– И хорошо. Это должно ускорить его поражение.
– Это также должно заставить его отчаянно хотеть получить больше моей крови.
Она настороженно посмотрела на меня.
– Что ты предлагаешь, Нора?
– Талин считает, что дипломатия не сработает с Сиреном только потому, что он сам не готов отказаться от того, чего хочет Сирен.
Адриэль скрестила руки на груди и уставилась на меня.
– Ты имеешь в виду себя, не так ли?
Мои сомнения по поводу этого плана мучили меня с тех пор, как я прибыла в лагерь Талии. Если я ошибаюсь, я сорву ее планы и подвергну варинийцев еще большей опасности. Даже если я окажусь права, я все равно буду вынуждена противостоять источнику стольких своих страхов и боли. Как я могу доверять себе сейчас, когда каждое важное решение, которое я принимала до этого момента, казалось ошибкой?
– Я так растеряна, Адриэль. Хотела бы я, чтобы у меня был компас, который вел бы меня.
‒ У тебя он есть, Нора. – Она улыбнулась и указала на центр моей груди. – И, насколько я могу судить, он никогда тебя не подводил.
На следующий день мы перенесли лагерь, тысячи из нас собрали вещи и преодолели расстояние до Старого Замка. Он тщательно охранялся сильнейшими войсками Талии, теми, кто на самом деле был обучен военному делу. Некоторых из нас переселили в сам замок, в то время как подавляющее большинство разбило лагерь в палатках за стенами замка.
Старый Замок когда-то был заполнен знатью и членами королевской семьи, но это было десятилетия назад, а сейчас он представлял собой что-то среднее: выглядел по-прежнему как замок, но по сути уже являлся военным гарнизоном. Комнаты, которые нам выделили, были полны выцветшей мебели и пыли. Тем, кто не мог сражаться, было поручено сделать это место пригодным для жилья, но сделать можно было не так уж и много.
Адриэль и мне дали комнату вместе, так как Зейди была с Сэми. Я не видела Талина после нашей ссоры, и я ненавидела расставаться по-плохому. Но меня не пригласили ни на одно из заседаний военного совета, как и Грига с Оморесом. Я могла только предполагать, что планы Талии остались неизменными, и на данный момент мои тоже.
Я отправилась на поиски спасенных варинийцев, как только мы устроились. Я не знала никого из них хорошо, но было приятно видеть знакомые лица. Одна из них, девушка, присутствовавшая на нашей церемонии выбора, казалось, горела желанием поговорить со мной. Я пригласила ее выпить чаю со мной и Зейди, надеясь, что она сможет рассказать нам что-нибудь, что я смогла бы использовать в ближайшие дни.
Блейз осторожно отхлебнула чай. У нее было плохое зрение с рождения, и поэтому она не могла нырять за кровавыми камнями, вот почему она была в Старом Замке, а не в шахтах.
– У иларийцев, которые пришли за нами, были мечи и стрелы, – сказала она, вызвав у всех нас болезненные воспоминания о том дне. – Несколько человек сопротивлялись, но их сразу же убили. После этого все безропотно сели в лодки.
– Кто-нибудь остался в Варинии? – спросила Зейди.
– Я думаю, несколько человек спрятались. Кое-кто из старейшин и, может быть, несколько самых маленьких детей. Но, насколько я знаю, почти всех забрали.
Я даже не могла сказать, какая участь была хуже: быть пленником в Новом Замке или остаться без еды и воды.
– Что происходило, когда вы были на корабле?
– Они заковали в цепи мужчин и самых сильных женщин. Остальные из нас остались со своими семьями. Человек надевал эти кровавые камни на любого, кто сопротивлялся, и это как будто превращало их в лунатиков. Те, на ком были драгоценные камни, делали все, что им тогда говорили, а остальные из нас просто следовали за ними. Мы боялись, что в противном случае нас убьют.
– Человек, который надевал кровавые камни на других. Это был принц Сирен? – спросила я.
Блейз вздрогнула.
– У него были длинные белые волосы и самая бледная кожа, которую я когда-либо видела.
– Это был он. Он с кем-нибудь разговаривал?
– Насколько я знаю, нет. Я думаю, он держался в основном особняком. Он ничего нам не говорил, пока мы не добрались до Старого Замка. Как только мы прибыли, большинство из нас были слабыми и обезвоженными, но он разделил нас на тех, кто мог нырять, и тех, кто не мог. Их забрали в течение нескольких часов. С тех пор мы о них ничего не слышали.
– Твоя семья? – спросила я.
– Их всех забрали. Ты не знаешь, все ли с ними в порядке?
Я вздохнула.
– Я хотела бы знать. Боюсь, у нас очень мало информации насчет остальных варинийцев. Наши родители тоже там.
– Вы ведь спасете их, да?
Мы с Зейди обменялись взглядами.
– Мы попробуем.
Блейз некоторое время молчала, а затем повернулась к Зейди.
– Моя мама сказала, что Нора оставила тебе шрамы, чтобы она могла отправиться в Иларию вместо тебя. Она сказала, что мы не должны доверять Норе, что она злая. Но я видела вас двоих на протяжении всей церемонии выбора. Вы явно так сильно любите друг друга. – Она снова посмотрела на меня. – Зачем тебе вообще хотеть причинить боль своей сестре?
Зейди нежно положила руку на руку Блейз.
– Я заставила Нору помочь мне, чтобы мне не пришлось покидать Варинию. Это был самый эгоистичный поступок, который я когда-либо совершала.
Я покачала головой.
– Зейди…
– Я так долго ждала, чтобы кто-то, наконец, захотел услышать правду, – сказала она мне, прежде чем снова повернуться к Блейз. – Я твердила себе, что делаю это, чтобы помочь своей сестре, потому что она тоже хотела поехать в Иларию. И, может быть, если бы мне удалось сделать это самой, я смогла бы воплотить это в жизнь. Но я была слаба и заставила ее помочь мне против ее воли. – Говоря это, Зейди опустила взгляд на свою пустую чашку. – Если кого-то и следовало наказать, так это меня. Я думала, что пожертвовать своей красотой было самым смелым поступком, который я могла совершить, но мне следовало сделать это задолго до церемонии.
– Но тогда кому-то другому пришлось бы выйти замуж за этого ужасного Сирена, – произнесла Блейз.
Я взяла сестру за руку.
– И ничего бы не изменилось. Мы бы все равно умирали от жажды и голода. Сирен собрал бы свои устройства и заставил варинийцев нырять. Ты сделала то, что считала правильным в то время, и никто не может винить тебя за это.
Зейди моргнула, по щекам ее потекли слезы.
– Ты всегда видишь в людях лучшее, Нора. Я бы хотела, чтобы ты могла сделать то же самое по отношению к себе.
Я улыбнулась и вытерла ее слезы большими пальцами.
– Я пытаюсь.
Поздно ночью Адриэль лежала на спине на своей кровати и читала, когда вдруг испуганно вскрикнула. Она заснула, и книга прилетела прямо ей на нос.
– С тобой все в порядке? – спросила я, стараясь не рассмеяться над недовольным выражением ее лица.
– Я говорила тебе, что эта книга опасна, – сказала она, потирая переносицу с веснушками. Ее глаза сузились, когда она, прищурившись, посмотрела на что-то на странице, на которой открылась книга. – Подожди. Мы читали это раньше?
– Мы прочитали каждую страницу в этой книге по меньшей мере три раза, Адриэль.
– Может быть, это потому, что меня только что ударили по голове тяжелым предметом, но для меня все выглядит по-другому. Чтоб узы кровавые разбить, опять придется заплатить. Пейте кровь как единый поток, и тогда магии истечет срок.
– Ты должна пить нашу кровь? – спросила я, садясь. – Это не может быть правдой. Разве это не привязало бы тебя к нам обоим?
– Очевидно, нет, если я произнесу правильное заклинание. Но для этого мне нужна была бы кровь Сирена. Если мы приблизимся достаточно к Сирену, чтобы получить его кровь, это означает, что мы будем достаточно близки к тому, чтобы убить его и положить всему этому конец.
– Не обязательно, – сказала я. – В видении, которое у меня было во время бури, Сирен пускал себе кровь. Возможно, у него уже есть кровь, которую можно взять.
– Для этого потребуется пробраться в Новый Замок тайком. Мы уже выяснили, что это невозможно.
– У нас есть три дня до того, как Талия нападет на Новый Замок. Погибнут тысячи людей, и есть очень большая вероятность, что Сирен выйдет победителем. Мне кажется, стоит хотя бы попытаться поговорить с ним. Если мы пошлем человека для переговоров, кого-то, кому он вряд ли причинит вред…
– Талин никогда этого не допустит, Нора.
– Нет, – признала я. – Но его мать могла бы. Я должна хотя бы попросить.
– Ты не можешь действовать вот так за его спиной. Ты выступишь против него не только сама, но и втянешь его мать. Он почувствует, что вы предали его доверие. А так и будет!
– Я знаю, – вздохнула я. Я понимала, что попытка все исправить самостоятельно не обязательно была правильным способом действий, но я также не слышала об альтернативе, кроме тотальной войны. – Сирен не убьет меня, если ему нужна моя кровь. Если есть хоть какой-то шанс, что я смогу его урезонить, я должна попытаться.
Я накинула халат и вышла в коридор. В это время ночи в замке было темно, в коридорах дежурили несколько солдат, но они уже знали меня. Я направилась к крылу, где жили Талин и его мать. Солдаты, вероятно, подумали, что я направляюсь к Талину, но мне было все равно.
Я прошла мимо его комнаты и нашла самые большие покои в конце коридора, охраняемые двумя вооруженными людьми.
– Мне нужно поговорить с королевой Талией, – сказала я. – Это срочно.
– Королева спит, – ответил один из мужчин.
– Это не может ждать до утра, – настаивала я.
Они посмотрели друг на друга.
– Подождите здесь, – сказал один мужчина, исчезая в комнатах. Он вернулся через несколько мгновений и жестом пригласил меня войти. Талия, как оказалось, не спала. Она изучала карту, в то время как ее дочь крепко спала в их большой кровати.
– Извините, что беспокою вас, – сказала я так тихо, как только смогла. – Я не знала, что Зои тоже здесь.
– В последнее время она не хочет отходить от меня. – Талия посмотрела на дочь и вздохнула. На ней была простая ночная рубашка, волосы заплетены в косу, и она больше походила на мать, с которой, как я представляла, вырос Талин, чем на королеву-воительницу, которой та стала.