Я втянула в себя воздух.
– О нет.
– Она не знала, что это такое, они просто казались ценными. Но Роан был в ярости.
Я могла себе это представить достаточно легко.
– Что будет с женщиной, которая их украла? – спросила Адриэль.
Талин взглянул на нее, явно испытывая неловкость.
– У меня такое чувство, что если это будет решать Яна, то она будет изгнана в Иларию.
– Что? Почему? – Я перевела взгляд с Талина на Адриэль.
– Яна не терпит глупцов и изменников, – сказала Адриэль.
Я почувствовала, как что-то внутри меня похолодело.
– Что значит «изгнана»?
– Отправлена на юг. Ей никогда больше не позволят жить в Галете.
Я не могла судить слишком строго. Это была лучшая судьба, чем изгнание варинийцев, и, конечно, лучше, чем быть преданным смерти, но после того, что случилось с Сэми, я тоже не был уверена, что это справедливо.
– Где камни? – спросила я у Талина.
– В пути в Лисбрук.
– Роан мог бы привезти их ко мне, – сказала Адриэль. – Он знает, что я не люблю там бывать. – В основном она разговаривала сама с собой, но мы с Талином обменялись взглядами. – К тому же, камни сами по себе почти бесполезны. Все это говорит нам о том, что Сирен использует их, чтобы контролировать своих людей, о чем мы уже знаем.
Талин покачал головой.
– Это не совсем так. Галетянка с украденным камнем выглядела вялой, полусонной, совсем как захваченный стражник в Лисбруке. Она не сопротивлялась, когда Роан подошел к ней, поэтому он решил попробовать забрать кулон. Какая бы у камня ни была власть над ней, она исчезла. И он не убил ее. Все прошло так, будто она очнулась ото сна. Она ничего не помнила с тех пор, как надела его.
– Теперь мы знаем, что значит «под кожей его хранимы глубоко внутри», – сказала я. Талин вопросительно взглянул на меня, и я рассказала ему о книге Адриэль и строках о кровавых камнях. – Похоже, что ношение камня, любой физический контакт с ним приводит к образованию связи. А это значит, что мы можем забрать его у захваченного стражника и это не причинит ему вреда. Во всяком случае, это ему поможет.
– Вот именно.
Я улыбнулась Адриэль, но она, казалось, была не сильно довольна этой новостью.
– Когда мы выезжаем? – спросила она Талина.
– Немедленно. Роан и остальные уже выехали вперед. Я остановился, чтобы подобрать вас двоих.
Адриэль скрестила руки на груди.
– Подобрать нас? Как образцы?
– Прошу прощения? – Талин посмотрел на меня, явно сбитый с толку.
Я пожала плечами, но Адриэль просто повесила сумку на плечо.
– Мне нужно вернуться в коттедж и оставить записку для моих посетителей. Я смогу догнать вас, если хочешь, отправляйся пока с ними, Нора.
Талин ободряюще улыбнулся мне, явно желая провести со мной время, но я не чувствовала себя вправе оставлять Адриэль заканчивать нашу работу в одиночку.
– Ты поедешь впереди, – сказал я Талину. – Мы будем прямо за вами.
Я почувствовала облегчение, когда он не стал спорить.
– Встречаемся в форте. Скоро увидимся.
Я легонько поцеловала его в щеку и наблюдала за тем, как он вместе с Григом выехал на дорогу, ведущую в Лисбрук.
– Что не так? – спросила я Адриэль, когда мы собирали вещи. – Это пойдет нам на пользу. Мы действительно сможем узнать что-то полезное о кровавых камнях и целях Сирена.
– Ты забываешь, – сказала она, садясь на свою лошадь. – На самом деле меня не волнует Сирен или кровавые камни. Дело вашего принца – это не мое дело.
Я поморщилась, уязвленная ее тоном, но за моей обидой быстро последовал гнев.
– Никто из вас не понимает, – сказала я себе под нос.
– Не понимает чего?
– Пойми, что поставлено на карту! Если Сирен победит армию Талии, как ты думаешь, он просто отпустит людей, которых контролирует? Как ты думаешь, он отпустит моих родителей? – Горячие слезы защипали мне глаза. – Сирен был близок к тому, чтобы лишить Варинию жемчуга. Он заберет все кровавые камни, какие сможет, и если найдет что-то еще, что, по его мнению, даст ему преимущество, он возьмет и это тоже. Все настолько сосредоточены на своих собственных проблемах, что не видят общей картины.
Адриэль нахмурила брови.
– И какова же общая картина?
– Варинийцы – это иларийцы, а галетяне – это варинийцы. Свобода одной из групп зависит от свободы другой. Возможно, Сирен не захотел сейчас тратить своих людей на нарушение границы Галета, но как только у него появятся тысячи солдат, лишенных своего разума и воли, что тогда его остановит?
– Прости, – начала было Адриэль, но я цокнула Титании, которая немедленно пустилась галопом в сторону сарая.
В мастерской я переоделась в пару более толстых бриджей для верховой езды для поездки в Лисбрук. Фокс сидел на деревянном столе, где Адриэль хранила свои травы, облизывал лапы и наблюдал за мной одним глазом.
– Что? – требовательно спросила я.
Он лениво моргнул в ответ.
Адриэль постучала в дверь некоторое время спустя, уже одетая для поездки.
– Прости, – снова сказала она, прежде чем я успела что-либо произнести. – Ты права. Меня должны волновать кровавые камни и планы Сирена. И так и есть. Но еще я живу одна в лесу по какой-то причине, Нора. Граждане Галета хорошо ко мне относятся только потому, что я им полезна. Кроме того, они думают, что я странная, даже страшная.
– Ты нарочно прикидываешься страшной, – сказала я, только наполовину шутя.
Она одарила меня полуулыбкой.
– Только потому, что так легче притворяться, вот почему я им не нравлюсь. – Она потрепала Фокса по голове, пропуская его навостренные уши сквозь пальцы. – Я думаю, ты знаешь, каково это – быть непонятой, чувствовать себя не в своей тарелке, куда бы ты ни отправилась.
Я опустила взгляд, уже чувствуя, как наворачиваются слезы. Конечно, она была права. Я нашла множество мест, куда не вписывалась, но еще не нашла ни единого, где стала бы своей.
– Я пыталась жить в Лисбруке с Аной, – продолжила она. – Но прошло всего несколько месяцев, прежде чем сплетни о «ведьме» начали оказывать свое влияние. Ана защищала меня, но никто не хотел заходить в мой магазин. Гораздо проще прийти ко мне в глушь, где никто не узнает, если они попросят лекарство от проблемы личного характера или способ предотвратить беременность.
Я подняла глаза.
– Они просят о таком?
Она кивнула.
– Я не осуждаю их, Нора. Они сами себе судьи.
– Ты боишься, что встретишь ее? – решилась я после нескольких минут молчания. – Ану.
Адриэль направилась к двери.
– Я не боюсь. Я молюсь об этом каждый раз, когда уезжаю. И в этом-то вся проблема. Она замужем, у нее есть ребенок. Это то, чего у меня никогда не будет. Не потому, что я их не хочу, а потому, что никто не захочет завести их с ведьмой.
Это была моя естественная склонность разъяснять все, в чем она неправа, но я могу сказать, что у нее найдется контраргумент на все, что бы я ни сказала. Кроме того, она знала здешние нравы. Я же была здесь чужой. Что я могла знать такого, чего не знала она?
Вместо этого я положила руку ей на плечо.
– Ты права, Адриэль. Я действительно знаю, каково это – быть непонятой, чувствовать, что ты везде чужая. И я не знаю, как повернуть эту ситуацию в лучшую сторону. Но я знаю одну вещь.
– Какую же? – спросила она.
Я улыбнулась.
– Что ты не одинока.
17
Зейди и Сэми уже были в доме собраний, когда мы приехали, и я побежала к своей сестре, как только увидела ее. Она практически излучала здоровье и счастье, и я ощутила незнакомый укол ревности к Сэми, зная, что ее счастье не связано со мной.
Пока члены совета собирались, Зейди отвела меня в нишу, чтобы мы могли поговорить.
– Как ты? – спросила она.
– Я в порядке, – заверила я ее. – Мне так много нужно тебе рассказать. Но сначала расскажи мне, как обстоят дела у тебя с Сэми.
Она покраснела и посмотрела вниз на свои руки, слегка подергивая кружевной край рукава.
– У нас все хорошо, Нора. Я не могу передать тебе, как же хорошо быть с ним рядом, знать, что он в безопасности. – Ее улыбка дрогнула. – А потом я чувствую вину, потому что знаю, что люди, которых мы любим, страдают.
– Наши родители в Новом Замке, – сказала я. – Как и все варинийцы.
Ее глаза расширились от шока.
– Что? Откуда ты знаешь?
Я еще не рассказала Зейди о видениях и снах, отчасти потому, что не понимала их, но также и потому, что не хотела пугать ее.
– Я тебе все объясню, обещаю. Но сейчас мне просто нужно, чтобы ты доверяла мне.
– Давайте начнем это собрание, хорошо? – Я обернулась на звук голоса Яны. – Заключенный подготовлен. Его связали, так что у нас не должно возникнуть проблем с изъятием камня. – Она взглянула на Роана. – Я хотела бы провести допрос.
Никто из членов совета не выразил протеста, но Талин выступил вперед.
– При всем моем уважении, Яна, я знаю гораздо больше об Иларии, Новом Замке и моем брате, чем кто-либо другой. Я уверен, что смогу быстрее всего получить от него самую полезную информацию.
– А при всем моем уважении, Талин, он наш пленник, захваченный при попытке пересечь нашу границу. – Яна оглядела остальных членов совета. – Любой, кто возражает, чтобы я допрашивала заключенного, скажите «я».
– Я, – незамедлительно отозвался Роан, заработав острый взгляд Яны.
Я изучала других членов совета, некоторые из которых неловко заерзали на своих местах, но держали руки опущенными.
– Разве голосование не было бы более справедливым? – выпалила я.
– А, по-твоему, на что это все похоже? – сказала Яна, устремляя на меня свой гневный взгляд.
Было трудно не испугаться ее, но я вспомнила, как Роан сказал, что Яна будет уважать меня, только если я буду высказывать свое мнение. Я упрямо выпятила подбородок.
– Возможно, если бы голосование было тайным, люди были бы более склонны показывать свои истинные предпочтения.
Все члены совета повернулись и уставились на меня так, как будто у меня выросла вторая голова. Но я знала, что была права. Так обстояли дела в Варинии, когда старейшины проводили голосование. Они записывали свои решения на листе пергамента и клали его в коробку. Губернатор Кристос собирал голоса и выносил решение, когда все сделали свой выбор.