– Что вы будете делать, когда мы найдем Зои? – спросила я наконец. – Что, если Сирен потребует взамен корону?
Она покачала головой.
– Я думала, что ты поймешь это лучше, чем кто-либо другой, Нора. Я провела свою жизнь, повинуясь приказам людей. Сначала покинуть Варинию, затем выйти замуж за Ксайруса, затем родить ему детей, а затем сидеть и ждать, пока мой пасынок взойдет на трон, хотя он и не принадлежал ему по праву. Почему я должна отказываться от чего-то еще? Почему у меня не должно быть всего, что есть у мужчин?
– Конечно, я все это понимаю. Но это недостаточная причина для того, чтобы править королевством или заставлять людей следовать делу, в которое они, возможно, даже не верят.
Она положила руку мне на плечо.
– В конце этого, Нора, кто-то будет отвечать за Иларию и всех людей в ней. Тебе нужно спросить себя, кем должен быть этот кто-то. И если ты не веришь в меня, по крайней мере, попытайся поверить в моих детей.
– Я попробую, – сказала я, а затем вернулась в лагерь в одиночестве.
Мы поднялись до восхода солнца, чтобы возобновить нашу погоню. Несколько галетян прочесывали лес всю ночь, их быстроногие лошади были способны ориентироваться на дороге в темноте. Но к полудню они вернулись, так ничего и не увидев. Когда дорога повернула на север, в сторону Риаги, Талин остановил нашу группу.
– Он отправился бы в город? – спросил Роан Талина, прикрывая рукой темные глаза от солнца. – Мне кажется, он был бы там слишком заметен.
Талин что-то сказал в ответ, но я едва расслышала его. Что-то звало меня вперед, с дороги, к горизонту. Я ехала вперед молча, как будто меня тянула невидимая нить. Титания тоже была более насторожена, ее ноздри раздувались, когда она тяжело дышала, но я не была уверена, имело ли это отношение ко мне или к тому, что я чувствовала.
Горизонт расплылся, и внезапно я увидела уже не землю, а широкую голубую полосу. Один только вид океана освободил что-то внутри меня, и я вдохнула, пока у меня не заболели ребра, позволяя соленому воздуху наполнить мои легкие. Мы подошли к краю утеса с видом на Алатийское море, раскинувшееся во всей своей красе, насколько хватало глаз. Сирена нигде не было видно, и казалось маловероятным, что он мог захватить корабль. Мы все еще были в нескольких милях от порта.
– Не двигайся, или я убью ее.
Титания развернулась на задних ногах, прежде чем слова дошли до нашего сознания. Каким-то образом Сирен умудрился подойти ко мне сзади пешком. Я замерла в тот момент, когда увидела сверток в его руках.
Талин и остальная часть нашей группы были по другую сторону от Сирена.
– Опусти ее, – потребовал Талин. Галетяне направили свои арбалеты на Сирена, но Талин не вытащил оружие. Мне было интересно, как он думал убедить своего брата сделать что-нибудь в его нынешнем состоянии.
Сирен метался взад и вперед, как зверь в клетке, с Зои на руках, без сознания или, я надеялась, спящей. В его глазах был дикий огонь, который я видела только тогда, когда ударила его ножом в Новом Замке.
– Отпусти ее, – уговаривала я, медленно сползая со спины Титании. – Пожалуйста. Она просто невинное дитя.
Я подняла ладони и сделала шаг ближе. Он был одет в черный плащ, но капюшон откинулся, открывая его светлые волосы, спутанные и тусклые, какими я их никогда прежде не видела. Его пепельная кожа была туго натянута на скулах, а тени вокруг глаз и во впадинах щек напомнили мне скелеты в склепе Нового Замка. Его серые глаза метались между нами, как будто он думал, что один из нас может сделать резкое движение.
– Эта война окончена, – тихо сказала я. – Причинение вреда твоей младшей сестре этого не изменит.
Он повернулся ко мне, его губы искривились в усмешке.
– А кто она для тебя? Дарила ли она тебе драгоценности и платья, как это делал я? Она предлагала тебе корону? Разве она пообещала бы тебе королевство, Нора?
Как он мог до сих пор не понять, что все это не имело для меня значения, что мне не нужны ни платья, ни драгоценности, ни даже власть? Пока говорил, он все крепче сжимал Зои, и она тихо захныкала.
– Сирен, прошу.
– Твое предательство – худшее из всех. – Боль в его серебристых глазах была абсолютно искренней. Столько лет страданий привели его к этому моменту. Я хотела бы узнать его раньше, пока не стало слишком поздно.
– Я никогда не предавала тебя, – сказала я. – Ты издевался надо мной чудовищными способами. Ты причинил боль моей семье, ты убил невинных людей, и ты создал связь между нами, напоив меня своей кровью. У меня было полное право разорвать эту связь.
Он медленно отступал на север, но мы легко поспевали за ним. Он был в ловушке, и теперь ему оставалось только сдаться. Я не верила, что он действительно хотел навредить Зои. Чего он мог этим добиться?
Мои глаза на мгновение скользнули мимо Сирена к Талину. Он приближался к своему брату, пока я отвлекала его. Если бы я могла просто ослабить его бдительность, Талин, возможно, смог бы достать до Зои.
– Мне жаль, что ты страдал, Сирен. Правда. Но твоя сестра так же невинна, как и ты. Возможно, если ты скажешь нам, чего ты хочешь, мы сможем прийти к какому-то соглашению.
Сирен засмеялся, а Зои начала тихо всхлипывать.
– Соглашению? Я думаю, что мы прошли точку переговоров, Нора. Талия может занять трон, или она может забрать свою дочь. Все просто.
– Ты никогда не получишь трон! – Талия закричала. Она вонзила пятки в бока своей кобылы, направляясь прямо к Сирену.
Внезапно, с неожиданной для меня скоростью, он бросился к обрыву. Я бросилась к нему, надеясь перехватить его, но я понимала, что он доберется до него раньше меня, несмотря на его болезненное состояние. Когда он приблизился к краю, я услышала позади себя резкое лошадиное ржание.
– Остановись! – Талия спешилась и упала на колени.
Сирен замер, всего в нескольких футах от края обрыва. Зои плакала при виде своей матери, сопротивляясь с такой силой, что я испугалась, как бы она случайно не столкнула Сирена с края. Возможно, раньше она верила, что разоблачает блеф Сирена, но теперь, видя ужас своей дочери, Талия была в слезах.
– Прости. Ты можешь занять трон. Ты можешь забирать все это чертово королевство. Просто отдай мне мою дочь.
Сирен опустил Зои на землю, но его хватка на ее руках не ослабла.
– Ты это серьезно? – Его глаза загорелись отчаянной надеждой.
– Да, – воскликнула Талия. – Даю тебе слово.
Мы все стояли, затаив дыхание, ожидая, что сделает Сирен. Я сама не знала, верю ли я Талии. Я знала, что ее любовь к дочери была настоящей, но сейчас она могла легко сказать Сирену все, что он хотел услышать. Не было никакого способа гарантировать, что она выполнит свою часть сделки. Сирен мог быть вооружен, но в ту же секунду, когда он отпустит Зои, галетяне могут всадить стрелу прямо ему в сердце. Он сделал шаг назад, его губы растянулись в торжествующей улыбке, и я ахнула, задаваясь вопросом, был ли у меня хоть какой-то шанс добраться до Зои, пока не стало слишком поздно.
Затем, к моему шоку, Сирен отпустил ее. Она побежала прямо в распростертые объятия своей матери, казалось бы, невредимая. Мать и дочь качались вместе, Талия на коленях, Зои вытянулась на цыпочках, и впервые с тех пор, как я встретила ее, я поверила, что Талия не потеряна для власти, как Сирен, что она действительно может помочь направить это королевство в безопасную гавань.
Я остановилась в нескольких ярдах от Сирена, когда подумала, что он может сбросить Зои со скалы, и пока все внимание было приковано к девочке, он смотрел прямо на меня. Заходящее солнце позади него было таким же ярким, как драгоценные камни в его короне, освещая небо и волосы Сирена, как пламя. Даже вода на мгновение показалась алой, целый океан крови.
Я медленно подошла ближе к Сирену, все еще выставив ладони, чтобы показать ему, что я не желала ему ничего плохого. Улыбка исчезла с его губ, как будто он знал так же хорошо, как и все остальные, что больше не способен управлять королевством.
– Отойди от края, Сирен.
– Я не могу, – сказал он, его каблуки были в опасной близости от обрыва. Я не могла сказать, как далеко было до океана, но внизу, скорее всего, были камни. Падение отсюда наверняка убьет его, и в какой-то степени я верила, что это была судьба, которую он заслужил – он послал других людей, в том числе леди Мелину, на жутко похожую смерть, сбросив их с горы Айрис – это была также смерть труса, способ сбежать, никогда не сталкиваясь с последствиями своих действий.
Тогда я поняла, что он знал, что Талия не собирается отдавать ему трон. Она посадит его в темницу, возможно, на всю оставшуюся жизнь. У него были преступления, за которые он должен был ответить, и он был опасен для всех, включая самого себя. Но, возможно, достаточно было просто услышать, как она сдается; возможно, он сомневался в Талии так же сильно, как и я, и по-своему причудливым, ошибочным способом проверял ее.
Или, может быть, он хотел сам увидеть, как должна выглядеть материнская любовь.
Он открыл рот, чтобы заговорить, и, какой бы глупой я ни была, я подумала, что он может извиниться за все, что натворил. Может быть, наконец-то он сможет признать свои ошибки. Я не представляла, что его волнует прощение, и я даже не была уверена, что способна его даровать. Я просто хотела верить, что маленький мальчик все еще там, и если он попросит о помощи, то, наконец, получит ее.
Но следующее, что я помнила, как он упал навзничь, и больше ничего, кроме развевающегося на ветру плаща, – он ушел.
33
Позже, когда я воссоединилась со своей семьей и была в безопасности в Старом Замке, папа пытался объяснить, что смерть Сирена была справедливостью, которую он заслужил.
– Сирен слишком много забрал у моря, Нора, – сказал он мне, когда мы сидели под звездами во дворе с Зейди и мамой. Мы вернулись два дня назад, и хотя на мне было несколько слоев одежды и я завернулась в плотный плед, я все еще не могла избавиться от холода в костях, который пробрался в них в тот момент, когда Сирен умер. Адриэль думала, что это могут быть отложенные последствия разорванной связи, но я не верила, что все так просто. Теперь я достаточно хорошо знала, что ничего