Слова ударили меня ниже пояса — скорее всего, на то и были рассчитаны. Видимо, это отразилось и на моем лице. Ласэн продолжал напирать:
— Что он с тобой сделал? Неужели он завладел твоим разумом и…
— Довольно, — перебил его Риз, с изящной небрежностью наклоняя голову. — Нам с Фейрой некогда тратить время на тебя и твоих молодцов. Отправляйся восвояси, пока я не отправил ваши головы моему давнему другу в качестве напоминания о том, какая участь ждет прихвостней Двора весны, когда они вторгаются в мои земли.
Отвратительно холодные струи дождя текли по моей спине, попадали за шиворот. Лицо Ласэна сделалось мертвенно-бледным.
— Фейра, погуляла, и будет, — сказал он. — Пора возвращаться домой.
— Я не заигравшийся ребенок, которого загоняют со двора, — процедила я сквозь зубы.
Я поражалась дерзости, а может, и глупости Ласэна. Или он… они все действительно видели во мне маленькую девчонку, которая должна поминутно спрашивать разрешения у взрослых, поминутно оправдываться и объяснять свои поступки?
— Думай, что́ говоришь, Ласэн, — лениво предостерег его Риз. — Иначе дорогая Фейра отправит тебя назад по частям. Сомневаюсь, что в месте назначения тебя сумеют собрать.
— Фейра, мы же тебе не враги, — взмолился Ласэн. — После тебя у нас все пошло кувырком. Ианта совсем отбилась от рук. Но ведь ты же не отказалась…
— Это ты отказался, — прошептала я.
Теперь даже Риз замер.
— Ты отказался от дружбы со мной, — уже громче продолжала я. — Ты был моим другом, но выбрал его. Выбрал повиновение ему, даже когда видел, как его правила и приказы отражаются на мне. Даже когда я день за днем чахла в клетке.
— Ты не представляешь, какими зыбкими и взрывоопасными были первые месяцы, — взвился Ласэн. — Нам требовалось показать свое единство, умение подчиняться приказам, а на меня была возложена обязанность служить примером для остальных придворных.
— Ты прекрасно видел, что́ творилось со мной. Но ты слишком боялся его гнева, чтобы вмешаться.
Ласэну хорошо был знаком страх. Он возражал Тамлину, но всегда знал, когда остановиться. И в итоге делал так, как ему приказывали.
— Я тебя просила. Я столько раз чуть ли не на коленях умоляла тебя помочь мне выбраться из его дома. Хотя бы на час. А ты? Трусливо убегал, торопился спихнуть меня Ианте или твердил разные глупости о необходимости терпеть, поскольку все делалось «ради моего блага».
— Надо полагать, Двор ночи понравился тебе гораздо больше, — шепотом произнес Ласэн.
Я помнила, хорошо помнила, каким в их представлении был Двор ночи. Пусть Ласэн и остальные продолжают верить в эту иллюзию. Правды они от меня никогда не узнают, даже если мне придется пожертвовать жизнью. Ради благополучия Велариса. Ради безопасности Мор и Амрены, Кассиана и Азриеля… И Риза.
Ласэн видел, как кончики моих пальцев превратились в когти, а за спиной, между лопатками, появилось нечто тяжелое и удивительно прекрасное.
— Знаешь, Ласэн, когда слишком долго сидишь взаперти и смотришь в темноту, убеждаешься, что темнота бросает на тебя ответный взгляд.
Где-то за пределами заслонов я ощутила удивление и злорадное удовольствие. Из-за моих плеч выступали темные, перепончатые крылья. Каждая капля ледяного дождя заставляла меня вздрагивать. До чего же чувствительные эти иллирианские крылья.
Ласэн попятился от меня:
— Что ты с собой сделала?
Я усмехнулась:
— Человеческая девчонка, которую ты знал, умерла в Подгорье. А мне нет никакого интереса проводить бессмертную жизнь в качестве живой игрушки какого-нибудь верховного правителя.
— Фейра… — ошеломленно бормотал Ласэн, качая головой.
— Передай Тамлину… — Вспомнив о расправе над семьей Риза, я едва не поперхнулась этим именем. — Если он пошлет сюда еще кого-то, я выслежу всех до единого. И каждый на себе узнает, чему меня научила тьма.
Лицо Ласэна перекосилось. Кажется, его проняло.
Меня это не волновало. Я равнодушно смотрела на него — холодная, мрачная, несгибаемая. Чудовище, в которое я однажды превратилась бы, останься я при Дворе весны. Десятки, а то и сотни лет я влачила бы жалкое существование… пока бы не научилась выбрасывать осколки боли вовне и наслаждаться болью других.
Ласэн кивнул караульным. Очумевшие, дрожащие Брон и Харт исчезли вместе с остальными.
Ласэн задержался еще ненадолго. Теперь нас разделял только воздух, наполненный дождевыми каплями.
— Тебе не жить, — тихо сказал он Ризанду. — Тебе и всему твоему проклятому двору.
Потом исчез и он. Я смотрела в пустоту, туда, где он только что стоял. Не знаю, чего я ждала, застыв в оцепенении, в чувство меня привел теплый палец, коснувшийся моего пальца, на котором когда-то было кольцо.
От прикосновения стало щекотно, как и от теплого дыхания у моего уха.
Я вздрогнула и тихо вскрикнула. Риз стоял передо мной, внимательно разглядывая мое лицо и крылья за спиной.
— Как? — только и спросил он.
— Искусство оборотня, — пробормотала я, глядя на мокрое лицо Риза.
Даже зимой его кожа оставалась золотистой. Это наблюдение неожиданно успокоило меня, когти исчезли сами собой, а за ними — крылья и клочья тьмы. Я вернулась в свой прежний облик, дрожа от холодного дождя.
Искусство оборотня. Дар мужчины, о котором я не желала даже вспоминать. Дар, считавшийся мною бесполезным, ненужным… вплоть до сегодняшнего дня.
Взгляд Риза потеплел.
— Зрелище было на редкость убедительным.
— Я показала ему то, что он хотел увидеть, — сказала я. — Нам придется поискать другое место.
Риз кивнул. Его щегольской камзол сменился знакомыми боевыми доспехами. Вернулись крылья и меч. Мой воин…
Воин, а не мой… я даже не знала кто.
— Это не слишком тебя расстроило? — спросил Риз, подхватывая меня на руки.
Мы взмыли в воздух.
Я наслаждалась теплом Риза, окутавшим меня, как покрывало.
— Знаешь, меня больше расстроила не сама эта встреча — все оказалось слишком уж легко, и я почти ничего не чувствовала.
Может, это — дурацкая, неистребимая черта моего фэйского характера. Та же, что помешала мне сделать завершающий шаг в ночь Звездопада. Я винила себя в том, что не почувствовала в происходящем ничего ужасного. Совсем ничего. И желание близости с Ризандом не казалось мне чем-то чудовищным.
Мы низко летели над лесом. Дождь все так же хлестал меня по лицу. У Риза появление Ласэна вызвало волну холодной ярости, которая не прошла и сейчас.
— Я чувствовал, в какой клетке ты тогда оказалась. Но думал, что Ласэн хотя бы вступится за тебя.
— Я тоже думала, — прошептала я.
Риз нежно обнял меня. Я смотрела на него сквозь пелену дождя. Наконец-то его глаза глядели на меня, а не на лес внизу.
— А ты здорово выглядишь с крыльями, — сказал он и поцеловал меня в лоб.
После этого дождь уже не казался мне таким холодным.
Глава 48
«Постоялый двор», о котором говорил Риз, оказался всего-навсего шумной таверной с несколькими комнатами. Чаще всего их нанимали на короткое время, и когда мы там появились, свободной оказалась лишь маленькая комнатенка на самом верху. Похоже, раньше она была частью чердака.
Риз ни в коем случае не хотел, чтобы его узнали сидящие в зале фэйцы, фэйри и иллирианцы. Без всякой магии, лишь изменив осанку и походку, он предстал передо мной совсем в ином обличье. Его сверхъестественная сила спряталась очень глубоко. Величественность движений тоже исчезла — здесь вам не Двор кошмаров. Я увидела сильного иллирианского воина, возможно, командира лагеря. Этот воин хотя и не привык к роскоши, но заметно рассердился, что ему досталась захудалая конура. Если на второй этаж вела довольно широкая лестница, в наше пристанище нужно было подниматься по шаткой узкой лесенке. Никакого коридора, никаких других комнат. Настоящий чердак, на котором даже отхожего места не наблюдалось. Судя по выразительному запаху на втором этаже, оно здесь было всего одно на полдюжины комнат. Пришлось заскочить туда по пути наверх и клятвенно пообещать себе, что раньше завтрашнего утра я там не появлюсь.
День моих игр с водой, огнем, льдом и тьмой — игр под холодным дождем — настолько меня утомил, что никто из посетителей таверны и не взглянул в мою сторону. Даже самые пьяные и одинокие мужчины видели во мне бесцветное, измотанное существо женского пола, не представляющее никакого интереса.
Место, где стояла таверна, было не то маленьким городишком, не то большой деревней. Здесь имелась еще пара таких же таверн, лавка, торговавшая предметами обихода, необходимыми в подобных местах, продовольственная лавка и публичный дом. Все, что требовалось охотникам, воинам и путешественникам, направлявшимся сквозь окрестные леса в иллирианские земли и возвращавшимся оттуда. Фэйри, что жили здесь, не тяготились уединенной жизнью и не собирались менять ее на другую. Захолустье, настолько далекое и унылое, что Амаранта и ее прихвостни не проявили к нему никакого интереса.
Впрочем, меня совсем не занимало, где именно мы оказались. Главное — провести ночь в тепле и сухости. Риз открыл дверь, пропуская меня вперед.
Чердак есть чердак.
Как и крыша, потолок был наклонным. Он же служил и стеной, к которой притиснули кровать. К другой стене примыкал маленький узкий шкаф. Между шкафом и кроватью оставался проход шириною в одну половицу. Так что, сидя на кровати, я легко могла открыть дверцу шкафа.
Сидя на единственной кровати.
— Я спрашивал комнату с двумя кроватями, — сказал Риз, виновато поднимая руки.
Из его рта и ноздрей вылетали облачка пара. Я понимала: при такой тесноте сюда невозможно впихнуть даже крошечный очаг. И спать мы могли только на кровати; при всем желании Риз не поместился бы на полу. Согреть эту каморку силой магии я не решалась — скорее всего, сожгла бы дотла всю замызганную таверну.
— Если ты не рискуешь применить магию для обогрева, — сказала я Ризу, — мы вынуждены греть друг друга теплом своих тел.