду для рыбаков. С меня даже денег за жарку не спросили.
Таркин засмеялся. Похоже, ему понравился мой рассказ.
— Представляешь, я столько плавал, а только что выловленную рыбу не ел.
— А стоило бы, — сказала я, ничуть не кривя душой. — Рыба была — пальчики оближешь.
На обед я пришла в подаренном им ожерелье. Мы с Нуалой долго выбирали наряд и остановились на сером с сизоватым, как голубиные перья, оттенком. Такая одежда великолепно подчеркивала блеск черных бриллиантов. Я не надела ни сережек, ни браслетов, ни колец. Только ожерелье. Кажется, Таркину это понравилось, хотя Вариан чуть не поперхнулся, увидев на мне их семейное наследие. К моему удивлению, Крессэда сказала, что ожерелье мне очень к лицу, а у них валялось без дела годами. Двусмысленный, но все же комплимент.
— Пожалуй, и я завтра схожу отведать рыбки. Если ты составишь мне компанию, — сказал Таркин.
Я улыбнулась, памятуя слова, что говорила ему раньше, и ревностное отношение Риза. После нашего тоста «за звезды» мы мало общались. По вечерам Риз вкратце рассказывал о дневных переговорах и безуспешных попытках найти хотя бы малейшую зацепку, связанную с Книгой. Мы и виделись мало, поскольку каждый занимался своим делом.
— С удовольствием, — подхватила я. — Здорово было бы прогуляться утром по той дороге, что уходит на сушу. Я и не знала о ее существовании, а сегодня как раз вернулась во дворец в час отлива и увидела. Там еще небольшое здание стоит. Я все смотрела и пыталась понять, что же это такое.
Крессэда, общавшаяся с Амреной, умолкла. А я, глотнув вина, продолжала:
— Ваш островной город я уже осмотрела почти весь. Теперь можно и по суше погулять. Заодно, по пути, и это странное здание посмотреть.
Таркин мельком взглянул на Крессэду. Вот и подтверждение, в котором я нуждалась.
Похоже, там действительно скрывалось то, что мы безуспешно искали.
— Это развалины храма, — вежливо, с деланым равнодушием сообщил мне Таркин.
«Вранье. Так обычно взрослые отвечают детям, чтобы больше не приставали».
— Там сейчас ничего интересного. Сплошной ил, грязь и водоросли. Мы много лет собирались восстановить храм, а теперь появились дела поважнее.
— В таком случае лучше отправиться по мосту. Грязи мне вдоволь хватало в другом месте, — сказала я.
«Вспомни, что я спасала тебя, когда сражалась с Мидденгардским червем. Забудь про угрозы».
Таркин смотрел на меня. Пристальнее обычного.
Я мгновенно метнула в него свою молчаливую, скрытую силу — копье, нацеленное в его разум и настороженные глаза.