– Я была насквозь мокрой, и с меня капала вода, которая потом растеклась по всему полу в доме губернатора, – напомнила я ему.
Он улыбнулся.
– Это только добавило тебе очарования. Но у меня перехватило дыхание не от твоей красоты.
– Нет? – спросила я, чувствуя, что у меня самой немного перехватывает дыхание.
Он оторвался от моих губ, чтобы посмотреть на меня.
– А от того, как ты разговаривала с Сэми.
Я рассмеялась.
– Так ты все это слышал, не так ли?
– Да, я все это слышал.
– Ты, должно быть, считал меня самой грубой, самой неприличной девушкой в мире.
– Грубой, неприличной и храброй, – сказал он. – В твоих словах было так много уверенности. Я не знал, о чем вы говорили, но я мог поклясться, что бы это ни было, вы хотели противостоять из-за этого губернатору.
Я покачала головой.
– Моя мать убила бы меня, если бы увидела.
– Твоя мать оценивала тебя по совершенно неправильным критериям.
Я покраснела, благодарная за его слова, но мне было трудно в них поверить.
Талин продолжил, взяв меня за руки.
– А потом во время трапезы, когда все стало для меня на свои места, я увидел, как сильно ты хотела защитить Зейди.
– Конечно. Она моя сестра.
Он еще немного откинулся назад.
– А Сирен – мой брат. И я хотел бы иметь хотя бы половину такой уверенности в том, что делать дальше, как у вас. Ты всегда знаешь, что правильно.
– Но больше это не так, – сказала я. – Больше нет. Я так же не уверена, как и ты. Но если ты думаешь, что твоя мать неправа…
– Нет, – сказал он, прерывая меня. – Сирен не может быть королем, Нора. Он слишком опасен. Я просто…
Талин любил своего брата, и он ненавидел его. Он чувствовал себя виноватым за то, что не был добрее и не остановил Сирена, когда тот стал слишком жестоким. И Талин не мог победить при таком раскладе. Но ему не нужно было, чтобы я это говорила. Он уже знал это.
– Отдыхай, – сказала я вместо этого, помогая ему снять тунику. – Утро вечера мудренее.
Он вздохнул и откинулся на подушки. Я уютно устроилась рядом с ним, впитывая тепло его тела.
– Это то, что я говорю себе каждую ночь. И каждое утро я просыпаюсь в таком же замешательстве, как и накануне вечером.
– Должно быть что-то, в чем ты уверен, – сказала я, убирая его волосы с висков. В свете свечей его кожа светилась, моя бронзовая скульптура ожила.
Он посмотрел на меня, нахмурив брови.
– Я хочу, чтобы так и было, – прошептал он.
Талин собирался поступить так, как считала лучшим его мать, и Зейди была права: я не могла ожидать, что он выберет между нами. Но это не означало, что я не могла сделать свой собственный выбор. Я наклонилась над ним, мои волосы образовали занавес вокруг нас, и нежно поцеловала его.
– Я люблю тебя, – сказала я. – Что бы ни случилось в ближайшие дни, никогда не сомневайся в этом.
Зои приехала на следующий день. Она прибыла с остальными двумя тысячами солдат, обещанными Талином, верхом на белом пони, который выглядел как миниатюрная копия лошади ее матери.
Зои тоже была похожа на свою мать. Она была маленькой для своего возраста, с оливковой кожей, как у матери, и светлыми волосами, как у отца. Ее лицо просияло, когда она увидела Талина, который поднял ее и покружил в воздухе, как только она спешилась. Это был такой искренне счастливый момент, что я почувствовала, как мое сердце наполнилось радостью при виде этого зрелища.
– Как будто они никогда не расставались, не так ли? – Талия стояла рядом со мной, наблюдая за воссоединением брата и сестры. – Последние четыре года я мечтала об этом.
– Я очень рада за вас. За Талина и Зои тоже.
Она кивнула.
– Спасибо тебе. Мой сын вырос в прекрасного молодого человека, в то время как мой пасынок оставил меня умирать. Я не знаю, смогла бы я сделать его лучше, если бы все еще была там.
– Вам стоит гордиться, – сказала я, взглянув на нее краем глаза. – Без прочного фундамента дом недостаточно прочен, чтобы выдержать шторм.
Мгновение она молчала, наблюдая, как Талин поднимает Зои на спину Ксандера, а затем садится позади нее. Ребенок, похоже, совсем не боялся массивного жеребца. Или, возможно, дело было просто в том, что она доверяла своему брату.
– Ты не похожа на варинийских девочек, с которыми выросла я, – сказала она наконец.
– Я также не похожа и на девочек, с которыми выросла я.
Она громко рассмеялась.
– Да, полагаю, что так и есть. Я понимаю, почему ты нравишься моему сыну. Он никогда не интересовался юными придворными дамами, хотя они пытались привлечь его внимание с тех пор, как ему исполнилось двенадцать. Он знал, что никогда не сможет доверять их мотивам. Но ты была помолвлена с его братом и все равно рисковала всем, чтобы быть с ним.
– Талин был одним из немногих людей, которым я могла доверять в Новом Замке.
Она повернулась ко мне.
– Но ты не знала этого, когда впервые попала туда. И что-то мне подсказывает, что он тебе нравится не только из-за своего красивого лица.
– Может быть, я хорошо разбираюсь в людях, – сказала я. – Или, может быть, после того, как я заработала шрам, люди вокруг меня перестали притворяться, что они лучше, чем они есть на самом деле. В Варинии я больше не была человеком, достойным производить впечатление.
Талия потянулась к моему лицу, и я отпрянула назад. Она все равно провела пальцами по моему шраму.
– Талин сказал мне, что это случилось из-за кровавого коралла. Что ты можешь исцелиться от любой раны.
На мгновение я разозлилась из-за того, что Талин рассказал ей мой самый сокровенный секрет, но я напомнила себе, что Сирен не был бы тем, кем он был, если бы не моя кровь. Я кивнула.
– Да. Как и Сирен.
– Есть ли какой-нибудь способ отменить магию? – спросила она.
– Нет, насколько я сейчас осведомлена. Но Адриэль, женщина, которая приехала с нами из Галета, пытается помочь мне найти способ.
Она приподняла бровь.
– Она ведьма?
– Целительница.
Зои бежала к матери, и Талия наклонилась, чтобы без колебаний подхватить ее на руки. Она крепко прижала девочку к груди, поцеловала в макушку и осторожно поставила на ноги.
– Зои, я бы хотела, чтобы ты познакомилась с подругой твоего брата, Нора.
– Она больше, чем подруга, – сказал Талин, взглянув на свою мать.
Но Зои пристально смотрела на своего брата, ее голос был полон благоговения, когда она заговорила.
– Ты собираешься жениться на ней?
Талин посмотрел на меня, что-то, что я не смогла прочесть, промелькнуло в его чертах, прежде чем снова повернуться к Зои.
– Не слишком ли ты молода, чтобы говорить о браке? – сказал он, избегая ответа, и взъерошил волосы Зои. – Нора прибыла на галетянском боевом коне.
Зои бесстрашно потянулась к моей свободной руке.
– Она умеет показывать трюки?
Мне было интересно, что сказал бы Роан, если бы кто-нибудь спросил его, показывал ли Дастер трюки. Наверное, ничего доброго.
– Титания очень хорошо обучена, – сказала я. – Ты бы хотела с ней познакомиться?
Прежде чем Зои успела ответить, Талия взяла протянутую руку ребенка.
– Это звучит восхитительно, но этой маленькой девочке нужно вздремнуть. – Она повернулась к Талину. – И мне необходима твоя помощь в штабной палатке, если ты не против.
Нижняя губа Зои начала дрожать, но это прекратилось, когда появилась ее няня и подхватила на руки. Талин поцеловал Зои на прощание и повернулся ко мне.
– Придешь за мной позже? – спросила я.
Он кивнул и поцеловал меня в щеку, прежде чем последовать за своей матерью. Я смотрела ему вслед, странно встревоженная его ответом на вопрос Зои. Я знала, что ясно дала понять, что пока не могу давать никаких обещаний, но его уверенность в нас, как я теперь поняла, я считала незыблемой.
Тряхнув головой, чтобы прояснить ее, я направилась обратно к своей палатке. Адриэль лежала на своем тюфяке и читала книгу заклинаний. Мы передавали ее друг другу ночью в дороге, надеясь, что кто-нибудь из нас двоих сможет расшифровать самые запутанные отрывки, но все попытки были тщетными.
– Нашла что-нибудь полезное? – спросила я, садясь рядом с ней. Она потянулась и зевнула, вялая, как Фокс, после сна.
– Возможно. Там есть страница, на которой, кажется, говорится о кровной связи, но чернила размазаны, и я не совсем уверена, что все правильно истолковала.
Она передала мне книгу и указала на строчки, о которых говорила.
– Там также говорится: «Узы крови отменить не суждено», «пока заклинание крови… – Она на мгновение прикусила губу. – Хотя это могло значить «проливание», а не «заклинание».
– Какое продолжение у этой фразы? – спросила я, прищурившись, пытаясь распознать наклонный почерк.
– Я не уверена. Что-то насчет «дважды не произнесено».
– Тогда это должно быть «заклинание». Ты не можешь произнести «проливание». – Я вернула ей книгу. – Но мы не знаем, что такое заклинание крови, не так ли?
– В этой книге есть дюжина заклинаний крови, – сказала Адриэль. – Я использовала только очень простое, давным-давно, и я бы не стала делать это снова.
– Какое? – Я приблизилась, охваченная безумным любопытством.
– Это было любовное заклинание, когда влюбленные резали себе ладони и связывали их вместе тканью. Я произносила заклинание, и когда ткань была снята, они должны были быть связаны на более глубоком уровне.
– И это сработало?
Она сморщила нос.
– Думаю, да. Когда мужчина подумал, что у его жены роман, он чуть не убил ее.
Я в ужасе отпрянула назад.
– Как я уже сказала, грязно.
Я снова посмотрела на книгу.
– Можно ли снять такое заклинание?
– Иногда. В этом случае я могу разорвать ткань на части и произнести другое заклинание, и это должно будет его отменить. Но никогда нет гарантии, что заклинание возможно разрушить.
Мысль о том, чтобы быть привязанной к Сирену вот так навсегда, была невыносимой.