и о том, чтобы стать главой форта. Мне вообще не нравилось думать о будущем.
Я ждала, прислушиваясь к тихим звукам дыхания, доносящимся от других людей и животных вокруг костра. Роан, казалось, ни в ком не нуждался, но Адриэль сказала, что он чувствовал эмоции сильнее, чем большинство. Конечно, ему было бы трудно расстаться со своей семьей.
– Очевидно, что Талин любит тебя, Нора. И если он действительно выиграет эту войну и вернется к своей королевской жизни, я уверен, что он женится на тебе и будет счастлив держать тебя рядом с собой, как трофей, которым ты готовилась стать. – В его тоне не было ничего жестокого, но я чувствовала, как слезы подступают к горлу. – Но почему-то я не вижу, чтобы это делало тебя счастливой.
– Ты понятия не имеешь, что сделает меня счастливой, – прошептала я.
– Ты права, Нора. Я не представляю. Но настоящий вопрос в том, знаешь ли ты?
В ту ночь мне приснился Сирен.
Он был всего лишь мальчиком, но я сразу узнала его. На вид ему было не больше десяти, его белокурые волосы ниспадали на плечи. Его кожа была такой светлой, что казалась полупрозрачной, как у какого-нибудь глубоководного существа, не созданного для солнечного света, что хорошо подходило ему для жизни в Новом Замке. Он играл в каком-то месте, похожем на детскую, судя по окружавшим его игрушкам. Он взял деревянный тренировочный меч и заговорил с ребенком в другом конце комнаты.
Талин был немного меньше Сирена, но не настолько, насколько ему, возможно, следовало быть, учитывая, что он был на два года моложе. Его волосы были массой блестящих каштановых кудрей, а его сине-зеленые глаза быстро скользнули по Сирену, прежде чем метнуться прочь. Сирен попросил его поиграть с ним. А Талин сказал нет.
Сирен выглядел разочарованным, но неудивленным. Он поднялся с того места, где сидел, и пошел открывать дверь. Красивая молодая женщина с оливковой кожей и золотисто-каштановыми локонами, спадающими на поясницу, стояла в тени. Ее зеленые глаза мгновенно остановились на Талине, и на ее лице появилась улыбка, которая казалась самим солнечным светом.
Талин встал и подбежал к ней, и она упала на колени, чтобы обнять его.
Сирен стоял рядом с дверным проемом, наблюдая, в его светлых глазах не было никакого выражения. Талия встала и взяла Талина за руку, выводя его из игровой комнаты. Талин поднял руку, махнув своему сводному брату, но Сирен не помахал в ответ.
Дверь закрылась. Мгновение спустя Сирен вернулся к деревянному тренировочному мечу, поднял его своими длинными изящными пальцами и бил им о стену, пока тот не переломился надвое.
Когда он закончил, Сирен сел на пол игровой комнаты. Его щеки порозовели от напряжения, вызванного уничтожением меча, а на руках, где он нечаянно ударил себя, расцвели фиолетовые синяки, но его серые глаза были такими же пустыми, как и раньше.
Когда сон рассеялся, я проснулась с холодными слезами, струящимися по моим щекам. Теперь я поняла, почему Талин отказал своему брату: Сирен был настолько хрупкий и болезненный, что ему, скорее всего, не разрешали играть с деревянными мечами. И еще его не взяли с собой туда, куда Талин отправился со своей матерью.
Роан не спал и наблюдал за мной. Я подумала, не кричала ли я во сне. Мне хотелось встать и уйти, чтобы никто не видел моих слез, которые готовы были вот-вот пролиться, но я боялась, что разбужу остальных.
– Кошмар? – Роан одними губами обратился ко мне.
Я кивнула, потому что это было проще, чем правда: то, что я видела, скорее всего, было одним из многих подобных воспоминаний Сирена из его детства. Видения и так были достаточно тревожными, но это было гораздо хуже. Потому что даже после всех ужасных поступков, которые он совершил, я увидела небольшой проблеск того, что сформировало его, и как я могла хотеть убить кого-то, кто был так сломлен внутри с такого юного возраста?
Все мое разочарование прошлой ночью превратилось в такую тяжелую печаль, что я знала, что должна избавиться от нее. Так тихо, как только могла, я выскользнула из своего спального мешка и направилась к реке. В предрассветном полумраке по поверхности воды стелился туман. Я села на тот же камень, на котором сидела прошлой ночью с Адриэль, и дала волю слезам, а лес тем временем начал просыпаться вокруг меня.
При звуке мягких шагов позади меня я резко обернулась, рука метнулась к талии, прежде чем я вспомнила, что оставила свой нож под подушкой.
Роан поднял руки.
– Это всего лишь я, – сказал он.
Я застонала и вытерла слезы о тунику.
– Я в порядке. Мне нужно было побыть одной.
– Ты неважно выглядишь. – Он медленно приблизился к камню. – Если это из-за того, что я сказал тебе прошлой ночью…
Я закатила глаза и отвернулась от него.
– Это не имеет к тебе никакого отношения, Роан.
– Хорошо. – Он сел рядом со мной, и я отодвинулась от него так далеко, как только могла. – О чем был этот кошмар?
– На самом деле это был не кошмар, – сказала я. – Это было одно из воспоминаний Сирена, и оно было душераздирающим.
– Ты уверена, что это было воспоминание? Возможно ли, что он дал тебе какое-то ложное видение?
Я покачала головой.
– Нет. Не знаю, откуда мне это известно, но я уверена в том, что это было на самом деле.
– Иногда сочувствие может быть ошеломляющим. Я не могу себе представить, каково это – вот так переживать чужие болезненные воспоминания.
– Так вот почему ты был так терпелив с Яной? – спросила я. – Потому что ты можешь сопереживать ее боли?
– Полагаю, что да. Но я также знаю ее с детства и знаю, что она хороший человек. Даже хорошие люди могут совершать плохие поступки, когда они страдают.
Я подумала о Сирене, уставившемся в никуда, хотя боль, которую он причинил себе, должна была быть мучительной.
– Я беспокоюсь о королеве, – сказала я. – Талии. Я знаю, что Талин любит ее и что она была ему замечательной матерью, но что, если она не тот человек, которого он помнит? В этом воспоминании она была так черства по отношению к Сирену. Он был всего лишь ребенком.
Роан кивнул.
– Я могу понять твое беспокойство.
– Просто… Что, если человек, ради которого Талин рискует всем, чтобы помочь, ничем не лучше того, кого мы пытаемся остановить?
– Я не знаю, – сказал Роан. – Но я полагаю, что мы узнаем достаточно скоро.
21
В течение следующих нескольких дней мы встречали на дороге путешественников, направляющихся на север, но все они обходили нас стороной и бросали в нашу сторону настороженные взгляды. Я сомневаюсь, что такое большое количество галетян раньше видели вместе к югу от их границы, и было ясно, что Сэми, Зейди и я не были галетянами, несмотря на наш эскорт.
К счастью, больше не было никаких признаков солдат Сирена, и он мне больше не снился. Но образ его худых, покрытых синяками рук и пустых глаз все равно преследовал меня.
С одной стороны, я была рада, что Сирен не догнал нас, но у меня было ужасное чувство, что это означало, что он никогда не покидал Новый Замок. А это означало, что у Талина не было бы шанса спасти варинийцев. Как бы то ни было, наш план состоял в том, чтобы встретиться с Талином и остальными на юге, где находилась армия Талии.
Мы достигли окраин Риаги вечером шестого дня, планируя остаться в этом районе ровно настолько, чтобы пополнить наши запасы на портовом рынке на следующее утро. Настроение в городе изменилось с тех пор, как мы были здесь в последний раз. Мы подслушали, как люди рассуждали о том, что армия женщины-короля достигла южной оконечности реки Иларии, а наемники бродили по улицам с оружием, висевшим на видном месте на бедрах или спине.
– Продают мечи, – объяснила Шайло. – Они будут работать на того, кто предложит самую высокую цену.
– У меня не складывается впечатления, что женщина-король и Сирен оставляют людям большой выбор, – сказала я.
– Да, не оставляют, – сказала Шайло. – Но у Пирота есть своя собственная армия.
– Пирот поклялся помогать матери Талина.
– Если они неглупы, они подождут, пока не станет очевидно, кто одержит верх, прежде чем посылать войска. – Роан спешился и передал поводья Шайло. – Я позабочусь о том, чтобы найти нам комнаты на ночь.
Мне потребовалась пара секунд, чтобы понять, что убогое здание с плохо одетыми мужчинами и женщинами, курящими у входа, было гостиницей.
– Здесь? – спросила я. – Талин оставил мне немного денег. Мы можем найти что-нибудь получше.
– Нам не нужны шикарные апартаменты, – сказал Роан. – Нам нужно место, в котором будет достаточно комнат для всех нас. – Он исчез внутри и вышел через несколько минут, выглядел он очень сердитым.
– Они не сдают комнаты галетянам, – сказал он, вскакивая на лошадь. – Они сказали, что никто в Риаге этого не сделает.
Сэми покачал головой.
– Вне всякого сомнения, монета есть монета. У меня никогда не было никаких проблем с торговлей, пока у меня есть то, что им нужно.
– Это было до того, как война достигла Риаги. Владельцы гостиницы сказали, что не примут чью-либо сторону.
– Но галетяне ни на чьей стороне, – сказала я.
– Похоже, он подумал, что наше присутствие доказывает обратное. Он захлопнул дверь у меня перед носом, когда я попытался возразить. А пока тебе следует отдохнуть, поесть и принять ванну. Мы с моими людьми купим все необходимое завтра на рынке и встретимся с вами в южной части города на закате.
– Нет. Мы не разделимся, Роан.
– Боюсь, у нас нет выбора. Особенно если ты хочешь получить шанс восстановиться. Шайло будет стоять на страже у гостиницы, чтобы убедиться, что вы не попадете ни в какие передряги. – Он посмотрел на меня, когда добавил эту последнюю фразу, но я научилась не воспринимать его поддразнивания всерьез.
– У Сирена могут быть солдаты в Риаге, которые ищут нас. – Идея состояла в том, чтобы выманить Сирена, а не столкнуться с ним, когда мы были без сопровождения.
– Вот именно. И нас будет намного легче заметить, если мы будем вместе. Пока ты остаешься в гостинице, проблем быть не должно.