Глаза Костореза пылали, как два жарких костра.
— Хотел спрятаться от брата и сестры.
— Зачем? — удивилась я.
— Да пойми же, девочка, они — боги смерти, — прошипел Косторез. — Ты же теперь бессмертная и должна понимать такие вещи. Я… отличаюсь от них. Они… сильнее. Гораздо сильнее, чем я был в свои лучшие годы. Моя сестра… она нашла способ питаться жизнью. Оставаться молодой и красивой за счет украденных ею жизней.
Я вспомнила пряжу. Нити в хижине Ткачихи. Крышу, сделанную из волос… И Риз отправил меня туда за своим чертовым кольцом! А ведь тогда я была гораздо слабее, чем сейчас. Я завязала мысленный узелок: сбросить Риза с моста в Сидру.
— Если твои брат и сестра — боги смерти, кто же тогда ты? — спросила я, хотя уже догадывалась кто.
Смерть. Он ведь без конца расспрашивал меня о смерти. О том, что ждало по другую сторону бытия, об ощущениях. О том, куда я уходила. Тогда я сочла его вопросы простым любопытством, однако…
На детском личике появилась гримаса недоумения. Это было лицо моего сына. Несколько месяцев назад мне уже показывали картины будущего. Возможно, с целью подразнить или дать взглянуть на то, в чем я пока не решалась себе признаться. В чем была совсем не уверена. И теперь… теперь этот малыш… Новая пытка. Новая картина будущего, которое мне суждено потерять.
— Я забыл, кто я, — ответил Косторез. — И предпочитаю не вспоминать.
Он прислонился головой к каменной стене.
— Теперь вы знаете: я не хочу покидать камеру. У меня нет желания напоминать сестре и брату о своем существовании. Даже привязанные к своим местам и лишенные былой силы, они остаются… опасными противниками.
— Если Сонное королевство победит, ворота Тюрьмы откроются настежь, — заговорил Кассиан. — Твои сестра и брат покинут свои места и захотят тебя навестить. Как тогда?
— Даже у Сонного королевства хватит ума не выпускать моих брата и сестру на свободу. Но вы не отчаивайтесь. Здесь хватает узников, которым очень понравилось бы ваше предложение.
Во мне забурлила кровь.
— Ты не желаешь даже подумать о том, чтобы помочь нам. — Моя рука очертила круг в воздухе. — И ты намерен оставаться здесь навечно?
— Ах, Разрушительница проклятия, — совсем не по-детски вздохнул Косторез. — Если бы ты познакомилась со Стригой и Косфеем, ты бы поняла всю мудрость моего решения.
Я приготовилась возразить, но Кассиан предостерегающе стиснул мне руку. Хватит. Мы и так рассказали Косторезу достаточно. А наш отчаянный вид его не разжалобит.
— Нам пора, — с ледяным спокойствием сказал мне Кассиан. — Нас ждут развлечения Каменного города.
Он был прав: замешкавшись здесь, мы можем опоздать. Слова прощания я считала излишними. Довольно с него моего хмурого взгляда. Кассиан повел меня к открытой двери камеры.
— Значит, собрались в Каменный город, — сказал Косторез.
— Уж тебя это точно не касается, — огрызнулась я.
Не знаю почему, но молчание Костореза заставило нас остановиться на пороге.
— Последняя попытка объединить силы Двора ночи, — рассуждал Косторез, лениво оглядывая нас.
— И это тоже не твое дело, — холодно ответила я.
Косторез улыбнулся:
— Вы вступите с ним в переговоры. Правильнее назвать их торгом.
Взгляд Костореза скользнул по узорам татуировки на моей правой руке.
— Интересно знать, что́ Кейр попросит в обмен. Очень интересно.
Косторез негромко рассмеялся.
Кассиан шумно вздохнул, показывая мне, что его терпение кончилось.
— Идем.
Косторез опять умолк, играя обломком кости аттора.
— Струи в Котле движутся диковинным образом, — бормотал он, разговаривая больше с собой, чем с нами.
— Идем, Кассиан, — твердо произнесла я, поворачиваясь к двери.
— В черном замке моей сестры есть множество зеркал, — сказал Косторез.
Мы снова остановились.
— В эти зеркала она глядится днем и ночью, любуясь своей молодостью и красотой. Одно из зеркал зовется Урбос. Оно настолько древнее, что даже в дни нашей юности его называли старинным. Урбос — окно в мир. На его темной поверхности можно увидеть все, что захочешь. В настоящем и будущем. Но сейчас это зеркало не у нее, а у Кейра. Он считает Урбос своим законным наследием. Принесите зеркало мне. Это моя плата. Тогда я готов вам помогать… если найдете способ меня освободить.
Последние слова Косторез сопроводил ехидной улыбкой.
Мы с Кассианом переглянулись.
— Там видно будет, — бросила я на прощание, и мы ушли.
Мы сидели на валуне, ожидая Риза. Невдалеке с шумом несся ручей. Над его серебристой водой клубился туман. За спиной высилась гора. Даже здесь ощущалась гнетущая близость Тюрьмы.
— Выходит, ты знал, что Косторез — древний бог? И не какой-нибудь, а бог смерти. Это ты тоже знал?
— Догадывался, — угрюмо ответил Кассиан и добавил, увидев мой вопросительный взгляд: — Он врезает смерть в каждую из костей. Смотрит на эти смерти. Наслаждается ими. Несложно было догадаться.
Я задумалась над его словами, потом спросила:
— Ты сам вызвался идти со мной или тебя Риз попросил?
— Сам. Я хотел пойти. Но Риз… он тоже догадался, кто такой Косторез.
Конечно. То, что мы тогда видели в глазах Несты…
— Подобное взывает к подобному, — прошептала я.
Кассиан напряженно кивнул.
— Сомневаюсь, что даже Косторез знает о Несте. Но я хотел увидеть собственными глазами. На всякий случай.
— Зачем?
— Хочу помочь.
Меня вполне устроил его ответ.
Мы замолчали, слушая стремительную музыку ручья.
— А ты бы испугался Несту, если бы она оказалась… смертью? Или если ее сила исходит оттуда?
Кассиан ответил далеко не сразу.
— Я воин, — наконец заговорил он. — Всю свою жизнь я хожу рядом со смертью. Я бы скорее боялся за нее, обладай она такой силой. Но Несты я не боюсь… Меня в ней ничего не пугает.
— Спасибо, — пробормотала я, стискивая его руку.
Не знаю, зачем я это сказала, однако Кассиан кивнул.
Риза я почувствовала раньше, чем он появился — вихрь радости, пронизанной звездами. Он вышел к нам прямо из воздуха.
— Ну как?
Кассиан спрыгнул с валуна и протянул мне руку, помогая сойти.
— Он кое-что попросил в уплату. Тебе это не понравится.
Риз раскинул руки, готовясь перебросить нас в Веларис.
— Если ему нужны изысканные тарелки, я готов завалить ими всю камеру.
Нам с Кассианом было не до смеха.
— Тебе сегодня понадобится вся твоя дипломатия, — только и сказал Ризу Кассиан.
А потом тени скрыли от нас остров.
Глава 24
Городской дом встретил нас летней послеполуденной жарой. Кассиан с Азриелем тянули жребий — кому нынче вечером оставаться в Веларисе.
Оба хотели отправиться с нами в Каменный город, но правило, которое они давным-давно сами же и установили, требовало: кто-то должен охранять город. И Элайну. Сообщать о второй причине Ласэну я, естественно, не собиралась. Кассиан вытащил короткую палочку, что повергло его в раздраженно-ворчливое состояние. Азриель сочувственно похлопал друга по плечу и полетел в Дом ветра готовиться к визиту.
Выждав несколько минут, я отправилась туда же, но не по воздуху. Пусть Кассиан сам рассказывает Ризу о прощальных словах Костореза и неожиданном предложении.
Перед визитом в Каменный город мне нужно было обязательно повидать Элайну. Точнее, это нужно было бы сделать раньше. Ведь совсем скоро день, когда-то выбранный ею и Грасэном для свадьбы. Я мысленно отругала себя за забывчивость… Еще я хотела пообщаться с Ласэном. Я намеревалась приглядывать за ним, не считая это чем-то оскорбительным. Хотелось узнать, как прошел их вчерашний разговор с Азриелем, и убедиться, что Ласэн не нарушает условий пребывания у нас.
Спустя пятнадцать минут я ковыляла по коридорам Дома ветра, морщась при каждом шаге. Хорошо, что Азриель меня не видел. Совершив переброс, я оказалась на самом высоком балконе. Все было бы ничего, но меня почему-то дернуло снова попробовать полетать. Я вырастила крылья и… грохнулась на жесткий каменный пол, пролетев двадцать локтей. Правильнее сказать, это расстояние я падала, а не летела.
Ветер смягчил удар, иначе я бы переломала себе кости. Но я ушибла колени. Пострадала и моя гордость, никак не ожидавшая бесславного падения. Хорошо еще, что обошлось без свидетелей.
Мне достаточно быстро удалось погасить боль в коленях, и к дверям библиотеки я уже подходила, почти не хромая. Там меня ждал сюрприз: у окна стояла Элайна. Снова у окна, но она хотя бы покинула свою комнату.
Неста, как обычно, сидела в кресле с книгой на коленях, кося одним глазом в сторону сестры. Услышав звук открывшейся двери, она подняла голову.
— Привет, — пробормотала я, плотно закрывая дверь.
Элайна даже не обернулась. На ней было бледно-розовое платье, никак не сочетавшееся с цветом ее лица, нынче ставшим землисто-желтым. Прекрасные золотисто-каштановые волосы тяжелыми прядями ниспадали на ее худенькую спину.
— День сегодня чудесный, — сказала я сестрам.
— Ты одна? — удивилась Неста. — А где же зверинец, именуемый компанией твоих друзей?
Я сдержалась и лишь сурово посмотрела на нее.
— Тебя никто не заставляет их любить, но и права так говорить о них у тебя тоже нет. Мои друзья приютили тебя. Они заботливо относятся к тебе. Занимаются твоим обучением. Кстати, ты готова к сегодняшнему визиту?
— Да, — коротко ответила Неста и возобновила чтение.
Я перестала для нее существовать и могла убираться куда угодно.
Мне не хотелось ее сердить, но я фыркнула, повторив звук, который еще в смертной жизни выводил Несту из себя. Я подошла к Элайне. Забыв про чтение, Неста следила за каждым моим движением, словно была пантерой, а Элайна — ее детенышем, которому могла грозить опасность.
— И какую часть города ты разглядываешь? — спросила я, стараясь говорить как можно мягче и непринужденнее.
Не верилось, что когда-то лицо Элайны светилось жизнью. Даже ее губы стали белесыми. Но они двигались, едва слышно выговаривая слова: