— Он все равно уничтожит наш город, — прошептала Мор.
Кассиан еще крепче обнял плечи Мор. На Риза и Азриеля он смотрел, как на врагов.
— Ты должен был нас предупредить.
— Должен, — согласился Риз, хотя чувствовалось, что виноватым он себя не считает.
Азриель молча стоял поодаль, плотно сложив крылья. Сифоны на его доспехах тревожно переливались.
— Мы введем ограничения, — пришла я Ризу на выручку. — Установим время их визитов, продолжительность и так далее.
Мор качала головой, не слушая меня и продолжая смотреть только на Риза.
— Будь жива Амаранта… — (От этого имени по углам гостиной заклубилась тьма.) — Если бы она была жива и я предложила бы сотрудничать с нею ради спасения всех нас… как бы ты себя чувствовал?
Я не помнила, чтобы соратники Риза когда-либо затрагивали случившееся с ним в Подгорье. Я подошла к нему, взяла за руку. Наши пальцы переплелись.
— Если бы Амаранта посулила нам хотя бы маленький шанс уцелеть, я бы не тяготился своей многолетней ролью ее шлюхи, — ответил Риз.
В его взгляде ничего не дрогнуло. Зато вздрогнул Кассиан. Мне показалось, что даже стены качнулись.
— Если бы Амаранта вдруг воскресла и появилась здесь… — Риз кивнул в сторону передней. — Если бы она предложила устроить так, что мы победим Сонное королевство и вы все останетесь живы… я бы только поблагодарил этот долбаный Котел за ее воскрешение.
Мор покачала головой. Из ее глаз снова потекли слезы.
— Ты не можешь говорить это всерьез.
— Однако говорю.
«Риз!» Связующая нить между нами, спасительный мост… Вместо него я ощущала пропасть, над которой ревела буря.
Ни Риз, ни Азриель не привыкли, чтобы их загоняли в угол. А сейчас с ними это и пытались сделать. Я старалась поймать взгляд Кассиана, но он смотрел только на них, словно они и впрямь превратились во врагов. Я не думала, что он способен так бледнеть. Вокруг Азриеля заклубились тени.
И вдруг Амрена оказалась между Ризом и Мор. Обоим она не доставала и до плеч. Ее глаза метали молнии.
— Я сорок девять лет оберегала наш круг, — сказала она, поворачиваясь к Мор. — Сотрудничество с Кейром и Эрисом не означает, что мы их простили. Когда война закончится, я помогу тебе выследить и убить их, если это успокоит твою душу.
Мор промолчала, но хотя бы отвела взгляд от Риза.
— Мой отец отравит Веларис.
— А я на что? — сказала Амрена. — Я ему этого не позволю.
Я ей поверила. Думаю, и Мор тоже. Слезы не перестали катиться по щекам моей подруги, но в ней что-то изменилось.
Амрена повернулась к смятенному, сокрушенному Ризу.
«Я тебя вижу, — сказала я, повторяя слова, которые шептала когда-то. — И это меня не пугает».
— Ты — изворотливый мерзавец, — сказала ему Амрена. — Всегда таким был и, наверное, всегда таким и останешься. Но это, красавчик, не давало тебе права держать нас в неведении. И прежде всего Мор. Ей встречаться с этими чудовищами тяжелее, чем кому-либо. Ты принял верное решение, но исполнил его на редкость отвратительно.
В глазах Риза мелькнуло что-то похожее на стыд.
— Да, я виноват, — пробормотал он.
Это было его извинением перед Мор и Амреной.
Амрена хмуро посмотрела на него. Мор тряхнула головой, нехотя соглашаясь со стратегией Риза.
Мне пришла пора вмешаться. Во рту пересохло, и голос мой прозвучал хрипло:
— Грядет большая война. Она не успела начаться, а наши немногочисленные союзники уже относятся к нам с недоверием.
Я умолкла, пристально взглянув на каждого, начиная с Несты. На Ласэна, Мор, Азриеля с Кассианом. Амрену. И наконец, на мою истинную пару. Я стиснула руку Риза. Чувство вины, успевшее запустить когти в его душу, задело и меня.
— Вы прошли не одну войну. Я пока даже не видела поля сражения. Но… нам долго не продержаться, если мы допустим внутренний раскол.
Произнесенные слова тут же показались мне бессвязными и даже глупыми.
— А она права, — угрюмо произнес Азриель.
Мор на него даже не взглянула. Чувство вины, владевшее Ризом, мелькнуло и в глазах Азриеля, но тут же исчезло.
Амрена вернулась на прежнее место.
— Что с зеркалом? — спросил меня Кассиан.
— Кейр великодушно готов отдать зеркало мне… если, конечно, я отважусь его взять. Он предупредил, что встреча с зеркалом может меня сломать или свести с ума. И тогда я окажусь очередной его жертвой.
Кассиан выругался. Я кивнула, понимая его состояние. Может, Косторезу хотелось не просто позабавиться, а еще и поставить наш круг под удар? Я прогнала эту мысль. И без нее тошно.
— Отец не соврал, — сказала Мор, расправляя невидимые складки на своем прозрачном платье. — Я с детства слышала легенды об этом зеркале, и ни у одной не было счастливого конца.
Кассиан угрюмо посмотрел на нас с Ризом:
— Так, значит…
— По-моему, речь идет об Урбосе, — перебила его Амрена.
«Теперь жди нового всплеска ее гнева», — подумала я и внутренне сжалась.
— Зачем вам понадобилось это зеркало?
— Если обойтись без дипломатии… Это была просьба Костореза, — сказал Риз, пытаясь вернуть себе прежнюю невозмутимость.
— Так вы побывали в Тюрьме? — встрепенулась Амрена.
— Твои старые друзья передавали тебе привет, — лениво бросил ей Кассиан.
У Амрены вытянулось лицо. Неста опасливо поглядывала на нее и Кассиана, пытаясь угадать дальнейшее развитие событий. Судя по тому, как забегали серебристые глаза Амрены, назревал скандал.
— Зачем вы туда ходили? — спросила Амрена.
Я приготовилась ответить, но металлический глаз Ласэна как-то странно блеснул, и я промолчала. Было ли это предостережением, не знаю. Ласэн удалился к себе. Я вдруг почувствовала усталость и досаду на впустую потраченный день. В животе противно заурчало.
— У нас были вопросы к Косторезу, — сказал Кассиан, улыбаясь одними губами. — И к тебе тоже есть.
— Вы собираетесь… освободить Костореза, — догадалась Амрена.
Теперь ее глаза были похожи на пылающую ртуть.
— Да, — ответила я.
Это чудовище с детским личиком стоило целой армии.
— Такое невозможно.
— Однако ты, дорогая Амрена, в свое время бежала оттуда, — напомнил ей Риз. — Сумела освободиться. Значит, такое возможно. Нам давно хотелось узнать, как у тебя это получилось.
Кассиан встал у самого косяка. Решил быть поближе к Несте, чтобы спасти ее, если Амрена даст волю своему гневу. К счастью, я только слышала о ее вспышках.
По той же причине Риз встал по другую сторону, отвлекая внимание Амрены от меня. Мор стояла у меня за спиной, но я чувствовала, как она напряжена.
Кассиан вперился взглядом в Несту. Это заставило мою сестру повернуться в его сторону. Кассиан слегка наклонил голову, молчаливо приказывая подойти к нему.
Самое удивительное, что Неста подчинилась.
— Нет, — коротко ответила Амрена.
— Я требую ответа, — сказал Риз.
Помнится, он говорил, что раньше опасался о чем-либо спрашивать Амрену, и положение изменилось лишь в последние годы. Но чтобы приказывать ей… Видно, отчаяние Риза достигло крайней точки.
— Фейра и Кассиан говорили с Косторезом. Он согласился помочь нам в войне с Сонным королевством, потребовав за это Урбос. Но мы не знаем, каким образом вытащить его из камеры. Это можешь объяснить только ты.
Я догадывалась: Риз хотел знать и как нам управлять Косторезом, удерживая его в подчинении.
— Это все, что тебя интересует? — подозрительно спокойным и даже мягким тоном спросила Амрена.
— Когда мы покончим с войной, я исполню свое обещание. Книга Дуновений будет целиком в твоем распоряжении, и ты, если захочешь, сумеешь вернуться на родину.
Амрена молча смотрела на него. В гостиной стало настолько тихо, что я слышала не только тиканье часов над очагом, но даже журчанье фонтана во дворе.
— Убери своего пса, — потребовала Амрена.
Тень в углу, за ее спиной, была не кем иным, как Азриелем. Его пальцы сжимали обсидиановый эфес Правдорубца. Я даже не заметила, когда Азриель успел переместиться. Остальные, думаю, оказались более наблюдательными.
Амрена оскалила зубы. На Азриеля это никак не подействовало.
— И все-таки — почему ты упорно отказываешься нам рассказать? — спросил Риз.
Кассиан незаметно оттеснил Несту к себе за спину. Моей сестре пришлось встать на цыпочки, чтобы из-за его плеча наблюдать за развитием событий.
— Почему? — переспросила Амрена. — Потому что у камня под этим домом есть уши. И у ветра есть уши. Они внимательно слушают. А если они донесут… Ризанд, там помнят, что меня не поймали. И я не позволю снова затолкать меня в эту черную яму.
— Твои слова не выйдут за пределы этой комнаты.
У меня сдавило уши. Что-то щелкнуло. Я догадалась: Риз возвел над гостиной защитную преграду.
Амрена обвела глазами книги на низком столе. Все они в той или иной степени были посвящены стене.
— Чтобы выйти из Тюрьмы, мне пришлось отдать… прежнюю себя. Я стала тем, кого Тюрьма не смогла опознать как своего узника. Вот так я очутилась в этом теле.
Прежде Амрена никогда не запиналась на каждом слове.
— Ты говорила, что тебя поместили в это тело, — осторожно напомнил ей Риз. — Связали, говоря твоими словами.
— Я солгала, чтобы скрыть содеянное. От всех. Я дорого заплатила за выход из Тюрьмы. Я сделалась смертной. Бессмертной по вашим понятиям, но… смертной по сравнению с тем, какой была. Тогда я… чувствовала по-другому. Не так, как вы… точнее, не так, как чувствую сейчас. Какие-то чувства остались: верность, гнев, любопытство. Но полная их картина исчезла.
Амрена смотрела не на нас, не на стены гостиной. Она смотрела в свое далекое-далекое прошлое.
— Если верить моим соплеменникам, я была совершенной. Я не испытывала раскаяний и сожалений, не ощущала боли… Вы спро́сите, как же я оказалась в этом мире? Даже тогда, в том состоянии, я отличалась от других. Была слишком любопытной. Слишком сомневающейся. И когда однажды небеса разверзлись, мне стало интересно, откуда взялась эта щель. Мои братья и сестры в спешке бежали. По приказу нашего правителя мы сровняли с землей два одинаковых города на равнине. Мы не испытывали страха. Но когда в небе появилась щель, мои братья и сестры испугались. А мне захотелось посмотреть. Захотелось. Вам это трудно понять, но меня растили и воспитывали так, чтобы я не знала слова «хотеть». Я видела участь соплеменников, которые осмеливались поставить свои потребности на первое место. Которые развивали… недозволенные чувства. Я не завидовала их участи. И тем не менее я прошла через ту небесную щель… Так я очутилась здесь.